Отдел непримиримых врагов

– Тебя убить? – тихо прорычала она в ехидно улыбающуюся физиономию уже на саларунском.

Между их лицами сохранялась дистанция не больше десятка сантиметров. Тяжёлые дыхания сталкивались и сливались, едва касаясь лиц. К запаху мятной жвачки примешивался кисловатый душок синтетической крови, а от тела тянуло приятным ароматом изысканного парфюма, в котором угадывались нотки апельсиновой корки, кедровых шишек и какой-то неуловимой сладковатой горечи.

Постепенно улыбка сползла с лица Марселя, а тонкие длинные пальцы крепче впились в её рёбра, почти до синяков.

– Однако… – озадаченно произнёс детектив Грос откуда-то из-за спины. – Даже не знаю, что хуже: ненависть или любовь между вами, ребятки. Честно говоря, то и другое меня одинаково пугает.

Вэл вскочила на ноги под новый страдальческий всхлип своего напарника. Поскольку она резко отпустила рубашку, а он к этому, очевидно, оказался не готов. Шлёпнувшись обратно на землю, снова пригрелся затылком о каменную дорожку.

– Это не то, что вы думать!

Старший детектив стоял на протоптанной тропинки с вытянутой рукой, в которой сжимал телефон. И выглядел до того обескураженным, что в самую пору было задаваться вопросом: кто из них недавно занимал позицию «упор лёжа» над обнаглевшим упырём. А затем до неё дошло, что явился он со стороны лесопарковой зоны, и Вэл кинула на поднявшегося с земли напарника победоносный взгляд.

Поздоровавшись с неприветливыми детективами из другого участка, они с Марселем встали у ленточного ограждения, подключившись к сдерживанию любопытной толпы. По её ощущениям прохожие стягивались к месту преступления со всех окрестностей неподалёку от парка, чтобы поглазеть на обугленные останки неизвестного вампира.

Вот уж дикость – из чужой смерти устраивать себе развлечение. Насколько бы редко те ни умирали, всё же это неправильно. Особенно неприятно было видеть злорадство на лицах оборотней, шевелящихся носами. Они у неё вызывали такую же неприязнь, как и Аллен Оккели.

Вампирское консульство подняло нешуточную суету по всем инстанциям. Даже СМИ зацепили: три фургончика от разных телеканалов подъехали одновременно. Из них повыскакивали репортёры и видеооператоры, устремившись наперегонки к ленте ограждения.

Такими темпами общественный резонанс затронет полмира.

– Не пойму, почему так много народа… крутую шишку, что ли, грохнули? – сама себе под нос проворчала Вэл, сверля мрачным взглядом довольную рожу парнокопытного оборотня.

– Насильственная смерть любого вампира в нашем обществе громко освещается, – ответил ей Марсель и сдержанно усмехнулся. – Я всё ещё не понимаю ирашский, но предугадать ход твоих мыслей несложно.

– Это кто-то важный? – спросила она на саларунском, продолжая косится на него с подозрением. Кто его знает, предугадывает он там что-то или снова свои ментальные штучки с её мозгами проворачивает.

– Нет, скорее всего, мелкий предприниматель среднего звена. Маловато шума для представителя аристократии.

– Это маловато шума?!

– Не сравнивай с вашими порядками. Вы можете хоть каждый год под три – четыре ребёнка рожать. При такой популяции вполне естественно, что оборотни проще относятся к смерти. Даже если всем миром постараться – вашему виду вымирание не грозит.

– Когда умирать близкий – больно всем. Без разницы, кто ты: человек, оборотень или вампир.

– У вампиров всё гораздо сложнее, чем банальное: «больно», – буркнул он и отвернулся.

Криминалисты закончили с остатками в рекордные сроки, поэтому медработники сгрузили обугленные косточки на носилки и вынесли их с места преступления. Толпа после этого значительно поредела. А где-то через час разошлись и последние зеваки.

Детективов из другого участка отпустил старший по званию. Они, к слову, оказались неплохими мужиками. Рассказали Вэл пару интересных и поучительных историй из своей практики и предложили обменяться контактами на случай, если понадобится помощь. А такими вещами она никогда не пренебрегала, поэтому с радостью пошла на обмен, игнорируя ворчание напарника. Учитывая, как часто он нёс всякую чушь, смысла прислушиваться к его словам не было.

– Аллен и Оскар закончили, поэтому мы уедем первыми, – сообщил им старший детектив. – Скоро подъедут патрульные от второго участка. Они вас подменят.

– Поняла, старшина! – выкрикнула Вэл, выпрямившись и стукнув пятками. – То есть, старший детектив! Будут ещё распоряжения?!

– Нет, просто возвращайтесь в отдел, – он посмотрел на неё долгим немигающим взглядом, грустно вздохнул и пошёл к служебной машине. – И почему в фенеке вечно так много энергии…

Подавив в себе желание огрызнуться на дурацкое прозвище, Вэл сложила руки на груди и бессмысленно уставилась куда-то вперёд. Она, что ли, виновата, что в половинчатой форме у неё вырастают полноценные лисьи уши, чуть большего размера, чем того требовала голова. И не такие уж они и крупные, чтобы её называть этим мелким недоразумением, почему-то относящимся к лисам, а не хомякам.

– Валери, – позвал её Мацик и даже попытался на своём гнусном лице изобразить подобие приятельской улыбки. – Мы можем поговорить?

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг нет никакой другой Валери, она уставилась на него как баран на новые ворота. И как ей следовало реагировать на эти перемены? Чего его опять переклинило? Или это какой-то обманный манёвр? Как же бесит!

