Ловушка для папы

Ловушка для папы
Евгений Борисович Мисюрин

Варадеро не будет #2
Свершилось. На Багамские острова пришли три корабля Христофора Колумба. Только встретили их не наивные дикари, а подготовленная группа. И теперь союзу племён недолго осталось жить в изоляции, а значит, следует заявить о себе так, чтобы жадные до денег европейские монархи даже не пытались ограбить молодое, стремительно развивающееся государство.

Продолжение романа «Варадеро не будет».

Евгений Мисюрин

Ловушка для папы

Глава 1

Молодая, динамично развивающаяся страна ищет деньги

Антон Моторин проснулся мгновенно, с резким вдохом, и понял – он знает! Именно сейчас, во сне, ему привиделся неизвестный инженер, который показал, как выполнить обмотку, чтобы не только свести потери в электродвигателе к минимуму, но и поднять его мощность. Мужчина в тонких очках и с коротко стриженой седой бородой долго рассказывал об индукционных токах, потом в сердцах хряпнул об землю мотор, которым занимался Антон, и тут же нарисовал новую схему обмотки.

Моторин младший поднялся в кровати и долго не мог отдышаться. В голове прочно засело ощущение гениальной идеи. Он мгновенно вывинтился из-под одеяла и, топоча босыми пятками по прохладному деревянному полу, помчался в лабораторию. Только перед запертой дверью молодой человек сообразил, что прибежал сюда в одних трусах, и, соответственно, ключ достать неоткуда. Пришлось возвращаться.

Двигатель отнял время до самого утра. Треугольник оказался непростой в намотке схемой, к тому же торчащие наружу петли портили вид от новенького мотора. Но Антон понимал, что это только модель, созданная для того, чтобы проверить работоспособность нового принципа. В серийных изделиях подобного, конечно же, не будет. Тем более, ротор вертелся как зверь, предсказывая повсеместный переход на новую обмотку. Моторин постоял ещё пару минут, вслушиваясь в ровное жужжание двигателя, и совсем уже собирался идти завтракать, как его отвлёк внезапный трезвон электрического гонга. Простейшее устройство, маленький стальной диск на трёх пружинках в кольцевой раме, да электромагнит. Но его бренчание означало телефонный вызов. Мастер глубоко вздохнул и перещёлкнул рычажок на аппарате в режим разговора. Тотчас же из встроенного динамика разнёсся возбуждённый голос:

– Алоха! Алоха, Тоха, это ты?

Судя по голосу, звонил Шурка Бизонов. Отличный парень из племени чероки, прирождённый механик. Когда-то, восемнадцать лет назад, он попал к Моториным на самой первой ярмарке, да так и остался. За прошедшие годы ровесники сдружились, хотя каждый пошёл своей дорогой – Саша занялся паровыми двигателями, конструировал подвески, трансмиссии, и вообще, всё, что создано катиться по дороге. Его, уроженца племени, не знавшего колеса, до глубины души поразили возможности колёсной техники.

Антон же с головой погрузился в электричество. И телефон он сконструировал сам, почти не подглядывая в справочники, и тем глубже была радость от того, что система заработала и от того, что она всё-таки отличалась от описанных в литературе из будущего. Правда, пока телефонная сеть требовала человеческих рук, но Антон всерьёз думал над автоматизацией.

– Привет, Шурка, – довольным голосом ответил он. – Ты чего ни свет, ни заря?

– Тоха, ты чего? – в свою очередь удивился далёкий собеседник. – Ты календарь потерял? Ну-ка скажи мне, какое сегодня число?

– Тридцатое сентября девяносто второго, – на автомате ответил Антон и тут же поправился. – А нет, уже первое. Я почти всю ночь в лаборатории проторчал.

– Во-от! – многозначительно протянул Шурка. – А чем знаменателен этот день?

– А ты откуда знаешь?

Мотор Антон намотал пару часов назад и не представлял, как информация об эффективности нового принципа обмотки могла дойти до Бизонова. И тем более, уж точно не Саня вывел бы день создания нового двигателя в раздел значимых праздников. Антон по отцовской привычке почесал затылок.

– Я же его вот только что намотал, никому ещё не показывал. Откуда ты знаешь, что у меня получился прорыв?

– У тебя тоже удачно получилось? – счастливым голосом прокричал Шурка. – Тогда поздравляю. Но вот того, что ты забыл, что твой друг обещал сегодня пустить первый рейсовый паровоз, этого я тебе, Моторин, никогда не прощу.

– Простишь, – со смехом парировал Моторин. – Поставишь на свои новые машины мои новые моторы и не только простишь, а ещё и благодарить будешь.

– Что, такие хорошие?

– Пока точно не могу сказать, но по прикидкам на модели коэффициент полтора, а то и два.

– Всё, уговорил, беру все. – засмеялся Бизонов. – Но на открытие всё равно жду.

Станция Таллахасси привлекала блеском и новизной. Антон и сам прилагал немалые усилия к созданию железнодорожного оборудования, поэтому не успевшие потемнеть деревянные строения, каменная водонапорная башня, да и сам новенький рельсовый путь вызывали у него заслуженную гордость. Но сейчас площадь перед посадочным перроном напоминала птичий базар. Куда ни кинь взгляд, повсюду колыхались многочисленные цветные перья на разномастных головных уборах. Кажется, столько традиционных украшений молодой человек не видел за всю жизнь.

