Трасса Ноль

Сид поставил две дымящиеся чашки на старомодную колонку от магнитофона, служившую прикроватной тумбочкой.

Помедлил секунду и пододвинул к постели плетеное кресло. Устроился в нем, потянулся за кофе и подмигнул Дашке. Та тут же с готовностью улыбнулась в ответ. Молодая, сильная и почти красивая. Сид даже залюбовался ею.

Кофе ощутимо горчил. Отставив чашку, Сид поднял с пола пачку сигарет и закурил.

– Ну так что? Как ты дошел до жизни такой, приятель? – Дашка растянулась на кровати, грея руки о кружку.

Сид неожиданно разозлился. Формулировка показалась ему оскорбительной. Но, бросив взгляд на подругу, все же сделал над собой усилие и расслабился – слишком уж весело и тепло смотрела девушка.

– Даже не знаю, что сказать, бэби, – излюбленное его начало для этой байки. – Мама у меня была из первых хиппи.

– М-м, что ты говоришь?

Дашка тряхнула головой, отбрасывая с глаз пушистую челку.

– Помню, как-то пришел к ней, – Сид затянулся и сделал паузу, – и спрашиваю: «Мам, я дитя любви?»

– Ну? – подогнала Дашка.

– А она отвечает, – Сид улыбнулся, выдерживая паузу и наслаждаясь вниманием. – «Нет, ты дитя очень хорошего секса!»

В комнате повисло молчание, затем Дашка неуверенно прыснула.

– Н-да… – протянула она. – Истории у тебя… И что, это все из-за твоей мамы?

– Что «это все»? – не понял Сид.

Он привычно обвел взглядом комнату. Голые стены, изначально выкрашенные в белый цвет, теперь пестрели рисунками и надписями. Пол в теплых тонах удачно перекликался с резным деревянным жирафом на подоконнике. В углу громоздился мольберт.

В этой квартире прошло детство Сида. Когда-то, очень давно, стены комнаты были оклеены обоями – впрочем, их тоже было не разглядеть из-за рисунков и плакатов рок-звезд, которых так любила его мать.

А в соседней комнате жили дедушка, военный врач на пенсии, и остроносый рыжий мальчик. Мальчик тоже, как и его мать, любил рисовать и слушать трофейные пластинки. Только вот в эту комнату его почти никогда не пускали.

Сигарета догорела до фильтра и обожгла пальцы. Сид вздрогнул и торопливым движением отправил бычок в пепельницу.

– Знаешь, – проговорил он безмятежным тоном. – А ведь ты права. Да, это все именно из-за той истории.

Помолчав, он встряхнулся и бодро хлопнул себя по коленям.

– Ну, Дашик, спасибо, что зашла! Думаю, тебе пора.

– Чего? – девушка вытаращила глаза. – То есть как «пора»? Я же еще даже не…

– Извини, бэби! – Сид уже поднялся и принялся деловито сновать по комнате, подбирая с пола ее одежду. – На работу опаздываю.

– Но… То есть, конечно, как скажешь.

Дашка начала одеваться в недоуменном молчании. Сид едва сдерживался, чтобы не начать подгонять ее.

Через десять минут, закрыв за подругой дверь, он облегченно выдохнул и прислонился спиной к стене. На тумбочке в коридоре валялся мобильный.

Сид взял его и задумчиво нашел в телефонной книжке номер. Помедлил и стер его.

Тишина в квартире давила, словно принуждая к чему-то. За окном пошел дождь.

– Соберись, парень, come on!

Сид провел рукой по лицу, заметив, что пальцы слегка дрожат. Нет, утро явно не задалось.

Если бы еще не этот дурацкий сон…

Сид неожиданно почувствовал, как накатило одиночество. Дернув щекой, он направился на кухню сооружать завтрак. До его смены оставался еще весь день.

Яна

Яна не была в этом месте почти два года, но здесь мало что изменилось. Те же безразличные ко всему волны залива, тот же ледяной ветер, сосны да песчаный пляж.

Вдалеке прогуливалась пожилая супружеская пара, других людей видно не было. Да уж, погода сегодня не летная.

Яна без труда отыскала нужное дерево. Прекрасная раскидистая сосна, росшая немного наособицу от других деревьев, на самой границе песчаного пляжа.

Положив коробку и лопату на песок, Яна выпрямилась во весь рост и постояла с минуту без движения.

Да, без сомнения, место то же. И все же в одну реку невозможно войти дважды. Сосна за каких-то два года одряхлела и почти вся засохла, теперь толстый ствол подставлял ветру безжизненный белый бок.

И лето тоже не то. Тогда светило солнце, стояла жара, на пляже играли в волейбол и жарили шашлыки. А сейчас больше похоже на сентябрь.

Яна потянула носом соленый морской воздух, всхлипнула и не удержалась – положила ладонь на ствол сосны. Она гладила мертвое дерево, нежно и аккуратно обводя пальцами узоры древесины.

Два года. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

– По большому счету, все женщины – дуры.

Он слегка заикался. Не сильно, иногда почти незаметно. Но, видимо, ему самому это мешало. Яна была хорошо знакома с его привычкой компенсировать заикание уверенным категоричным тоном.

Вот и сейчас вид у него был такой независимый и холодный, что Яне показалось – ее друг где-то очень, очень далеко. Даром что они сидят в обнимку, привалившись к стволу сосны, и Яна чувствует тепло его тела.

Она в тот раз обиделась и моментально завелась:

– Дуры, говоришь? А напомни-ка, кто сессию позавчера закрыл, а у кого два хвоста на осень остались?

Несмотря на разницу в возрасте, они были одногруппниками, и он частенько списывал у Яны. Что, впрочем, не мешало ему считать себя умнее.

– Это не в счет. Диффуры, например, ты благодаря декольте и мини-юбке закрыла.

– Неправда! Я в тот день вообще в штанах пришла!

Яна почувствовала, что краснеет от обиды. Отстранившись, она запальчиво заглянула приятелю в лицо и собралась было окончательно обидеться.