Здесь люди. Дневник

Подъезжаем к аэропорту – мимо колонна велосипедистов с детьми. Выехали на прогулку в такой солнечный день.

Аэропорт Луганска. Декабрь 2014 г.

На месте аэропорта кладбище. Погоревшие БТР, осколки снарядов и тонны железа.

– Вот, смотри, что с ним стало. Видишь?

– Снаряды?

Показываю на десятки железок, в которых ну ничего не понимаю. Лена, красивая брюнетка на каблуках, со знанием дела:

– Это от «Града».

Сначала меня вводило в ступор всё вокруг. То, что там есть люди. Что они ходят, разговаривают, живут. А сейчас, когда мне задают подобные вопросы, удивляюсь. Словно бы сама там живу. Война стала моей реальностью. Такой же, как и для Лиды, срывающей хрен, или для Алёны (Лидиной подруги), принимающей роды в подвалах.

Сколько раз слышала, как после длительной бомбежки женщины плюют на всё: «Да надоело по подвалам! Я стою, слышу, свистит – на пол падаю, а потом встаю – горит же еда!» – «А кто закрывать консервацию будет? Порошенко?»

А потом сама, лёжа на женином диване, тихо спрашивала: «Жень, далеко?» – «Далеко», – и дальше болтать. А на заднем фоне «Грады» бьют и бьют, отбивая свой марш. А я не замечаю…

Мам, у нас тут тишина и спокойствие! Ты чего!

«Луганск и война»

24 декабря

Дневник

Как после апокалипсиса, ходят люди с продуктами, мимо разбитых домов, изрешечённых магазинов и разваленных детских садов. И женщины гуляют с детьми в колясках.

Дело просто в самих людях. И ощущениях. В воздухе висит что-то непередаваемое, отчего ты понимаешь: война.

Война – не боевые действия, иссечённые дороги от снарядов.

Война – люди. Люди, простые люди, живущие в аду.

Трасса Краснодон-Луганск. Декабрь 2014 г.

Это не абстрактные данные в новостях: «погибло столько, взято в плен столько, пострадало столько». Мы так часто слышим эти фразы, что они остаются где-то далеко. Пустые формальности, за которыми мы прячемся, чтобы не знать правду. Чтобы она не секла и не резала нас.

Война – история каждого человека. Каждого человека, конкретного. И эти истории невозможно слушать. Сердце разрывается на тысячи кусков.

Можно ли его склеить?

Город чинят, по мере возможностей восстанавливают.

Женя постоянно показывает на разные здания в центре. Какие-то уже восстановили, другие так и стоят все в дырах.

– Видишь? По этому магазину ударили с воздуха. Сам видел. Я тогда залез на крышу – только там ловилась связь. И увидел, в какую сторону, где и куда стреляли с воздуха. А потом прочитал в интернете, что это кондиционеры взорвались. Дуня, понимаешь? Сам видел! А они мне доказывают: всё неочевидно, неясно, вы на эмоциях были, вы не специалист.

У Жени уже нет работы, взрослая дочь давно живёт со своей семьёй и ребёнком в Киеве. А он занимается тем, что развозит гуманитарную помощь. Своими силами, за свои деньги, в места, где идут боевые действия. Именно он был в Первомайске и увидел катастрофу города, который уже полгода в осаде. Ездит всегда вместе с женой.

– Жень, а зачем вместе? Опасно же…

– Если умрём, то вместе.

Неразлучно. Они и ночью на границе встречали нас вместе.

– Мы одно целое.

– А ещё знаешь, Дуня, сразу понимаешь, кто есть кто. Все отсеялись, как шелуха. А некоторые, с кем и виделся всего-то раза два, оказались настоящими людьми. Людьми с большой буквы.

Слушаешь Женю и понимаешь: нас тоже окружают тысячи людей. Мы думаем, они друзья. Мы видим их каждый день. Но мы не можем знать, кто из них и когда вставит нож в спину. А кто всё бросит и поможет, даже если у вас разные взгляды.

– У меня был знакомый один. Денег в своё время занял. Вступил в нацгвардию. Позвонил тут и говорит: «Жди, приеду отдавать долг. С автоматом».