Сходства с птицами добавлял ещё и равномерный гул голосов, в который время от времени вплетались либо куплеты разудалых песен на разных языках, либо речёвки и частушки. Кстати, первый поезд Антон разглядел не сразу. Сначала он ориентировался на дым, но, когда ветерок отнёс в сторону сизое облако, понял свою ошибку. В том месте, куда он смотрел, находилась почётная трибуна, кресла на которой занимали члены Совета племён юго-востока, организации в большей мере декоративной, чем что-то на самом деле решающей. Старики, утыканные перьями настолько густо, будто старались превзойти остальную толпу на площади, как один курили длинные керамические трубки. Они-то и выпускали густое сизое облако, которое Моторин сначала принял за пар из локомотива.

Сам паровоз вёл себя гораздо скромнее. Разогретая машина почти не дымила, а ритмичный, шелестящий шум турбины на холостом ходу, казалось, сдерживался, чтобы не перекрикивать толпу. Антон пробрался поближе к составу и с удовольствием осмотрел локомотив. Целиком он его раньше не видел, только раму с тремя тяговыми осями, да саму паровую турбину. Именно его команда занималась проектированием и сборкой силовой части, а всё остальное артель Шурки Бизонова делала сама. Моторин ласково провёл ладонью по гладкой лакированной дощатой стенке кабины, на всякий случай кинул хозяйский взгляд на буксы – в порядке ли колёса? Полюбовался на мощный угольный прожектор, установленный над паровым котлом, и совсем уже собрался влезть внутрь, на место машиниста, чтобы проверить показания приборов, когда кто-то грубо дёрнул его за плечо.

– А-ну отой… Тоха!!!

И тут же звонкий шлепок по второму плечу. Перед Моториным от уха до уха расплывалось счастливой улыбкой лицо Саши Бизонова.

– А я тебе звоню, никто не включается. А ты уже здесь.

За каких-то две минуты выяснилось, что Антон опоздал на саму церемонию и пришёл буквально за пару минут до торжественного отправления первого поезда, поэтому на предложение прокатиться он только махнул рукой.

– Что я, на поезде не ездил? Вот до Аппалачей дотянете, тогда да. А лучше до Калифорнии. Павел Степанович говорит, нам скоро золото понадобится.

– У-у, Калифорния, – по-паровозному прогудел в ответ Шурка. – Когда мы ещё туда ветку дотянем.

И, глядя в глаза Антохе переспросил:

– Так не поедешь?

– Не-а! – мотнул головой тот и улыбнулся. – Удачи тебе. Я домой. Мотор твой до ума доводить.

Пока добрался до своей улицы, почти стемнело, поэтому не заметил лишнюю тень на углу соседнего дома. Только почувствовал движение и среагировал больше на инстинктах, чем осознанно. Сам не понял, как угадал рывок нападавшего, но успел отклониться назад и резко схватить чужака за кисти, ловким вывертом зажав левое плечо правым локтем за спиной. После чего уже вполне осознанно ухватил вредителя за палец и провёл болевой.

Напавший оказался почти на голову ниже, худой, но состоящий будто из одних перекрученных жил. Он сморщился от боли, но упрямо сжимал губы. Антон рывком развернул противника лицом к себе, ловко перехватив палец другой рукой, и внимательно осмотрел характерный разрез глаз, высокие скулы, мощный нос с большими, раздутыми от боли, ноздрями, тонкие губы…

– Апач? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он. – Ну и кто ты такой?

Нападавшему на вид было не больше пятнадцати. Что-то в его лице показалось Антону знакомым, но где он видел этого молодого человека, вспомнить так и не получалось. На вид типичный воин племени неприсоединившихся. Одет только в национальные кожаные штаны с короткой бахромой вдоль боков, босой, тело и лицо перечёркнуты чёрными полосами, визуально смазывающими силуэт. Мальчишка на секунду зашипел от боли, но тут же сжал губы и зажмурился.

– Не молчи, хуже будет, – почти вежливо предупредил Моторин младший и потянул палец на себя.

Противник не выдержал. Пару секунд вечернюю тишину разрывал истошный крик, наконец, Антон ослабил давление.

– Ну? – грозным голосом напомнил он.

– Я, – ай! – мальчишка неловко дёрнулся, чем доставил себе дополнительные страдания. – Меня зовут Одинокая Сосна, я четвёртый сын Неспешной Совы.

– Точно! – наконец вспомнил Моторин. – Я видел тебя, когда приезжал в земли твоего отца. Тоже за мной припёрся?

Стоило отпустить палец, как гримаса боли на лице подростка тут же сменилась на ненависть. Он максимально отстранился от захватившего его Моторина, стараясь, правда, избегать боли.

– Мне не нужна твоя жизнь, – с пафосом ответил апач. – Я борюсь с несправедливостью.

– Борец, значит, – протянул Антон. – Ну, пойдём.