После всего

– Вот это да! Поедим от души!

– Обалдеть, даже говядина будет!

– Уж и не помню, когда я в последний раз так ела!

– Смотритель молодец! Таким и должен быть лидер!

– Да, молодец!

– Молодец!

Люди хлопали в ладоши, овации не стихали минут пять. Затем Иванцовский ещё раз поздравил всех с праздником, пожелал хорошего дня и ушёл с балкончика. Люди, которые были в тот день на смене, начали расходиться по своим рабочим местам.

– Ну хоть пожрём нормально.

Я оглянулся, позади меня стояла Зоя.

– А ты что-то не особо рад, – добавила она.

– Почему это? Я рад, конечно… вот только неспокойно мне.

– В каком смысле?

– У нас с Костей несколько месяцев назад, прям перед Новым годом, был разговор насчёт запасов еды и прочего.

– И что тебя беспокоит?

– Ну, ты же сама дежурила на складах, значит, видела коробки с продуктами и товарами. Я сильно сомневаюсь, что этого хватит на пять лет. Особенно с учётом того, что у некоторых уже родились дети.

– Эх, твоя правда. Но не забивай себе голову. Придёт время волноваться – будем волноваться.

– Я просто не могу о таком не думать. К тому же сны опять вернулись.

– Ты про те, в которых тебя убивают?

– Не просто убивают, а убивают на полях сражений. Может, это всё-таки какое-то предостережение? Иногда я слышу голос, такой реальный, словно не во сне, а наяву.

– И что тебе говорит этот голос?

– Называет меня воином, говорит, чтобы я проснулся.

– Ну да, воин во плоти. Колюська, посмотри на себя, ты пацан восемнадцатилетний, – Зоя положила свою руку мне на голову и потрепала волосы. – Хватит уже загоняться, пойдём в настольные игры поиграем, ты же хотел.

Я заметил, с того дня Зоя вела себя как-то странно. Словно её тоже что-то беспокоило. Всё было заметно по её поведению: когда-то весёлая и бесхитростная пацанка теперь всем своим видом излучала обеспокоенность. Она пыталась играть свою роль, быть такой же задорной, как и раньше, словно ничего не произошло, но я понимал, что что-то здесь не так. В течение недели я тщетно пытался разузнать у Зои, всё ли у неё в порядке. Она, как ни в чём ни бывало, говорила, что всё хорошо. Звучало неубедительно. Она явно что-то скрывала. Был только один способ выяснить, в чём дело – следить за ней. Но смены не позволяли этого делать. Мне нужно было больше свободного времени, пришлось подкупить врача за три жёлтых талона. Тот выписал мне справку с освобождением от работы на трое суток, якобы у меня ОРВИ. Справку я отнёс Алексею, тот недовольно цокнул языком и сказал, чтобы я скорее поправлялся, мол, болеть некогда. Болеть в бункере было действительно некогда. Больничные давали редко, в основном матерям с новорожденными, но здесь всё, как и до войны – деньги, а в нашем случае талоны, решали многие проблемы. У меня было всего лишь трое суток, чтобы попытаться разузнать, что скрывала Зоя. Я прикидывал в уме, как мне лучше поступить, и уже заранее жалел о зря потраченных на взятку жёлтых талонах. Не сходил ли я с ума? Вероятно, расскажи я кому-нибудь обо всём этом, мне бы ответили, что у меня параноидальное расстройство. Что ж, возможно всё, но я не успокоюсь, пока не проверю. Слежка в убежище – дело непростое, коридоры между помещениями не такие уж и широкие, не везде были места, за которыми можно спрятаться. С другой же стороны, люди часто шныряли между помещениями, можно было слиться с толпой, этим я и воспользовался.

