Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов»

1) У мужчины борода отрастает не случайно, но «в честь убо естества и по разумению Божию». Следовательно, «голящии браду» поступают так «кроме разумения Божия» и «в бесчестие естества». Бреющиеся мужчины добровольно отказываются иметь «честное мужеское лицо», облекаются в «женское лицо», что представляет нарушение естественного закона, установленного Богом, а значит, является грехом.

2) Сам Бог через Моисея дал израильтянам строгое предписание: «не растлите вид брады вашея» (Лев. 19: 27). О соблюдении древними этой заповеди свидетельствует Священная история: Аннон, царь Аммонитский, отсек бороды посланникам Давида, желая их обесчестить (см.: 2 Цар. 10).

3) Переход от ветхозаветной аргументации к новозаветной осуществляется с помощью риторического приема: автор задает вопрос воображаемых собеседников, сомневающихся в апелляции к ветхозаветным заповедям для обоснования запрещения брадобрития:

Сия закони суть и обыкновения в Ветхом Завете, ныне же ино время, время благодати, время сладости и веселия, преиде бо сень законная, благодати пришедшей, негли мы подлежим сеновному оному закону; мы имамы яже Духа, не блюдем писмене; Дух животворит, писмя же убивает; оставляем сия сыновом сени, Ветхаго, глаголю, закона; мы сынове благодати есмы. Покажи нам, святейший отче наш, сия утвержденая от закона благодати, егоже и сынове есмы, и тогда покоримся[44 - См. Приложение № 3 в этой книге. С. 465.].

Этот риторический прием позволил авторам создать интригу и привлечь особенное внимание слушателя или читателя «Слова» к двум новозаветным аргументам, которые ранее не были известны российской публике.

3 А) Цитируются так называемые «Апостольские постановления» (которые Лихуды именуют не иначе как «заповедями святых апостолов») – очень авторитетный на всем православном Востоке памятник, авторство которого традиционно приписывалось ученику апостола Петра Клименту Римскому (только в конце XIX в. было доказано, что этот памятник был в действительности создан не ранее второй половины IV в.[45 - См.: Желтов М. С. Апостольские постановления // Православная энциклопедия. Т. III: Анфимий – Афанасий. М., 2001. С. 113–119.]). Среди заповедей, возводимых к святым апостолам, фигурирует следующая: «Не должно также и на бороде портить волосы и изменять образ человека вопреки природе»[46 - Постановления апостольские (в русском переводе). Казань, 1864. С. 6–7.].

Важно отметить, что «Апостольские постановления» не были ранее известны в славянском переводе в качестве отдельного памятника. В патриаршей библиотеке (вошедшей в Синодальное собрание ГИМ) сохранился автограф первой черновой версии полного перевода «Апостольских постановлений», который был сделан Евфимием Чудовским (впоследствии перевод им редактировался[47 - См.: Белякова Е. В., Мошкова Л. В., Опарина Т. А. Кормчая книга: от рукописной традиции к первому печатному изданию. М.; СПб., 2017. С. 303. Сноска 49.]). Вся книга написана собственноручно Евфимием, но на первом листе рукописи фигурирует запись, выполненная другой рукой:

Сия книга заповеди святых апостолов из еллинскаго диалекта п[е]реведены быша на славенский язык трудолюбезным и честным отцем нашим монахом Евфимием православным, пребывающым в великом царствующе[м] граде Москве, обитающим в Чюдове монастыре в лето мироздания 7201?го [1692/1693] и 202?го [1693/1694], а на Холмогоры к нам прислася 204?го года [1695/1696]. И с сея книги у нас чистая переписася в десть книга сего ж 204?го лета [1695/1696].

Причем слова «трудолюбезным и честным отцем нашим» старательно затерты[48 - См.: ОР ГИМ. Син. 474. Л. 1 об.].

Из этой записи следует, что работа над переводом «Апостольских постановлений» велась Евфимием в Чудовом монастыре в 1692–1694 гг., а в 1695–1696 гг. этот черновой перевод Евфимия был отправлен в Холмогоры епископу Афанасию, где с него был сделан список, о чем и оставлена запись на первом листе. Получив рукопись обратно и прочитав запись на первом листе, Евфимий Чудовский проявил монашеское смирение и затер относящиеся к своему имени эпитеты («трудолюбезный и честный отец наш»).

