Подкова для черепахи

Караван выдвинулся из города, и не прошло и буба, как они наткнулись на банду разбойников. Восемь травмированных своим образом жизни злодеев с криками бросились на сопровождающих груз героев. Первым упал тот герой, которого как-то звали, следом за ним – все восемь разбойников. Такой быстрой расправы Яма не видела уже пару дней.

Довольный Дубак вписал в заготовленную историю количество павших от руки Гнеи лиходеев, добавив и парочку уложенных Кузнецом и Отшибом. Кузнец, видя это, не смог удержаться.

– А как ты узнал, что нас ждёт засада у самого города?

– Чутьё секунданта, – мерзко захихикал Дубак.

Гнея, услышав этот разговор, подошла и вырвала из рук Дубака кодекс. Посмотрев на запись, сделанную им, она захлопнула кодекс и огрела секунданта по голове всеми правилами, законами и перечнем монстров.

Такую непонятную картину Искор просто не мог оставить без своих вопросов и догнал уходящую от шатающегося Дубака Гнею.

– За что ты его так?

– Мой секундант разболтал о сопровождении ценного груза по всем тавернам Трёхпалого перекрёстка. Теперь каждый разбойник города знает о том, что мы сопровождаем нечто очень дорогое.

– Откуда он узнал?

– Ничего он не узнал. Придумал, чтобы привлечь их внимание, а нам добавить драк по дороге. Так он заботится о том, что мы наберём побольше очков на этой работе.

– Ты говоришь так, словно сама не рада заработать очки.

– Я не против стычек… – вздохнула Гнея. – Мне всего лишь хочется честных подвигов. Но чем дальше движется время, тем реже такое происходит. Подвиги совсем не подвиги. Хотела бы я жить во времена ловцов недоли.

– Ты не поверишь, но мой герой как раз из тех, из них, ловцов.

Гнея оглянулась и, подняв одну бровь, смерила Кузнеца взглядом.

– Верю, что он застал те времена, но ловец недоли, он?

– Честно. Если вы подружитесь, он сможет рассказать тебе о тех временах.

– Спасибо… Как тебя?

– Искор.

– Да, Искор, но я достаточно наслушалась о прошлом. Меня интересует возможность совершить настоящий подвиг сейчас или в будущем.

– Не расстраивайся, наверняка долгая дорога до Буерака подкинет нам недоли. – Искор улыбнулся и неловко подмигнул Гнее.

Очень скоро они встретили толпу людей, несущихся в противоположную сторону. Многие из них тащили за собой телеги с пожитками. Другие несли всё самое ценное в руках, а их дети волокли то, что не вместилось в руки родителей.

– В чём дело? – с опаской спросил владелец обоза.

– Да ну, малык[6 - Малык – маленькое насекомое, попавшее на просторы Флидоры с Парящих островов. Оно часто обитает в шерсти крупных монстров, а с уже убитых тварей перебирается на местный рабочий скот. Сам по себе малык безобиден. Когда крестьяне находят его на своём скоте, говорят, что в последний миг перед ударом тапкой он очень пронзительно смотрит на несущего смерть своим одним глазом. Самоучи предположили, что малык навидался на островах такого, что и страшно представить, а потому никогда не пытается убежать от тапки. В подошве он видит единственное спасение. Так фраза “малык его знает” вошла в обиход сначала крестьян, а потом и всех жителей.] его знает что! – причитая себе под нос, человек с сундуком, не останавливаясь, прошёл мимо.

– Ладно бы он один, так второй и вовсе… – сказал другой беженец.

– Ни за что! Я вам сказал! Никогда! – кричал третий.

– Всю жизнь… один покой над моей крышей… и тут… ни крыши, ни покоя…– плакал четвёртый.

Ближе к вечеру караван остановился на ночёвку, а торговец попросил героев за дополнительную плату отправиться вперёд на разведку. Гнея согласилась. Хотя правильнее будет сказать, согласился Дубак. Кузнец, Искор и Отшиб остались охранять лагерь.