Первый день результатов не дал. Зоя была на дежурстве возле помещения с теплицами, после смены она поужинала в столовой, зашла в библиотеку, почитала книжку, затем вернулась в казармы и легла спать. На второй день у неё был выходной. Мы завтракали вместе, Зоя подметила, что не сильно я похож на больного, на что я ответил, что уже быстро иду на поправку и после завтрака собираюсь ещё поспать. Но из столовой я не направился в казармы, а пошёл следом за ней, держа дистанцию около двадцати метров, прячась за людьми в коридорах. Один коридор за другим, я хорошо выучил бункер и легко ориентировался. Пройдя ещё пару залов, я начал понимать, куда направлялась Зоя. Она остановилась у развилки, посмотрела по сторонам и, как я и предполагал, свернула в сторону продуктового склада. Что-то не так с продуктами, с запасами или, быть может, она воровала еду с кем-то из охраны? Был только один способ узнать это – проследить до конца. Главной проблемой были дежурные у склада, они легко могли меня заметить, подойди я спереди, но помещение состояло из двух секторов. Таким образом, можно было обойти с тыльной стороны и затаиться недалеко от входа на склад, что я и сделал. Подойдя чуть поближе, смог различить несколько голосов: Зоя разговаривала с Алексеем, было ещё пару человек из охраны, но всех не упомнишь, на таком расстоянии не все слова были разборчивы. Стоя за углом, я тихонько подкрался ещё ближе. Расстояние от меня до входа на склад сократилось до трёх-четырёх метров, ближе нельзя, слишком велик был риск, что меня заметят. Такой дистанции уже хватало для того, чтобы лучше слышать голоса и различать большую часть слов.

– Короче, ребята, идите погуляйте пока, – сказал Алексей.

– А если Иванцовский увидит?

– Да и хер с ним. Так и скажите, что я отпустил на полчасика, сам за складом присмотрю.

– Как-то не хочется ему на глаза попадаться.

– Так не попадайтесь, давайте, шуруйте отсюда. Нам поговорить надо. Что непонятно?! – резко оборвал Алексей.

– Хорошо-хорошо, не кричи так. Тогда через полчаса вернёмся.

Они собирались уходить?! Сердце бешено застучало в груди. Я понимал, что пойди они с тыльной стороны, сразу же заметят меня, я даже не убегу, не спрячусь. Нужно было что-то придумать. Я оказался в идиотской ситуации, зажмурив глаза, прислонился к стене, пытаясь придумать оправдание, почему я торчу тут, а не лечусь в казарме. Но прошло несколько секунд, никто из охраны не показался, тогда, тяжело вздохнув, я понял, что они всё-таки пошли на выход основным маршрутом. Я подкрался ещё на полметра, чтобы лучше расслышать диалог Зои и Алексея.

– Ну так, что думаешь? Время-то на исходе. Приняла решение? В охране и так много людей, справляемся со всем, ничего не изменится, если будет минус один-два человека.

– У меня ещё два дня есть.

– Слышишь, тебе не восемнадцать лет. Не ломай мне тут комедию, сейчас говори: либо да, либо нет.

– Ты же сам мне две недели дал подумать.

– Какая на хрен разница? Ты, должно быть, за всё это время так и не поняла, что быть в охране – это привилегия.

– Смотритель так не думает.

– Смотрителю вообще об этом думать не нужно, у него своих хлопот хватает.

– Если решение нужно принять прямо сейчас, я тогда… всё-таки откажусь.

– Слышишь, сука! – Алексей чем-то стукнул по стене. – Ты меня не зли давай. Не хочешь сама, так я и по-плохому могу.

– Алексей, не надо так, я прошу…

– А как с тобой ещё?! Давай раздевайся.

– Я не буду.

– Будешь, я сказал. Вздумаешь заорать или Иванцовскому рассказать, из туалетов у меня не вылезешь, тебе это понятно?

– Уж лучше туалеты убирать, чем вот так. Вам что там, Тани мало и остальных, кто там у вас?

Раздался громкий шлепок, по звуку было похоже на пощёчину. Сам не осознавая, что делаю, на эмоциях я выбежал из-за угла. Передо мной стояла Зоя с опущенной вниз головой, поглаживала ладонью покрасневшую щёку, взгляд её был потерянным, заметив меня, она резко отвернулась.

– Ты какого хера тут забыл, малой?! – крикнул на меня Алексей.

– Что здесь происходит?

– Ты чего здесь забыл? Вали и лечись, пока есть возможность.

– Я… не понимаю, что случилось?