В рукописи Евфимия перевод данного фрагмента «Апостольских постановлений» практически дословно совпадает с текстом братьев Лихудов:

Слово братьев Лихудов «еже не брити брад по законом»

Подобает же ниже брады власов растлевати и образ человеч над естество изменяти.

Не голите бо, глаголет закон, брад ваших.

Сие же женам лепосоздавый сотвори Бог, мужем же неприлично суди.

Ты же, сия творя угождения ради, противяся закону, мерзостен будеши Богу, создавшему тя по Образу Своему.

Аще убо хочеши Богу угождати, ошаявайся всех, ихже ненавидит Той, и ничтоже дей неугодных Тому.

    ОР ГИМ. Син. 596. Л. 61 об.

Фрагмент «Апостольских постановлений» в первой редакции перевода Евфимия Чудовского 1692–1694 гг

Подобает же ниже брады власы тлити и образ человеч над естество изменяти.

Не оголяйте бо, глаголет закон, брад ваших.

Сие бо женам благолепосоздавый сотвори Бог, мужем же нелепотно усуди.

Ты же, сия творя, за угождение, противяся закону, гнусен будеши пред Богом, создавшим тя по Образу Своему.

Аще хощеши Богу угождати, ошайся от всех, яже ненавидит Той, и ничтоже дей Тому неугодных.

    ОР ГИМ. Син. 474. Л. 25 об.

Это наблюдение позволяет нам сделать два важных вывода. Во-первых, «Слово» Лихудов не могло быть составлено раньше 1692 г., когда Евфимий Чудовский начал трудиться над переводом «Апостольских постановлений». Во-вторых, братья Лихуды при составлении своей проповеди против брадобрития для патриарха Адриана тесно сотрудничали с Евфимием Чудовским (и пользовались его переводами)[49 - По наблюдению М. Н. Сменцовского, «существует целый ряд данных, свидетельствующих об особенной близости Лихудов к пречестному иноку Евфимию» (Сменцовский М. Н. Братья Лихуды. Опыт исследования из истории церковного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII веков. СПб., 1899. С. 246). О. Б. Страхова предположила, что Слово «еже не брити брад по законом» было написано Лихудами на греческом, а затем переведено Евфимием Чудовским. См.: Strakhov O. B. The Byzantine Culture in Muscovite Rus’. P. 129–130.].

3 Б) Последний вывод подтверждается, когда мы обращаемся ко второму важнейшему новозаветному аргументу – толкованию авторитетного византийского канониста Иоанна Зонары (XII в.) на 96?е правило Трулльского собора 691–692 гг. Само это правило, известное на Руси и раньше (оно было включено в напечатанную в 1653 г. Кормчую книгу[50 - См.: Кормчая. М., 1653. Л. 205 об. – 206.]), брадобритие непосредственно не затрагивает; оно лишь запрещает (под угрозой отлучения от Церкви) искусственно украшать волосы на соблазн ближним, призывая христиан сосредоточиться на украшении внутреннего человека всяческими добродетелями[51 - «Те, которые посредством крещения облеклись во Христа, дали обет подражать Его образу жизни во плоти. Поэтому мы отечески врачуем тех, которые на соблазн зрителей убирают и украшают волосы на голове искусственными уборами и таким образом предлагают нетвердым душам приманку, врачуем приличной епитимией, наставляя их и научая жить скромно, так чтобы они, оставивши обольщение и увлечение материей, постоянно устремляли ум в непрестающей и блаженной жизни, жили в страхе (Божием) и чистоте, приближались по возможности к Богу посредством очищения в жизни и украшали более внутреннего, чем внешнего человека добродетелями и добрыми и непорочными нравами, и таким образом не носили в себе никакого остатка вражеского развращения. Если кто будет поступать вопреки сему правилу, да будет отлучен» (Деяния вселенских соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной академии. Т. 6. Казань, 1871. С. 627–628).]. Однако впоследствии византийские канонисты стали толковать данное правило расширительно, как запрет на всякое суетное украшение своей внешности, в том числе и на брадобритие. Иоанн Зонара полагал, что отцы этого собора упомянули только об украшении волос лишь оттого, что в те древние времена ничего иного со своей внешностью христиане и не делали. Но, конечно, подобное запрещение следует распространить на брадобритие, которое отцами Трулльского собора специально не выделяется, но, безусловно, представляет собой «еще большее бесстыдство», чем украшение волос:

