Space Whale

– В детстве на ледянке со снежных гор катался? – отвечает Борон, указывая на стену под ними. Как и с внешней стороны, стены, ведущие вниз, такие же покатые. – Вот, точно так. Только без снега. И без ледянки.

– И детством слабо пахнет.

Лейтенант хмыкает. А затем размашисто плюхается на зад и уезжает в сторону опускающегося луча света. Бриггс тщетно пытается разглядеть судьбу лейтенанта, а затем отправляется за товарищем.

Офицер издаёт возглас после того, как инженер связи на полном ходу въезжает ему в спину.

– Отойти не мог?

– Прости, – извиняется пострадавший. – Я ничего не вижу. Слышишь?

Рядом с ними бряцает металл. Джозеф напрягается, готовый к нападению.

– Расслабься. Это я рукой пошевелил. Вокруг нас куча железа. Лучше подождём света.

Долго света ждать не пришлось. Буквально через миг ворота над их головами начинают смыкаться. По всему помещению загораются такие же красные лампы, как и снаружи. Доносится приглушённый вой сирены, а из отверстий в стенах валят столпы пара. Погодя с минуту, всё прекращается, лампы меняют свой цвет на обычный белый, а сирену заменяет приятный женский синтезированный голос:

– Герметизация завершена. Добро пожаловать на Луну.

Когда Китон и остальные выходят из транспортного корабля, их командир с подзащитным инженером уже ожидают их у подножия трапа со шлемами скафандров в руках. Удовольствия затхлый и спрессованный воздух не приносит, но дышать можно без вреда для здоровья.

– Отличная работа, лейтенант, – говорит Сантор, нежно похлопав мужчину по плечу.

– Это всё он, – отвечает Борон, кивая в сторону Бриггса.

Но и этот диалог, который в очередной раз может показать нечто очевидное в отношениях этих двоих, звучит необязательно. Будто их неловкие ужимки помогают скрыть от кого-то истину. Но они говорят, заполняя пустоту, которая возникает, как только прибывшие оглядывают место посадки, погружённое в полный хаос и беспорядок: всё помещение просторного ангара заполнено космическими кораблями. Вернее, тем, что от них осталось.

Пол усыпан различными конструкциями и их составными частями, варьируясь в размерах от сопла двигателя или целой кабины до отдельных рычажков и тумблеров или небольшого бортового самописца. Каждую машину на площадке, способную бороздить космическое пространство, словно распотрошили техногенные маньяки. И это притом, что на всей станции не видно ни единой живой души.

– Их взорвали, – говорит солдат, которого Китон ещё не знает. Вроде это их подрывник. – Рваные края в местах разрыва, сгоревшая ткань, кое-где ещё горячий металл. Сделано неумело или в спешке. Скорее всего, и то, и другое.

– Но сделано, – отвечает лейтенант.

– Здесь только могил не хватает, – говорит Джозеф.

– И так тихо. Можно подумать, тут…

– Тут можно думать только о самоубийстве.

Не считая десятка взорванных кораблей, в остальном вокруг слишком тихо и спокойно. Это вызывает в отряде особенную тревогу, если вспомнить, что сравнительно недалеко от них пылает самый массовый и кровавый переполох в современной истории.

Но солдат никто не встречает. И никто на них не нападает. Хотя кажется, что лучше бы даже случилось второе, чем гнетущая молчанка, окружившая прибывших с Земли.

– Разве так должно быть? – спрашивает Кученок.

Парень сильно сжимает рукоять своего пулемёта побелевшей рукой. Точно так же к своему оружию прижимаются все бойцы, вставшие в круг спиной друг к другу – оборонительная позиция, которую они занимают скорее инстинктивно.

– Может персонал таким образом решил обезопасить Землю? На случай, если преступники всё же смогут сюда добраться, – предполагает Китон.

– Тогда где они?

– Кто именно?

– Да хоть кто-нибудь!

– Кученок, заткнись и успокойся. Это касается всех, – говорит лейтенант. Как и подобает офицеру, он берёт контроль над солдатами, но каждый замечает, что невозмутимый голос Борона слегка дрогнул. И это, пожалуй, оказывает самый разрушительный эффект на остальных.

– Хрень это всё!

– Заткнись, Кученок.

– Может нужно вернуться?

– Вот, Томс дело говорит, послушайте!

– Кученок, заткнись.

– А если вызвать подкрепление?

– Связи нет, Сантор. Антенна сломана. Наш сигнал нечем усилить.

– В жопу сигнал, нужно вернуться!

– Кученок, закрой свою пасть. Или я закрою. Но руки у меня заняты.

– Вот почему они тоже не вышли на связь? Из-за антенны?

– Или здесь уже никого нет!

– Как могли исчезнуть сотни человек?

– Может они во внутренних помещениях? – спрашивает Китон, но в общем гуле её никто не слышит.

Девушка держится неплохо и старается не поддаваться страху, который несомненно её одолевает: выдаёт бледность и трясущиеся руки. Тем не менее, она мыслит логически и предлагает наиболее вероятные варианты. Это нравится Бриггсу. Это нравится Герону.

Ни один из них не подаёт по этому поводу ни намёка.

– А может их просто убили? – Кученок уже и не пытается прятать панику в голосе.

– Отставить. Кто-нибудь видит тела или кровь? Я – нет. Вообще ничего, – отвечает Борон.

– Рядовая Китон права, – неожиданно говорит Детектив. – Нужно осмотреться внутри. Все гаражи, офисы и подсобки. Тем более, что нам в любом случае предстоит это сделать. Если мы, конечно, хотим найти наши скафандры и выживший транспорт, который доставит нас до места.

Солдаты молчат. Детектив застал их врасплох своим спокойствием и адекватным предложением. Больше всех удивлена Китон: неужели Детектив сейчас заметил её и выделил? Забыв о собственном испуге от происходящего, она чувствует, что сердце стучит как сумасшедшее.

– Всё верно. Бриггс, нужно вернуть скафандры на место. Остальные ждите здесь. Томс, приведи своего друга в порядок. Передай ему, что кроме его месячных ничего страшного ещё не случилось. Через три минуты выдвигаемся внутрь, – приказывает лейтенант. – Там мы найдём кого-нибудь. Обязательно.

«Кого-нибудь. Или что-нибудь», – думает Джозеф.