После всего

От сильной боли я подскочил с кровати. Щека прям-таки горела, должно быть от пощёчины. Вокруг меня была всё та же самая казарма, что и раньше. Я помотал головой, быстро огляделся по сторонам: часть охранников побежала к шкафчику с оружием. Зоя трясла меня за плечи, пока я наконец-то не пришёл в себя, обратив на неё внимание.

– Коля, быстрее! – кричала она.

– Что такое? Погоди, я только проснулся! Тут сон странный был.

– Опять ты со своими снами! У нас тут беда!

– Какая ещё беда?!

– Колян, хорош уже сидеть! – крикнул мне Стас, накидывая на себя форму.

Все, кто был не на дежурстве, зачем-то экипировались.

– Стас, куда вы?

– Колян, ты что, тревогу не слышишь, что ли?! Совсем спросонья оглох?

– Слышу, а что произошло вообще?

– Бля, Коля, боевая тревога, одевайся и в главный зал, Лёха приказал! ЧП у нас!

Зоя смотрела на меня потерянным взглядом, она была напугана, в какой-то момент мне показалось, что она потеряла дар речи. Я наконец-то собрался с мыслями, положил свои руки ей на плечи и попытался как-то успокоить, хотя сам не понимал, из-за чего именно мне нужно было её успокаивать.

– Так, пока я быстро собираюсь, ты мне обо всём рассказываешь.

– Там Костя… и Женя… и…

– Так, солнце, давай спокойно, без истерик. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Поняла?

– Да, хорошо.

– Ну вот, молодец.

Я чмокнул её в лоб и начал быстро одеваться. К тому моменту из казармы уже выбежали все охранники, у которых должен был быть выходной. Шкаф с оружием был закрыт, а при мне только пистолет. Я выслушал Зою, с трудом поверив во всё, что она сказала, бросился бежать по коридору в сторону главного зала. Зоя побежала следом, стараясь не отставать. Трое из охраны устроили бунт, точнее побег, точнее, я даже не знал, как всё это можно было назвать. Хуже всего, что среди них был Костя, а помогал всем им Женя. Что на них нашло?! Я ещё мог понять, как на такой поступок пошли Юра и Боря. Но Костя с Жекой… зачем? Для чего?

Мы с Зоей вбежали в главный зал. Охрана во главе с Алексеем держала на прицеле пятерых людей, четверо из них были в костюмах химической защиты. По бокам, расступившись, за всем наблюдали зеваки, люди кричали то на охрану, то на бунтарей, стоял гул. У Жеки в руках было четыре противогаза, Боря и Юра держали на прицеле толпу охранников. Я не понимал, на что они рассчитывали: два автомата против двух десятков. За Борей и Юрой стоял Костя, он держал в заложниках Иванцовского, приставив дуло пистолета к его голове.

– Откройте дверь, и мы просто уйдём! – кричал Костя, не отводя пистолет от виска смотрителя.

– Я последний раз повторяю, оружие опустили! – выкрикнул в ответ Алексей.

– Алексей, пусть идут, если так хотят. От нас не убудет! – в разговор встрял Иванцовский.

– А ты вообще заткнись! – резко оборвал его Костя. – Нас всех за лохов тут держали, за баранов!

– Всё так и есть, – сказал Женя. – Мы покопались в кабинете у смотрителя, есть ещё два бункера, но связь с ними была утеряна, я проверил сеть!

– Жека в базе данных покопался в кабинете смотрителя, – кричал Юра. – Там запись была с наружных камер, на ней люди, которых прогнали из бункера в первые дни!

– Они вернулись через несколько дней к двери, значит, всё в порядке, там можно выжить! – закричал Боря. – А ещё несколько человек приходили сюда неделю назад. Они на камеру у входа показали записку, и знаете, что на ней было написано?!

– «Выходите, здесь безопасно» – вот что, – перебил его Жека.

– Это ничего не значит! – вдруг закричал смотритель. – Радиация – это не единственная опасность на поверхности! Люди – вот главная опасность. Откуда нам знать, что они не врут?! Может, это мародёры, рейдеры, да кто угодно!

– Это не имеет значения! Откройте дверь, и мы просто уйдём. С вас не убудет, мы взяли рюкзак консервов и питьевой воды! Просто откройте дверь! – продолжал кричать Костя.

– Костя! – вдруг выкрикнул я, сам того не ожидая.