«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», – говорит великий Павел (Гал. 3: 27); а облекшиеся чрез Божественное Крещение во Христа должны проводить жизнь подобно Ему и сохранять всякую невинность, и целомудрие, и чистоту, а не прилепляться к вещественной суете и не украшать своего тела с излишеством и мелочностью. <…> Итак, сии божественные отцы упомянули о красивом расположении и убранстве волос посредством плетения; ибо в то время ничего другого, как кажется, не делали с волосами, подобно тому как ныне <…>. А есть и такие, которые накладывают на себя поддельные кудри, обстригая свои собственные природные волосы. Так ныне по большей части располагают и убирают волосы на голове; а по отношению к бороде поступают совершенно наоборот; ибо только у кого появится юношеский пушок, тотчас сбривают его, чтобы не перешел в волос, но чтобы бросалась в глаза гладкость их лица и они, так сказать, могли бы уподобляться женщинам и казаться нежными. А у кого с течением времени волоса на бороде растут уже постоянно, те, чтобы не носить длинной бороды, хотя и не употребляют бритвы, но вместо того, раскалив на угольях кусок черепка, подносят его к бороде и выжигают им все длинные волосы на бороде, а оставляют их в такой мере, чтобы казалось, будто волос едва начинает пробиваться, и чтобы мужчины, достигшие уже зрелого возраста, походили на юношей, у которых в первый раз показывается борода. А это делается не у простых только людей, но и у людей высшего состояния. Почему это зло, распространившись, сделалось всенародным и, как какая-нибудь эпидемическая болезнь, заразившая носящих Христово имя, пожирает почти всех; и это делается несмотря на то, что Божественная и древнейшая заповедь говорит во Второзаконии: «не сотворите обстрижения кругом от влас глав ваших, ниже бриете брад ваших». И великий Павел говорит: «муж аще власы растит, бесчестие ему есть» (1 Кор. 11: 14). Итак, отцы сего собора отечески наказывают делающих то, о чем они выше сказали, и подвергают отлучению. А нынешние отцы не только оставляют без наказания тех, которые делают с волосами на голове и бороде исчисленное выше и допускают еще большее бесстыдство и в таком виде входят в церкви, но и преподают им благословение и (верх неуместности!) даже преподают Святыя Таины, если кто из них желает причаститься. И этого не возбраняет никто, ни патриарх, ни другие архиереи, ни монахи, которых имеют духовными отцами люди, так бесстыдно поступающие[52 - Правила святых апостол, святых соборов, вселенских и поместных, и святых отец с толкованиями. Вып. 3. Правила святых вселенских соборов с толкованиями. Ч. 2. Правила соборов 5–7. М., 1877. C. 589–590.].

Перевод толкований Иоанна Зонары, ранее на Руси неизвестных, был осуществлен тем же Евфимием Чудовским в рамках большого проекта создания нового, более точного и полного (по сравнению с печатной Кормчей книгой 1653 г.) перевода постановлений Вселенских соборов вместе с толкованиями наиболее авторитетных византийских канонистов, причем трудиться над реализацией данного проекта Евфимий начал еще при патриархе Иоакиме. В патриаршей библиотеке (вошедшей в Синодальное собрание) сохранились его собственноручные переводы этих памятников в нескольких редакциях[53 - См.: Белякова Е. В., Мошкова Л. В., Опарина Т. А. Кормчая книга. С. 294–300, 305.]. Их сличение показывает, что изначальный план, которого Евфимий придерживался до лета 1691 г., ограничивался переводом древних соборных постановлений с толкованиями Вальсамона (XII в.)[54 - См.: ОР ГИМ. Син. 464 – черновая рукопись на 911 л. в 4°, полностью выполненная рукой Евфимия.]. В конце рукописи фигурирует запись, из которой следует, что данный перевод древних соборных постановлений с толкованиями Вальсамона был завершен летом 1691 г.[55 - «Священная книга сия каноны святых апостол и святых [В]селенских и Местных Синодов и различная послания и словеса канонническая святых богомудрых мужей с толкованми изящнейшими и пространными богомудраго святейшаго Феодора Валсамона, патриарха Антиохийскаго, начася преводитися с греческа на славенский диалект по благословению святейшаго Иоакима патриарха Всероссийскаго в царствующем великограде Москве в обители великаго архистратига Михаила и великаго архиереа Алексия митрополита, зовемый Чудове, а совершися при святейшем Адриане патриарсе в лето 7199 [1691 г.] месяца иуня в 17 день в славу Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Трудивыйся в преведении, прощения просит в погрешенных, грешный Евфимий, негли монах» (ОР ГИМ. Син. 464. Л. 849 об.).] Но впоследствии Евфимий решил дополнить постановления Вселенских соборов толкованиями Иоанна Зонары, ранее неизвестными, но казавшимися Евфимию крайне важными. Евфимий делает отдельные переводы Зонары на маленьких листочках и вклеивает их в черновую рукопись постановлений с толкованиями Вальсамона. В последующих списках постановления Вселенских соборов уже переписаны вместе со всеми толкованиями Вальсамона и Зонары (с добавлением некоторых толкований Аристина)[56 - См.: ОР ГИМ. Хлуд. 77; Син. 223–225.].