В итоге Вэл решила всё же дать шанс подлецу, и, не поднимая головы, угрожающе протянула:

– Ну?

– Я хочу у тебя кое-что уточнить.

– Вперёд, Мацик.

– Последнюю неделю я изучал парапонеру клавату. Кое-что про неё нарыл в сети, но не знаю насколько данные достоверны, – он достал из внутреннего кармана пиджака блокнот размером с ладонь, чтобы на мгновение заглянуть внутрь. – В Птичьем Королевстве есть один малый народ под названием: «Клибусси». И вот народ этого племени придерживается весьма странных ритуалов. Они заставляют своих юношей по достижению совершеннолетия проходить испытание болью. На их руку надевают бамбуковую перчатку, кишащую насекомыми, и те должны выдержать десять минут болезненной процедуры, чтобы доказать свою готовность вступить во взрослую жизнь. Такой обряд инициации реально существует в Ираше или это чья-то байка?

– Я не знаю точно, но у птиц… ммм… как его?.. Болевой порог! Вот, болевой порог очень высокий почти у всех. Поэтому, думаю, реально существовать такой обряд… и-ни-ци-а-ции. Птичье Королевство бедное. Там много племён… как дикие жить. Понимаешь, о чём я?

– Имеешь в виду неконтактные группы народов, сохранившие строй первобытного племени? То есть они не желают приобщаться к благам цивилизации. Продолжают жить в гармонии с природой, заниматься всяким сельскохозяйственным трудом и придерживаться строгих традиций общины, что искусственно тормозит их развитие.

– Да, именно!

– Если предположить, что убийца вдохновлялся обрядом инициации Клибусси, то это сильно сузит круг поиска. Допустим, существует некий подпольный клуб, в котором собираются детишки, чтобы доказать друг другу, кто из них круче. И вот наш убийца внедрился в существующее сообщество или собрал вокруг себя этих детишек, не суть разница, и придумал такое развлечение: мол, хочешь что-то доказать другому, сунь руку в перчатку с насекомыми.

– О-о-о, – впечатлённо протянула Вэл, посмотрев на него новыми глазами. Умеет же шевелить мозгами. Почитал немного об ирашских туземцах и сразу такую добротную теорию выдал.

– Следовательно, нам осталось лишь вычислить этот клуб, – подытожил Марсель. – Как считаешь, стоит рассказать капитану?

– Да! Стоит рассказать!

– Вероятнее всего, они уже сами дошли до этой гипотезы. Информация о племени Клибусси встречается почти в каждой второй статье о парапонере, поэтому не думаю, что я первый кто её раскопал, – он потеребил кончиками пальцев крестик, свисающий с серёжки в ухе, и равнодушно добавил: – Если хочешь, можешь сама рассказать капитану.

– Не могу, – сухо бросила она, пристыженно потупив взгляд. – Я прячусь от него.

– Это сложно не заметить.

Кажется, у неё зубы заскрипели от злости, когда Вэл, наконец, поняла отчего напарник вдруг с ней заговорить возжелал, так щедро делясь своими размышлениями. Он лучше всех знал, что отведённый для улучшения саларунского месяц закончился, и теперь цинично дразнился.

7 глава: Клуб самоубийц

– О, явилась, не запылилась, важная цаца, – протирая мокрой тряпкой подоконник, забрюзжала противная бабка-комендантша в безвкусном цветастом халате, колтуном на голове и в смехотворных розовых тапках. – Сегодня въезжаю, завтра выезжаю. Тоже мне. И побогаче видали!

Проигнорировав её бубнёж, Белладонна прошла мимо и поднялась по лестнице до третьего этажа, где наткнулась на растрёпанную Валери в тёмно-синем спортивном костюме. В одиннадцатом спортивном костюме на её памяти.

– Я его растолкала, но он всё ещё… – она покрутила пальцем у виска, добродушно улыбнулась и побежала вниз, перепрыгивая сразу по три-четыре ступеньки. – Удачи!

Временами эта абсолютно сумасбродная и решительно невменяемая простушка казалась ей очаровательной. Особенно если удавалось абстрагироваться от громкого голоса и феноменально отвратительного вкуса в одежде. Валери не стыдилась чего-то не знать, с воздушной непосредственностью принимала критику в свой адрес и уже на следующий день начинала работать над исправлением ошибок. Но сильнее прочего в ней симпатизировало умение в кратчайшие сроки доводить Марселя до состояния: «пена изо рта». А видеть младшего братишку в гневе – не менее забавное зрелище, чем наблюдать за суетой в отделе после того, как Валери чудесным образом создаст проблему на ровном месте.

Несложно было догадаться, что оборотни не отличались большой любовью к порядку. И главным образом конкретная рыжая парочка. Над ними практически транспарант висел, уверяющий всех в обратном. Но всё же масштабы бедствия в их корпоративных апартаментах смогли впечатлить даже морально подготовленную Белладонну.

Никак между собой не связанные вещи валялись повсюду. Пол полностью устилала скомканная одежда, в отдельных местах сбившаяся в кучи. Между грязными тряпками возвышались нагромождения из картонных коробок, с торчащими из них пластиковыми бутылками, разбитой посудой и целыми упаковками снеков. А завершали безобразную картину метровые стопки разрозненно стоящих книг – с угла одной башни, как вишенка на торте, свисали мужские трусы. Вполне заурядные серые боксёры в крупную полоску из плотной хлопчатобумажной ткани.