Луганск. Декабрь 2014 г.

– Сейчас хоть нет проблем со связью. Когда бомбили Луганск, по счастью, у меня на крыше дома ловилась связь хоть иногда. Залезал на свой страх и риск. И всё видел. Как полыхали дома, как у соседей снаряды в огород падали.

А ещё знаешь что? В городе было всего несколько точек, где ловилась связь. Люди туда съезжались. И знаешь что? Туда украинцы лупили снарядами.

– Женя, ну не может быть! Это случайно же!

Смеётся.

– Ну конечно, не может быть. Конечно, случайно. А вообще мы сами по себе стреляли. Точечно. Хотя нет. Это кондиционеры были, говорю тебе. Я же не специалист. Судить не умею. Пойми, нас долбили, как мух. Сначала и те, и эти. Потом только украинцы. Мы вчера с соседями считали. В радиусе 500 метров от моего дома поприлетало в 15 домов. Кому в огород, кому под ворота, кому в сарай, кому в дом. Двоих убило, троих покалечило. Это в радиусе 500–600 метров. Мы знаем, откуда прилетало. Методично. По часам. Каждый день. По социально значимым объектам, по инфраструктуре. Более 80 процентов подстанций было раздолбано. Газораспределительные станции долбили, водонасосные станции. Планомерно. Каждый день.

А ещё знаешь, когда совсем не было связи, общались записками. Передавали их с маршрутками. Ты знаешь, ребятам этим надо ставить памятники. Водителям. Они возили в самые горячие места. Когда «Грады» лупили по городу, они возили людей в подвалы. Денег не брали.

Ребята сразу стали родными, как будто мы знали друг друга всю жизнь. Женя не молод, но сразу производит впечатление напором и харизмой. Помню его зеленую, совсем не по возрасту толстовку и кожаные перчатки без пальцев.

Уже вечером, за столом, мы обсуждали Кастанеду, «Тибетскую книгу мёртвых» и философию языка. Дом у ребят большой, весь в цветах. Огромный зимний сад. Лена пристально следит, как бы кто не задел её растения. Иногда кажется, что она с ними разговаривает, и они её слушают.

Улицы Луганска. Декабрь 2014 г.

Все полки заставлены статуэтками, привезёнными из Таиланда, Перу… Голос у Жени низкий и звучный. Хочется вскочить и вытянуться во фрунт. По образованию он архитектор, но по профессии почти не работал. В лихие 90-е перегонял машины из Европы, занимался перевозками людей, перепродавал товары в Москве. Сейчас у него свой бус, который нас постоянно выручал. Бус – так на юге называют микроавтобусы типа газелей.

Мы выгрузили всю гуманитарку у Жени в гараже. Везти нас в Первомайск он отказался – по нему тогда стреляли со всех сторон. Город находился и по сей день находится в кольце. Несмотря на перемирие, по нему долбили постоянно. Женя с Леной, рискуя собой, поехали и всё распределили между бомбоубежищами и подвалами города. В этом им помог комендант города – Евгений Ищенко.

Изначально я договорилась с мужем, что поеду только до границы, а там передам весь груз ребятам. Они сами всё раздадут и на видео запишут. Почему-то тогда поверила им сразу и безоговорочно. Это было очень наивно с моей стороны, но повезло. Так совпало, что я встретила именно Женю с Леной, а не кого-то из тысяч мошенников и пройдох, паразитирующих на войне. И, если бы не Женя с Леной, то не было бы других поездок туда. Много чего не было бы. И главное – веры в человека.

Новосветловка. Декабрь 2014 г.

Раньше думала, что на войне всё свято. Что это ужасно, страшно и больно, поэтому люди должны объединиться. Не было понимания, что многие на этом наживаются. Сейчас уже мало чему удивляюсь.

Вторая поездка

На следующий день после возвращения в Москву мне позвонил Лёша, который помог деньгами и сборами, и сказал, что у него есть человек, который даёт 300 тысяч рублей на следующую поездку. Вопроса ехать или не ехать даже не возникло.