Сличение «Слова» Лихудов и перевода Евфимием толкования Иоанна Зонары на 96?е правило Трулльского собора не оставляет никаких сомнений в том, что и в этом случае греческие богословы использовали перевод Евфимия, правда немного отредактированный:

Слово братьев Лихудов «еже не брити брад по законом» (фрагменты цитаты из толкования Зонары на 96?е правило Трулльского собора)

«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», – великий Павел глаголет. Иже чрез Божественное Крещение во Христа облекшеся, по оному долженствуют жителствовати <…>

Отнуду же низнесшееся, зло бысть всенародно, и яко некий недуг пришедший, втвердившийся христоименитым, вся негли услаждает.

    ОР ГИМ. Син. 596. Л. 62.

Перевод Евфимием Чудовским толкования Иоанна Зонара на 96?е правило Трулльского собора

«Елици в Христа крестистеся, в Христа одеястеся», – великий Пав[e]л глаголет. Иже убо чрез Божественное Крещение в Христа одеявшиися, по оному долженствуют жителствовати <…>

Отнуду же низнесшееся зло бысть всенародно, и яко некий недуг общий, впадший христоименитым, вся негли поядает.

    ОР ГИМ. Хлуд. 77. Л. 315, 316; ОР ГИМ. Син. 224. С. 1109–1110.

На основании этих текстов (дополненных некоторыми другими аргументами) Лихуды делают вывод, что брадобритие противоречит как Ветхому Завету, так и заповедям апостолов и запрещениям святых отцов Вселенских соборов. Следовательно, брадобритие не только «нелепо», не только бесчестит «естество» и его Создателя, но и представляет собой обычай, запрещенный Ветхим Заветом и чуждый христианству. Следовательно, этот обычай является «еретическим», «языческим», «пребеззаконным», «ненавистным» и «мерзостным» для Бога и всех благочестивых людей. «Что горше сего, что губителнее во христианских душах, кроме аще бесчествовати и закон, и заповеди, и предания, и каноны, и запрещения [В]селенских Синодов?» – вопрошают Лихуды от лица патриарха[57 - См. Приложение № 3 в этой книге. С. 467.].

Итак, оба центральных новозаветных аргумента («Апостольские постановления» и толкование Иоанна Зонары на 96?е правило Трулльского собора) не были ранее переведены, и Лихуды были первыми, кто использовал в обосновании греховности брадобрития эти важные тексты. Однако переводы упомянутых ключевых источников были выполнены не кем иным, как Евфимием Чудовским, в 1691–1694 гг. А это означает, что братья Лихуды и Евфимий тесно сотрудничали при создании специального обращения патриарха к пастве о недопустимости брадобрития в Церкви: не случайно же самые главные канонические аргументы, на которых строилась проповедь, использованы в славянских переводах Евфимия Чудовского, выполненных в 1692–1694 гг.

В отличие от «Слова» Лихудов, которое сосредоточено на изложении самых важных канонических аргументов, а потому отличается краткостью и риторической стройностью, Окружное послание против брадобрития, отредактированное (а скорее всего, даже и составленное) Евфимием Чудовским, преследует задачи аккумулировать все известные тексты против брадобрития: оно не только вбирает в себя всю ту аргументацию, на которой строится «Слово» Лихудов, но в нем используются и многие другие доказательства, в том числе и те, что характеризуют каноническую практику Русской православной церкви (видимо, Лихудам малоизвестную). Однако наиболее важным отличием является то, что для составителей этого послания было важно не только убедить паству в недопустимости брадобрития, но и сформулировать и обосновать санкции в отношении нарушителей заповеди брадоношения.