Искор приготовил свою похлёбку, которую торговец не мог назвать похлёбкой, как не мог найти и более подходящего определения. Всё-таки его жизнь была связана с цифрами, а они часто вытесняют буквы из мыслей.

Тут-то на них и напала банда разбойников. На этот раз их было не восемь, а девять; а воинов, способных дать отпор, только двое. Пока Отшиб и Кузнец сдерживали натиск, а торговец искал укромное место для себя и своего кошелька, Искор услышал голос товарища.

– Хватит сидеть, открывай меня! – сказал Квасунт.

– Нас могут увидеть.

– Кто? – недовольно воскликнула книга. – Все заняты делом, да и сумерки уже. Давай, малец, не робей.

– Какую страницу, – мальчишка украдкой достал книгу и начал листать.

– Листай, там видно будет. Ещё пару страниц… Да… Нет… Ещё парочку… Вот!

– Мы раньше не открывали эту страницу, что здесь?

– Понятия не имею. По ощущениям, её давно не открывали. Читай.

– Что-то про холод и стужу.

– Следующее.

– Цепи неба…

– Нет, хотя навевает воспоминания, но нет, – перебил Квасунт.

– Руки золы не глазом ведомы…

– Хе-хе. Звучит неплохо, – зашелестела книга. – Давай попробуем.

Искор шёпотом бегло прочитал текст и огляделся по сторонам. Он вскочил и взял мехи с водой, брызнул немного на костёр, так что одно из поленьев зашипело, а пепел вокруг промок. Измазав руки сажей и отскочив на два шага назад, Капюшон повернулся к своим боевым товарищам, стоявшим спиной. Костёр был напротив него, а они – слева и справа. Искор упал на колени и упёрся руками в землю. Поочерёдно хлопая ладонями по земле, он начал повторять слова, – Стрекота, ратрата, бырбыр.

– Что ты несёшь?

– Я не знаю слов с такими звуками.

– Ладно, продолжай.

Искор продолжил трещать и рокотать, пока не началось…

Тут хочется вспомнить историю из жизни мудреца Флидоры. Однажды Паралустре надуло ухо, и он задумался. После долгого уединения в пещерах утренних стеногор он вышел к своим ученикам и сказал, – “Действия и недоля – неразделимы”. Так как все его ученики стеснялись показаться недостаточно просветлёнными для понимания слов учителя, вопросы остались не озвученными. Последователи и по сей день вынуждены гадать, что именно хотел донести гуру этими словами. Одни склоняются к тому, что каждый наш шаг запускает новые волны недоли, как круги на воде. В то время как другой человек своими шагами создаёт новые круги и, сталкиваясь, они могут поглотить друг друга, а могут и набрать силы, и изменить направление. Таким образом, каждый из нас всё время лавирует между волн недоли, создавая всё новые и новые круги. Тем, кому такое объяснение казалось слишком сложным, сказали иначе – “Ветер сотворён Чашей. А выйти в ветреную погоду в поле – дело человека и его головы”. Такая трактовка потребовала нового комментария, и в результате один словосклад написал – “Живя, каждый человек делает, потому что происходит. А когда он делает – происходит опять. Когда происходит деланное – делается происходящее. От человека и Ямы жди недоли, но любая недоля обратима, если она не необратима”.

Зола из костра собралась в отросток, а дрова покраснели и выгорали прямо на глазах, частички от них всасывались отростком золы, и когда костёр практически потух, Искор зажмурился и только слышал, как завопил один из разбойников. Мальчишка приоткрыл один глаз и увидел, как земля под ногами разбойников искрилась и словно выдёргивала из-под них ковры. Они валились один за другим. Кузнец подскакивал к упавшим и глушил их обухом. Искор открыл второй глаз, и тут уже Кузнец застрял и не смог оторвать ногу от земли. Казалось, она увязла или приклеилась, сверкнули искры и, сделав двойной кульбит, трактирщик из Полупорта упал на спину.

– Пацан! – крикнул он.