Люська

Люська
Евгений Бидненко

Два человека. Две судьбы. Две вселенные. История о жизни и одиночестве, свободе и выборе, космосе и… таракане.

Евгений Бидненко

Люська

В начале был таракан,

и таракан появился в космосе,

и с таракана началась история.

– Люськ, а Люськ! Ты чего, померла что ль? Володь, а Володь! Иди сюда, посмотри, а! – обратился к своему товарищу коренастый зеленоглазый блондин. – Ах ты ж, дура ты рыжая! Видимо, правда, померла… Глянь-ка!

– Да оставь ты ее в покое! Померла, так померла, – равнодушно отозвался Володя, изучающий план работ на сегодня. – У нас через пять минут связь с Землей, на носу ответственная миссия, а ты с тараканом возишься.

– Не, ну а где ее хоронить будем? Ты представь – впервые на орбитальной станции кто-то умер, это же новость мирового масштаба, и никто, кроме нас, об этом не знает! Володь, ты что, предлагаешь ее просто утилизировать? Или выбросить в космос? Ну ты не человек! – Сергей бросил пристальный взгляд на коллегу, но тот никак не реагировал. – Она уже почти неделю тут, и никак понять не могла, как выпить эту каплю воды, – растерянно разглядывал Люську космонавт. – Эх, права была жена, что нам рано детей заводить: я с тараканом-то не справился, а с детьми и подавно. Не, ну, конечно, жена на то и жена, чтобы с детьми возиться и по хозяйству справляться, но обидно, Володь, с железками я могу работать, вот даже в космос отправили, а со всем живым обращаться не умею… Ты че молчишь-то? Ты меня вообще слушаешь?

– Приходится, Сереж, приходится тебя слушать, – посмотрел на него карими глазами русоволосый Володя и улыбнулся. – Понимаю, что тебе со мной скучно, ну такой я, неразговорчивый, зато ты с третьим членом экипажа смотри как за неделю наговорился!

– Каким третьим членом экипажа? – неожиданно раздался резкий вопрос наземного специалиста Максима Дмитриевича, вышедшего на связь с орбитой и удивленного от услышанной информации. – Владимир Иванович, приказываю Вам сообщить Центру управления полетами, о каком члене экипажа идет речь.

Улыбка Володи моментально исчезла с лица. Сергей мгновенно (насколько это было возможно в невесомости) подбежал к коллеге и подключил микрофон. Он слегка покраснел, но пытался себя максимально контролировать и не выдавать волнения.

– Прием-прием, Максим Дмитриевич, как дела на Земле? – задорно обратился Сергей Васильевич. – Никого тут у нас нет, это я шучу. Сами знаете, Владимир Иванович не такой общительный, а мне выговориться хочется, вот и выдумал себе третьего члена экипажа.

– Сергей Васильевич, я последний раз спрашиваю, что за третий член экипажа на орбитальной станции? Вы прекрасно знаете, что ваша работа – дело государственного значения, – сурово продолжил Максим Дмитриевич. Дружеского общения от него и раньше ждать не приходилось, но сегодня он был особенно без настроения.

– Не волнуйтесь, Максим Дмитриевич! – подхватил Володя. – Все в порядке, идем по плану, мы изучили наш график, завтра отправляем экспериментальный зонд на астероид Лугу. Астероид будет максимально близко от орбиты, высадка мини-роботов должна пройти идеально…

В то время, пока космонавты отбивались от вопросов с Земли, Люська пришла в себя после тяжелого сна. Ее жажда достигла пика, и, казалось, она уже не могла даже пошевелиться. Капля воды находилась в сантиметре от нее. Повернувшись на брюшко каштаново-бурого цвета, Люська передвинула сначала одну лапку, потом другую, и бесшумно и плавно начала притягиваться к воде. Капля быстро исчезла, и спустя пару минут Люська, стремительно перебирая лапками, начала кружить по своему стеклянному дому, напоминающему аквариум. По бокам этого дома находились «полочки», к которым были прикреплены консервные банки с размазанными по стенкам остатками космической еды, по периметру летали еще несколько капель. Люська, сообразив, что летающие капли – вовсе не угроза ее жизни, а настоящее сокровище, догнала и поглотила сначала одну каплю, затем другую. Напилась!

На Международной космической станции было тепло. Люська себя чувствовала комфортно. Воду пить она теперь научилась. Как только проголодается, поймет, где добывать еду – искать ее не надо, она вокруг, достаточно только к ней прикоснуться.