Вспомним, что для участников брадобрития в Преображенском, беседовавших с Гвариентом, именно этот «приговор патриарха», который «немедленно навлекает отлучение от Церкви» за отрезание бороды, казался наиболее существенным для понимания смысла происшедшего. Не может быть никаких сомнений в том, что они имели в виду именно этот текст, который и нам следует рассмотреть с особой тщательностью.

Обилие материала и обширность задач заставили автора (или авторов) Окружного послания принять иной, не риторический (как у Лихудов), а исторический принцип построения проповеди. Несмотря на то что этот текст был раньше хорошо известен исследователям (преимущественно по публикации Г. В. Есипова), его содержание изучено недостаточно[58 - Ср. анализ Окружного послания патриарха Адриана против брадобрития в различных работах: Скворцов Г. А. Патриарх Адриан. С. 316–320; Bushkovitch P. Aristocratic Faction… P. 110; Богданов А. П. Русские патриархи. Т. 2. С. 333–335; Шамин С. М. Мода в России последней четверти XVII столетия. С. 34–35.]. Причина кроется, во-первых, в том, что публикация Есипова была выполнена по позднему неисправному списку, о чем уже говорилось выше. Во-вторых, Окружное послание против брадобрития содержит множество цитат из различных канонических текстов, границы которых не были установлены и выделены публикатором памятника, поэтому читателю сложно понять, где излагаются мысли самого патриарха Адриана (вернее, его сотрудников, составителей послания), а где цитируются канонические тексты. Наконец, в-третьих, исследователям XIX–XXI вв. почти недоступно контекстное знание, в то время как в Окружном послании содержится немало отсылок к аргументам и практикам, хорошо известным образованным слушателям и читателям 1690?х гг., но совершенно незнакомым носителям иных культур. Вследствие этого мы лишены возможности воспринимать послание так, как это делали современники, опиравшиеся на свой социальный и интеллектуальный опыт. Попробуем рассмотреть главные смысловые части этого текста, сделав особенный упор именно на восстановление интеллектуального контекста 1690?х гг. Попробуем представить, как используемые в Окружном послании аргументы могли воспринимать современники, в какой степени приведенные доказательства казались им убедительными и какие контраргументы были им доступны.

8. «По Образу Своему и по подобию»

Бог Всеблагий в Троице, поемый Отец, Сын и Святый Дух, мудростию Своею неисказанною сотвори мир и созда человека по Образу Своему и по подобию, украсив его внешнею всякою добротою, еще же и внутреннею – разумом и словом паче прочих животных; мужа и жену сотвори тыя, положив разнство в виде между ими, яко знамение некое видное: мужу убо благолепие, яко началнику, браду израсти; жене же, яко несовершенней, но подначалней, онаго благолепия не даде, яко да будет подчинна: зрящи мужа своего красоту, себе же лишенну тоя красоты и совершенства, да будет смиренна всегда и покорна[1 - См. Приложение № 4 в этой книге. С. 470.].

Составители Окружного послания против брадобрития не случайно начали проповедь с утверждения о создании человека Богом «по Образу Своему и по подобию» (ср.: Быт. 1: 26). Этот тезис повторяется и в центральной части проповеди, где дается развернутая характеристика «греха» брадобрития: «О велие зло! Человецы, создании по Образу Божию <…> подобящеся безсловесным некиим: тии бо усы простерты имут, брад же не имут, тако и человецы младоумнии или, паче свойственнее рещи, безумнии, изменивше образ мужа Богозданный, брады отрезающе». Иными словами, брадобритие, с точки зрения авторов, лишает человека Образа Божия и уподобляет его бессловесным животным.

Но что означает обращение к аргументу о создании человека по Образу и подобию в контексте обоснования греховности брадобрития? Прежде всего, что человек подобен Богу, в том числе и в своих внешних характеристиках. Но ведь это должно означать и обратное – что Бог Отец человекообразен: Он имеет такую же, как мужчина, голову, имеет волосяной покров, в том числе и бороду. В таком случае сбривающий бороду мужчина действительно совершает надругательство над Образом Божиим, который был дан человеку Богом при создании, а следовательно, лишается этого Образа.