Он взглянул на меня, и тут же отвёл глаза.

– Костя, опустите оружие, не делайте глупостей! Мы всё обсудим!

– Я и не ожидал, что ты нас поймёшь! – ответил он.

– Ты слишком правильный, потому ты сейчас стоишь с ними, а не с нами, – кричал Женя. – Расскажи мы тебе, ты бы непременно нас сдал!

– Это не так! – возразил я.

– Открыть огонь! – резко скомандовал Алексей.

Я толком не успел ничего понять. Оглушительный шум выстрелов заполнил помещение. Всё произошло за считанные секунды. Шоковое состояние не давало ясно мыслить, не давало понять всю суть произошедшего, время словно застыло в одном моменте. На полу перед большой стальной дверью лежало четыре трупа в изрешечённых костюмах химической защиты и смотритель в продырявленном пулями комбинезоне. Зеваки тут же бросились выбегать из зала, началась паника. В перестрелке со стороны охраны двое погибли и трое были ранены, как потом выяснилось, среди работников не пострадал никто. Хаос и непонимание произошедшего ввели меня в ступор. Я пытался сдвинуться с места, пошевелиться, что-то произнести, но стоял словно вкопанный, пока Зоя не взяла меня за руку. Я посмотрел на неё, было заметно, как к глазам подступают слезы. Я просто крепко её обнял и прижал к себе – это всё, что я мог сделать посреди этого хаоса и безумия. Из зала продолжали выбегать люди, Алексей что-то кричал охране. Всё превратилось в сплошной гул, массу бессвязных звуков. К трупам у двери подбежали охранники, начали тыкать в них автоматами, затем пытаться приподнять… На электронном табло над главным входом высвечивалась цифра – тысяча шестьдесят девять дней.

Алексей взял временное командование на себя и в тот же день велел охране собрать всех людей в главном зале. Я лишь молча подчинился, как и все остальные. Через несколько часов мы снова собрались в зале, где ещё не успела высохнуть кровь. Только тогда я постепенно наконец начал осознавать, что потерял своих друзей. Но не я один, должно быть, Зое было не легче. Стоило взять себя в руки и позаботиться о ней. Мы стояли в толпе людей и ждали, что скажет Алексей. Я приобнял Зою, наверное, это прозвучало нелепо, но мне казалось, что нужно было ей что-то сказать:

– Я с тобой, всё в порядке, я с тобой.

Зоя лишь кивнула мне, прикусив нижнюю губу, и крепко обняла в ответ. Наконец, на балкончике показался Алексей. Напуганным людям не нужно было лишних указаний и объяснений, все тут же замолчали.

– Друзья! – крикнул он. – Друзья, произошла трагедия по вине четверых глупцов! С нашей стороны трое убитых, включая Андрея Петровича, и трое раненых. Раненые сейчас в медпункте, с ними работают оба врача! Ситуация непростая! Бунтари угрожали жизни каждого из нас. Всё сказанное ими мы проверим, даю вам слово. А пока я беру управление бункером на себя.

– Посмотри на этого гада, – тихо прошептала мне Зоя. – Делает такой вид, словно ничего из этого не знал.

– Я тоже думаю, что он был в курсе. Словам ребят больше веры, чем этому козлу.

– С таким наставником мы долго здесь не протянем.

– Друзья, как бы то ни было, – продолжил Алексей. – Я прошу вас не терять веру в положительный исход! В отличие от смотрителя, я сдержу своё слово! Через месяц мы отправим на поверхность троих разведчиков. Это будут подготовленные люди из охраны. Я считаю, первым делом следует переварить всё, что сегодня произошло, смириться с потерями, навести порядок и продолжить работать дальше. Как только всё вернётся на круги своя, мы начнём подготовку разведчиков. Костюмов полной химической защиты было всего десять штук. Четыре костюма в ходе перестрелки пришли в негодность. Нужно быть предусмотрительными и не использовать сразу все, поэтому для начала мы отправим лишь троих человек. Все дальнейшие действия будут зависеть от того, с какой информацией они к нам вернутся. А теперь прошу вас, пожалуйста, возвращайтесь по своим рабочим местам. Через два дня мы снова проведём плановое собрание. Я не смогу быть таким рассудительным руководителем, каким был Андрей Петрович, но сделаю всё, что в моих силах. Всю охрану я попрошу сегодня в восемь вечера на один час оставить свои посты, запереть склады и производственные помещения и явиться в крематорий. Явка для всех обязательна! На этом у меня всё.