В лабиринте из проводов и труб космонавты также себя ощущали комфортно. Но по дому, конечно, Сережа сильно скучал и часто не находил себе места, вслух разговаривал сам с собой и успокаивал тем, что через пару месяцев снова увидит свою супругу, с которой они поженились буквально перед полетом в космос, в день его тридцатилетия. Володя по дому не тосковал – ни жены, ни детей у него не было, родители ушли, когда он еще был подростком. Жить самостоятельно он давно привык, в общении с людьми острой потребности не испытывал, а лучшими друзьями для него были книги. На истории молодого Сереги он часто просто улыбался и односложно отвечал. Серега был ему приятен, простой деревенский парень с добрыми глазами, но эта его наивность и желание свернуть горы казались детскими.

В свободное время Володя подолгу смотрел на Землю – это были лучшие моменты. Спустя пару дней совместного пребывания на орбите, Сережа перестал отвлекать коллегу в его личные часы и под шум вентиляторов и аппаратуры тренировался – с тросом или на велотренажере. Обязательных двух часов физических упражнений молодому и спортивному парню не хватало – он хотел вернуться на Землю с еще более рельефным прессом – с женой их ждет поездка к морю – отложенный медовый месяц.

– Жива! – в один голос закричали космонавты, отчитавшиеся перед начальством о состоянии дел на станции. Володя, пожалуй, радовался не столько факту выживания таракана в космосе, сколько тому, что его коллеге будет чем заняться в свободное время.

– Вот ты, Люська, тараканиха! Я уж думал, все, конец тебе пришел, а ты у меня умница!!! – с нескрываемым восторгом Серега радовался своему питомцу как ребенок, которому только что подарили долгожданного щенка.

Люська смотрела на космонавтов своими большими тараканьими глазами и не понимала, бояться ей или нет. Бежать каждый раз от опасности она, честно говоря, устала – куда бы она не передвигалась, скрыться все равно не получалось.

– Ну что с ней делать будешь? – спросил Володя. – Нас сейчас чуть не разжаловали из-за твоего таракана. Хлопнули бы еще в самом начале и все.

– Ты мне Люську не тронь! Она член экипажа. С нами прилетела, с нами и домой вернется! – возразил Серега.

– Этого еще не хватало! С нами она точно не вернется! Поиграться, пока мы здесь, можешь, но вернуться она с нами – ни за что! Оставить ее тут другим космонавтам также не получится. Сереж, ты эту катавасию затеял, реши, пожалуйста, что с живностью делать! Не стоило мне тебя слушать, а то «давай оставим», «это же прикольно», «никто не узнает». Узнали! Не хватало еще, чтобы она тут размножилась, тогда нас с тобой точно подвесят за одно место. Ты вообще можешь определить, самец это или самка?

Возражения Володи тридцатилетний натуралист будто не слышал – он был рад ожившей Люське, увлеченно наблюдал за ней и с улыбкой вспоминал их первую встречу.

– Володь, помнишь, когда корабль вышел на орбиту, я по неопытности свой индикатор невесомости оставил в кармане, ну забыл я про него… Так вот, смотрю, твой олимпийский мишка уже летает вовсю, вроде понимаю, что мы уже за пределами притяжения Земли, и думаю, где мой слон, не может же быть, чтобы твоя игрушка была легче моей. И тут перед моими глазами проплывает Люська. Лапки в разные стороны, крутится-вертится – я тогда со смеху, что с нами летит таракан, даже о страхе первого полета забыл. Вот смешно-то было! Это ж мой талисман теперь – Люська. Понимаешь?

Володя отрицательно покачал головой.

– Эх, молодежь, вам бы все в игры играть! Ты давай, иди скафандр проверь, нам груз надо принять и к заданию еще подготовиться.

Люська на пару часов осталась одна. На борту космической станции она была единственным тараканом. Каким образом она попала на корабль, вряд ли кто-то знает, и вряд ли это было сделано намеренно. Хотя единственным ли тараканом – это вопрос времени. Люська, будучи на Земле, была в контакте с самцом, который оставил в ней половые клетки. Кладку с яйцами она уже который день носит на своем теле, пытаясь найти подходящее место, но в условиях невесомости и в состоянии постоянного стресса вопрос выживания бесспорно приоритетнее выбора места для будущего потомства.

