с которой душу разделить посмел.
Люблю другую… Господи, прости,
пусть грешен я, но честь моя в поруку,
готов отдать ей душу, сердце, руку,
так дай же счастье в жизни обрести…
Я – зеркало
Я – зеркало и сам в себя смотрюсь,
и вижу то, что могут не увидеть,
как ненависть свою же сам боюсь
и как могу любить и ненавидеть.
Мы в зеркале, как братья-близнецы,
внутри давно похожие на трупы,
зализываем раны и рубцы,
с души пытаясь корки снять, как струпы.
Как справедливы древние жрецы,
дары богам не принося без крови,
бесплодна месть, когда исход бескровен,
как скучный шаг в манеже под уздцы.
Я – зеркало, и я в него смотрюсь,
и вижу то, что никому не видно,
как близким быть обманутым обидно
и как свою я ненависть боюсь…
Боль наполняет злостью желваки,
снять с отраженья хочется мне кожу,
и, здравому рассудку вопреки,
своё отображенье уничтожу.
В лицо кулак… Пусть сгинет мой двойник,
рука в крови и зеркало разбилось…
Осколок всё же в сердце мне проник,
а мне казалось, будто всё забылось…
Не с тем…
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким,
который бы тебя любил до дрожи,
готовым снять с себя свою же кожу,
чтоб быть взаправду для тебя родным.
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким,
а с тем, кто будет целовать привычно,
и каждый праздник будет днём обычным,
а будний день – совсем невыносим.
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким,
который неотступно ночью снится,
не с тем, с которым хочешь пробудиться
и наградить его теплом своим.
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким,
который счастью словно воздух нужен,
который, ночью будучи разбужен,
твоей любовью будет опалим.
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким,
привычке многолетней угождая,
свечу в своей душе не зажигая,
поняв, что выбор твой необратим.
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким…
С каким же чувством утром ты проснёшься,
когда губами губ его коснёшься
и вдруг поймёшь, увы, он повторим?..
Ты ляжешь спать не с тем и не с таким…
Акварель
Эскиз, мечтой написанный когда-то,
нашла случайно память под капели,
не угадать теперь ни лиц, ни даты
в полупрозрачном шёлке акварели.
Запрятались в углах рисунка тени,
как снов былых надежды затаились,
ещё тогда не знавшие сомнений,
и эхом чувств наивных заблудились.
А в середине кто-то пышет страстью,
да так, что прожигается бумага,
он трепетным мазком приник к запястью
той, для которой слёзы – просто влага.
Правдоподобной кажется натура,
но всё же есть нюанс немного странный:
заметно, как напряжена фигура
и скрыт перчаткой палец безымянный.
Эскиз влечёт пространством и пейзажем,
наполнен беспокойством и смятеньем,
укрыты чувства, словно макияжем,
под выцветшим узором сожаленья.