Из общения со своей паствой (а именно с жителями Ярославля) летом 1705 г. Димитрий Ростовский убедился в том, что очень многие горожане (не из старообрядцев!), вынужденные сбрить свои бороды по государеву указу, «сумнятся о спасении своем, акибы истеряли Образ и подобие Божие, и не суть уже по Образу Божию и по подобию, обритых ради брад». Димитрий Ростовский приложил немало усилий к тому, чтобы разоблачить это ошибочное (с точки зрения архипастыря), но широко распространенное среди русских людей убеждение, «акибы Бог был человекообразен, с брадою, и акибы по тому своему Образу созда человека». Апеллируя к святоотеческим текстам, владыка убеждал ярославцев в том, что «не в браде и зримом лице человеческом состоится Образ Божий и подобие, но в невидимой душе»:

Аще же бы в брадах небреемых и растимых состоялося спасение, то тыи токмо спаслися бы, иже имут великии брады. И елико кто имать болшую браду, того было бы болшое и спасение; скудобрадым же человеком было бы и спасение скудное, а иже весма брадных власов не имеют, тем никая же была бы спасениа надежда. Что же бы рещи о младенцах умирающих? Что о женстем полу? Весма бы тем быти чуждым спасения, яко без брад сущим[2 - Цитируемое здесь «Разсуждение о Образе Божии и подобии в человеце», составлявшее часть сочинения Димитрия Ростовского «Розыск о раскольнической брынской вере», было по инициативе Петра I напечатано отдельной книгой на Московском печатном дворе в 1714 г. См.: [Димитрий (Туптало), митрополит Ростовский и Ярославский.] Разсуждение о Образе Божии и подобии в человеце. М., 1714. Я пользуюсь этим изданием, но сверяю все цитаты с автографом Димитрия Ростовского. См.: РГАДА. Ф. 381 (Рукописный отдел библиотеки Московской Синодальной типографии). Оп. 1. Д. 352. Л. 195 – 236 об. См. ил. 13 в этой книге. Приведенную здесь цитату см.: РГАДА. Ф. 381. Оп. 1. Д. 352. Л. 233.].

Порицаемые Димитрием Ростовским представления, которые он считал серьезным богословским заблуждением и даже ересью, имели в христианском мире глубокие корни. Эти представления, за которыми еще в древности закрепилось название «антропоморфизм»[3 - «Антропоморфиты [греч. ???????????????, ????????????????; от ???????? – человек и ????? – форма, образ] – термин, употреблявшийся церковными историками и писателями для обозначения тех, кто полагал, что Бог имеет человеческий образ» (Войтенко А. А. Антропоморфиты // Православная энциклопедия. Т. II: Алексей, человек Божий – Анфим Анхиальский. М., 2001. С. 710–711). См. также: Timbie J. Anthropomorphism // The Coptic Encyclopedia. Vol. 1 (A). N. Y., 1991. P. 143; Флоровский Г. В. Антропоморфиты египетской пустыни // Флоровский Г. В. Догмат и история: Сб. ст. М., 1998. С. 303–350; Кёниг И. Прп. Иоанн Кассиан и антропоморфитский спор // Преподобный Иоанн Кассиан и монашеская традиция христианского Востока и Запада. М., 2017. С. 272–288.], были широко распространены среди египетских монахов IV–V столетий, а в Сирии их разделяли последователи Авдея Эдесского (так называемые «авдияне»)[4 - Пасхальное послание Александрийского патриарха Феофила (ок. 399 г.), направленное против «антропоморфитских взглядов» (в нем между прочим разъяснялось, что Бога нужно представлять бестелесным), вызвало массовое возмущение среди многих египетских монахов (это движение получило название «антропоморфитская смута»). Одно древнее житие 30–40?х V в., дошедшее до нас на папирусе, сохранило любопытный отголосок этого движения. Один египетский подвижник по имени Афу, который жил в пустыне среди зверей, пришел на Пасху в церковь под видом поселянина и услышал послание патриарха Феофила. Когда прозвучали слова о том, что «Образ Божий не тот, что носим мы, человеки», он сильно смутился, как и все люди, которые слышали это послание. «Движимый Святым Духом», подвижник отправился в Александрию, добился личной встречи с патриархом Феофилом и в ходе диспута убедил его в ошибочности его взглядов. См.: Болотов В. В. Из церковной истории Египта. Вып. 2 [Житие блаженного Афу, епископа пемджеского]. СПб., 1886; Drioton E. La discussion d’un moine anthropomorphite Audien avec le patriarche Thеophile d’Alexandrie en l’annеe 399 // Revue de l’Orient Chrеtien. 1915–1917. T. X (XX). P. 92–100.]. Надо ли думать, что подобные же представления были в какой-то степени свойственны и высокообразованным интеллектуалам патриаршего круга?