За время отсутствия космонавтов Люська впервые покушала – наконец, она освоилась, осмелела и привыкла к отсутствию притяжения.

– Максим Дмитриевич, работы по разгрузке ATV завершены, – отрапортовал Серега.

– Спасибо, Сергей Васильевич. Так что за третий член экипажа у вас? – Земля не могла простить космонавтам утечку информации.

– Максим Дмитриевич, – подключился Владимир Иванович, – никакого третьего члена экипажа нет. Не стоит беспокоиться.

– Хорошо. В сегодняшнее расписание внесены изменения, и сейчас с вами пообщаются психологи и медики. Мы обеспокоены вашим психическим состоянием.

Владимир и Сергей тревожно переглянулись, но деваться было некуда.

– Ты слышал, что они говорили? – спустя два часа допросов Серега возмущенно комментировал их беседу со специалистами. – Совместная изоляция приводит к обострению конфликтов и проблем, которые замалчиваются… Это потому, что ты со мной недостаточно общаешься, Володя! – Сергей похлопал коллегу по плечу и улыбнулся.

– Ну конечно, а то, что у тебя зубы чешутся – это тоже моя проблема? – недовольно одернулся Володя, не одобряя попытки Сергея проявить заботу. – Так, я иду есть, иначе от голода умру раньше твоего таракана.

– Так, что у нас сегодня в меню? Приятного аппетита, Владимир Иванович! – Сергей присоединился к Володе, который съел за раз и обед, и ужин. – Так, значит борщ, мясо индейки с рисом, печенье и чай. Чуть не сказал – чашка чаю! Вот чего мне не хватает, так своей полулитровой чашки, приходится чай из пакета с трубочкой пить.

– Спасибо, и тебе приятного аппетита. Извини, Серег, пойду я пораньше спать сегодня. Завтра работы предстоит много.

– Я все понимаю. Все будет хорошо! Спокойной ночи… – с тоской и непониманием посмотрел на напарника Сергей и принялся открывать консервы.

После ужина Сергей снова пытался позвонить домой, но супруга не ответила. Наверное, что-то со связью – надо завтра узнать у Максима Дмитриевича. По пути в каюту Сергей зашел в модуль, из которого открывался прекрасный вид на Землю. Закат. Красиво, но глубокая темнота вокруг на него давила. Парень не понимал, как можно часами, как Володя, проводить здесь время… Понаблюдав секунд десять за картинкой вне станции, Сергей перешел в каюту, лениво влез в спальник, надел наушники и пристегнул себя стропами – можно спать.

– Так, дорогая, пойдем со мной, – Володя взял в руку Люську, поедающую большую крошку от вчерашнего печенья, и быстро отнес ее в экспериментальный отсек, пока Сергей разминался на велотренажере. – Серега, конечно, будет недоволен, но это во благо. И да, запомни, Люська, – Володя смотрел ей в глаза, – я тебя не убиваю, я тебя просто отправлю в небольшое путешествие… в один конец. Закрыв крышку микроровера, Володя вернулся обратно в отсек, вычистил зубы, умылся и отправился накрывать на стол.

– Каша! Овсяная! Для меня? И фрукты! – удивился Сергей приготовленному на двоих завтраку. Сергею хоть и не нравилась на вкус космическая овсянка, но он был тронут таким шагом Володи и радовался, что их дружба завязывается.

– Да-да, угощайся, пожалуйста, – не скрывал улыбки Володя. – Сейчас проверю план и радиограммы – вдруг нам изменения внесли. Не, все, как и обсуждали. Доложим Земле о самочувствии, параметрах атмосферы и готовимся к отправке зонда на метеорит.

– Так точно, товарищ командир! – настроение у Сереги было боевое.

– Как спалось? – кажется, это был первый вопрос о состоянии Сергея, который ему задал за время полета Владимир.

– Знаешь, хорошо. Я мечтал… – Сергей посмотрел в сторону и задумчиво продолжил. – Вот в детстве я мечтал стать космонавтом. Многие мечтали, а вот мы с тобой ими стали. Так вот, уже неделю я в космосе и думаю, что вот она, мечта. А дальше что? Ну слетаю я еще два, ну три раза в космос, а потом? Надо быть ближе к земным вещам. Вот о кабриолете теперь мечтаю, с откидным верхом – буду ребят катать, жену, мир поедем смотреть.

– Кабриолет? – Володя чуть не поперхнулся кофе. – Ну ты выдумал!