Алексей закончил свою речь и ушёл с балкона. Люди начали нехотя расходиться по своим рабочим местам, были и те, у кого оставались вопросы. Охране пришлось поработать больше, чем обычно, чтобы навести порядок. Тогда я уже не понимал, кто я такой среди всех этих людей и на чьей стороне? Я был всё ещё одним из охранников, который должен был следить за соблюдением порядка, или же мне стоило примкнуть к работягам, требующим ответов и конкретных решений? Но от кого их требовать, от Алексея? Это же смешно! Смотрителя с нами больше не было, теперь наш корабль в свободном плавании и единственный, у кого была власть – это начальник охраны. Я проводил Зою до её рабочего места, немного побыл с ней, чтобы успокоить её и успокоиться самому. Сделав вид, что всё хорошо, вернулся в казарму. Я уже не понимал, что хуже: сидеть на кровати и смотреть в пол или быть на объекте и дежурить. Спустя час меня вызвали по рации и сказали прийти на дежурство к генераторной. Людей теперь не хватало. Пусть у меня и был выходной день, я всё равно ещё не мог ясно мыслить, поэтому без промедления пришёл на объект. Там меня уже ждал Миша – один из двух особо приближённых к Алексею охранников. Не очень-то он и разговорчив со всеми остальными. Конечно, мы немного обсудили произошедшее. Я старался не говорить ему всё, о чём думал в тот момент, понимая, что подобные слова быстро могут дойти до Алексея и всё это чревато последствиями.

Без десяти восемь нас вызвали по рации, напомнив о собрании, о котором мы, собственно, и не забывали ни на минуту. Сделав обход по объекту, я и Миша выдвинулись в сторону крематория. Мы были не из первых, кто пришёл на собрание, но и не последними. Народ медленно подтягивался, я молча стоял, смотря на трупы перед собой, которые стащили сюда из общего зала. Это были трупы моих друзей, с которыми я провёл здесь почти три года. Мы вместе пили и ели, играли в азартные игры, шутили, справляли праздники, играли в настольные игры. Теперь всего этого не стало, мои друзья мертвы, их тела передо мной. Бездыханное тело смотрителя также лежало на полу. Этот человек был нашим лидером, он смог сплотить нас, направить, а теперь лежал на полу в крематории, не произнося ни слова. Я не понимал, что мне думать. Что мне чувствовать в этот момент? Как правильно себя вести? Разум всё ещё отказывался верить в то, что произошло. Я был растерян. Они сами нарушили порядок и спровоцировали охрану. Но мне… мне же было неважно даже это. Зачем было их убивать?! Зачем их убили?! Таков ли должен быть порядок на самом деле, правильный ли он в таком случае?! Я просто продолжал смотреть на тела и ни с кем не разговаривал, пока наконец-то не понял, какое чувство должен испытывать. Осознав это, я полностью отдался этому чувству. Гнев лучше отчаяния, гнев мотивирует бороться с несправедливостью. Наконец-то я полностью мог осознать, что ненавижу Алексея. Он заставил меня остаться в этом бункере, он чуть не изнасиловал Зою, он ставил меня на дежурства у вонючей ямы и туалетных комнат чаще, чем других, он отдал приказ стрелять в моих друзей! По его вине убили моих друзей. Я больше не желал быть одним из них. Надо было уходить из охраны. Но у меня всё ещё остался дорогой человек, с которым нужно посоветоваться. Мы договорились встретиться с Зоей в столовой и всё обсудить после собрания. Нужно было в любом случае послушать, что скажет Алексей.

– Так, восемь ноль пять, – начал Алексей. – Опаздываете, коллеги, быстрее, заходим! Время не резиновое, объекты мы надолго оставлять не будем. Все, кто не ранен, в сборе, так что сразу к делу.

– По поводу бункеров и людей за дверью – это правда? – перебил его Стас.

– Все вопросы потом. Сейчас я говорю. Так что молчите и слушайте! То, что есть и другие бункеры – да, об этом я знал и знало ещё несколько человек из охраны. Их имена сейчас я называть не буду. Мы никому не разглашали информацию для общего же блага, чтобы избежать лишних вопросов и волнений. К тому же связь с другими бункерами была утеряна, так что это теперь не имеет значения.