– Затем, что он единственный из нас, кто бывал в бою. Не знаю, как ты, а лично я рад, что он здесь, – отвечает Томс, запихивая ногой свою сумку под кресло.
Из тринадцати человек в отряде лишь у троих на борту имеются личные сумки. У рядовых Томса и Китон, которые несут с собой некоторые медикаменты для первой помощи, а также у Бриггса. Солдаты думают, что там инженерное оборудование, и лучше бы им продолжать так думать.
Джозеф убирает зажигалку и натягивает кепку обратно на глаза, чтобы не видеть лиц окружающих людей. А может, чтобы скрыть своё.
– Всё равно он мутант, – говорит Кученок.
– Ну и пускай. Лишь бы на нашей стороне.
Солдаты рассаживаются по своим местам. Вылет через десять минут.
О Детективах Китон знает всё. Поэтому в её голове особенно много вопросов, которые рвутся из глотки прям в лоб Детективу Герону, сидящему в транспорте слева от неё. Конечно, за такую рассадку Кристина благодарит только себя и свою юркость.
Она не знает, что должна спросить в первую очередь. Да и должна ли она навязываться? Что он о ней подумает? Он думает вообще о ком-либо? О чём он вообще сейчас думает? Жжётся ли «луч» в его крови или он уже привык? И жжётся ли оно в принципе? Что он чувствует во время Концентрации? Правда ли у него светится…
Китон останавливает саму себя, раскусив направление движения собственного взгляда от лица Детектива в сторону его пояса. Она чувствует, как краснеют её щёки. Этого не может не заметить и объект её детского интереса.
– Вас зовут Китон?
– Так точно, Детектив.
– Артур.
– Что?
– Меня зовут Артур. Можете обращаться ко мне по имени, – Детектив Герон приветливо кивает головой, но его глаза остаются холодными и непроницаемыми. – Подозреваю, вы хотите что-то спросить? Но я бы хотел предупредить о нежелании обсуждать мои изменения. Если вы не против.
– Да, конечно, – отвечает Китон. Но девочка всегда остаётся девочкой. Особенно если она терпеливо ждёт своего шанса больше двадцати лет. – А другие вопросы можно?
Артур слегка улыбается, и у Китон отпадает один из вопросов: какие-то эмоции у Детективов всё же сохраняются.
– Нет. Думаю, имени будет достаточно.
Китон с застывшей улыбкой смотрит на то, как Герон отворачивается от неё. Она тоже отводит глаза. Улыбка сползает с её лица. В горле ком.
Вылет через пять минут.
– Как думаете, что нас там ждёт? – спрашивает Сантор.
Не похоже, чтобы её могло что-то испугать. Вопрос задан скорее с интересом и предвкушением. Манящее чувство опасности. Нечто подобное испытываешь, когда собираешься в первый раз прыгнуть с парашютом. Как правило, задолго до самого прыжка.
– Я думаю, нас там ждут миллионы мамкиных убийц и каннибалов, которым не терпится познакомиться с моим малышом. И я не про то, о чём вы подумали, – отвечает Кученок, показывая пальцем на свой пулемёт. Его оружие, как и всех остальных, стоит в специальном оружейном шкафу. – И знаете, что? Я их познакомлю!
– Говоришь, как идиот из какого-нибудь старого боевика. Но всё равно круто!
Солдаты смеются. Сантор протягивает кулак Кученку, и тот не без удовольствия отвечает на её жест.
– А я слышал, что в Лунной тюрьме ставят опыты над зэками, – говорит Томс.
– Блин, Томс, ты должен был бороться с ополчением, а не присоединиться к нему!
– Я просто рассматриваю все варианты, мистер Оби-Ван.
– Тогда не забудь и про злых русских террористов, – смеётся Сантор. – Мужик, хватит мыслить стереотипами!
– Нет, ну мало ли? Я слышал про секретные эксперименты по изучению человеческого тела или типа того.
– Ну тогда нам точно нечего бояться. Один из их пробирки уже с нами!
– Заткнись, Кученок.
– А что такое, Китон? Ревнуешь, что со мной твой Детектив больше проговорит?
Солдаты смеются. Девушка открывает рот, чтобы что-то ответить, но передумывает.
Где-то в глубине тёмной бейсболки настораживается Джозеф.
Что если этот пацан, Томс, не так далёк от истины? В конце концов, Бриггса сюда послали за некими задокументированными исследованиями главврача. Что если они опять что-то задумали?
Звучит как бредовый заговор. Как ополченцы верят в эту чушь?
– Эй, Детектив?
– Слушаю вас, рядовой Кученок.
– Зачем так официально? Обращайся ко мне просто «сэр»!.
Солдаты смеются. Детектив вежливо, но неестественно улыбается.
– Я всё думаю, как ты решил стать Пустым? В смысле, Детективом. Тебе же сколько? Ну, физически? Выглядишь не очень молодо.
– Тридцать три.
– Вот! И я о чём. Это редкий возраст для таких как ты. Не слишком стар, чтобы успеть разочароваться в жизни, но уже и не так молод, чтобы всё ещё верить в силу закона. Зачем же ты пошёл в Детективы?
– Я думал, – Герон смотрит в глаза Кученку, – у нас важное задание. Разве нет? Сейчас нужно думать только о нём. Об остальном я расскажу после. Если вы выживете, конечно.
Солдаты не смеются. Джозеф ухмыляется под кепкой.
Вылет через минуту.
Кресла внутри транспортника расположены наиболее грамотным способом: несколько рядов, смотрящих в направлении полёта. Такая расстановка позволяет при вертикальном взлёте смягчить перегрузку для пилотов, заключённых, сопровождающих и, в настоящий момент, солдат.
Абсолютно все присутствующие на борту облачены в профильные противоперегрузочные костюмы, которые также сводят неприятные ощущения к минимуму. Однако такое смягчение может быть достаточным для модифицированных людей или молодых организмов, у которых тренировки для полётов входят в официальную стандартную программу военной подготовки. Но конкретно для Джозефа Бриггса выход на орбиту планеты – по его личным ощущениям – оказывается самым тяжёлым испытанием.
После предупреждения пилотов пристегнуться и быть готовыми к – как они сказали – лёгкой тряске, Джозеф слышит, как заводятся двигатели и в стальном летуне просыпается жизнь. Сперва нечто похожее на сухой утренний кашель старого курильщика. Затем дрожь, пробежавшая по металлической коже. Зверь немолод и, наверняка, со своими болячками. Но он готов к тому, для чего был создан.
Ставни корабля, слегка покачиваясь, отрываются от земли. В иллюминаторы этого не видно, но нутро чувствует, что отныне надёжной опоры у судна нет. Транспорт задирает нос к небу, укладывая людей на кресла спиной к покидаемой поверхности, а затем вдруг резво набирает скорость. Не проходит и половины минуты, как корабль входит в верхние слои атмосферы.