Цугцванг

– Плановый выходной, сутки в распоряжении. Но могут дернуть. Потом расскажу!

Роман нажимает на газ.

*

Проезжая часть оцеплена лентой, перекрыта полицией. Мокрый асфальт, кусты на обочине покрыты сажей, висят клочья мохнатой пены. Пожарные расчеты скручивают брандспойты. Два автокрана держат тросами останки бензовоза, оттаскивая раму с покореженными цистернами на обочину. В воздухе висит устойчивый запах гари. На платформе погрузчика груда металлолома, мало напоминающая автомобиль. Обочины заставлены специализированными машинами – МЧС, полиции, скорой помощи. Группы экспертов заполняют служебные бланки. Понятые подписывают протоколы. Полковник Лосев, подтянутый и высокий, в полицейском мундире и темных очках, стоит возле служебного «Мерседеса», сложив руки за спиной. Из подъехавшей черной «Волги» выходит озабоченный Секачев, напоминая пса, готового к драке, но не понимающего, где тут противник и откуда ждать нападения.

– Витя, я прямо с поезда. Что произошло?

Лосев лопатой выставляет ладонь.

– Здравствуй, Секачев.

Они обмениваются крепким рукопожатием.

– Да что случилось! Конец света, что ли?

Лосев говорит не сразу.

– Окончательно не установлено. Меркулов погиб.

– Что? – Секачев резко поворачивает голову, смотрит на автопогрузчик с грудой металлолома. – Еще раз. Я не понял. Витя! Что ты сказал?

– Не ослышался. Игорь Валентинович разбился, – Лосев смотрит поверх головы собеседника. Микроавтобус с наклейками «НТВ-Регион» подъезжает к оцеплению. Лосев складывает руки крестом, издалека показывая постовым запрет. Из микроавтобуса выскакивает оператор и девушка с микрофоном. – Журналисты пронюхали. Поехали, Толя! По дороге поговорим.

Лосев дает указания подчиненным. Они садятся в «Мерседес», едут прочь от города по встречным полосам движения, «Волга» идет следом с включенным маячком. Лосев смотрит в зеркало заднего вида.

– Оцепление по кругу. Видишь эстакаду впереди? Там камеры на шоссе. Дальше тоннель есть. Записи уже изъяли. Ты в Москву перебрался, мы с дядей в контакте работали. Поверить не могу. Хреновое дело.

– Что известно?

– Пока немного, – Лосев свободной рукой достает сигареты, прикуривает, открывает люк. – При подчиненных не балуюсь, ты потерпишь. Авария произошла в 2 часа ночи. Генерал ехал с дачи, обстоятельства выясняем. Детали не знаю, но сам факт, что поехал среди ночи, вызывает подозрение. Юбилей отмечал почти неделю. Разные гости. С нами хотел в выходные посидеть. Ты ведь для этого приехал? Ну вот! Ты его знаешь, очередная тусовка разъехалась, он в бане продолжил, с девицами. Там ЧОП у него, личная охрана. Известно, сам за руль сел. Не в адекватном состоянии. Следом джип сопровождения пошел, потом вертолет вылетел. Куда джип делся, непонятно, но выехали две машины. Разбилась одна. Куда делись охранники? «Мерседес» личный, в нем два трупа. Скорость большая, тормозной след отсутствует. Значит, бензовоз повернул неожиданно, цистерны взорвались. Шофер бензовоза тоже сгорел. Уснул за рулем. На себе испытал, бывает. Снится перекресток, поворачиваешь, а в реальности нет ничего. Бензовоз поперек трассы встал. Бензовоз компании Тагирова.

– Тагирова? – Секачев соображает. – Два трупа в «Мерседесе». Почему два? Он же один поехал.

– Судя по комплекции, он был на пассажирском сиденье, перед городом за руль посадил охранника. Будем выяснять, эксперты работают. Сам понимаешь, у меня мотивация. За дядю Игоря город переверну, и раком поставлю. Для прессы заявлений не делаем, в Москву не докладывай, я сам доложу. Камеры трассу покажут, но от эстакады далеко.

– Видеорегистраторы?

– Все выгорело! Крематорий. Эксперты разберутся, если смогут, восстановят. У водителя была рация. У Меркулова должен быть спутниковый телефон, военного образца. Его нет, на даче тоже. Телефон мог остаться в джипе сопровождения, скорее всего, уничтожен или экранирован. Сейчас просматривают записи по городу, ищем джип. Как доехал, как Москва?..

Лосев останавливает машину перед заграждением. Проезжая часть перекрыта полосатой лентой. Сотрудники ДПС направляют встречный поток на объездную дорогу.

1993

Зимний день, вид из окна высотки. По обочине окружной дороги, отделяющей микрорайон от частного сектора, ползет грейдер со скребком. Меркулов (лицо с усиками) смотрит в бинокль с верхнего этажа высотки. Ермаков, в брезентовом костюме сварщика, смотрит в снятый прицел. Сварочный аппарат в углу, рулоны обоев, мешки с цементом, строительный мусор. Перпендикулярно окну стоят малярные козлы, забрызганные известкой, верх застелен пожелтевшими газетами, на козлах снайперская винтовка. Перед ними как на ладони, по другую сторону трассы, раскинулся цыганский поселок. Кирпичные коттеджи, есть и старые развалюхи. Параллельно трассе вдоль поселка идет нечищеная дорога.

– Снегу за ночь насыпало, – Меркулов опускает бинокль. – Примерился? Кирпичный дом, ворота железные. Готовься спокойно, никто здесь не потревожит. Дом вчера сдали, начальство отмечает. Работяги на другом объекте. Для сторожа мы бригада из ЖЭКа, устраняем неполадки. Ребята на позиции, – Меркулов показывает рукой. – Грузовик на въезде в поселок. От переулка сто метров, все рассчитано. Если сбой, даешь сигнал. – Меркулов показывает рацию, нажимает кнопку вызова. Устройство отзывается встревоженным голосом Секачева.

– Прием?

– Проверка связи. Как у вас, ребята?

– На позиции. Ждем указаний.

– Все по плану. Отбой.

– Переговоры открытые? – Ермаков поправляет перчатки, ставит прицел на место.

Меркулов отключает рацию, показывает.

– Игрушка, радиус до километра. Волна защищена. Ворота откроет подруга Кучумова. Это цыганский поселок. Со всего города барыги снабжаются, оптом и в розницу. Менты сами торгуют, прямо с патрульных уазиков. В двух словах, чтобы знал. Тип матерый! Пацаном тырил мелочь по карманам, отнимал деньги у школьников. Позже работал гардеробщиком в ресторане, наводил грабителей на клиентов, сел. По освобождению работал швейцаром. Спутался с картежниками, катал по мелочи. Долги вышибал, занялся рэкетом. Утюги, паяльники. Группировок было много, город держал старый вор, умер в больничке, тогда началось. Сафаров и Кучумов бывшие друзья. Потом пути разошлись. За Кучумовым, который побывал на зоне, понятия, а Сафаров не признает никого, спортсмен, мастер спорта по боксу. Действует жестче Кучумова, наводит ужас. Своими руками лидеры ничего не делают, – Меркулов поднимает бинокль, осматривает окрестности. – Разработки к делу не пришьешь. Валим Кучумова, отдача пойдет на Сафарова. Замысел понятен? Они друг друга стоят.

Ермаков ставит локти на строительные козлы, поправляет прицел.

– А если ворота откроются прямо сейчас.

– Не должно быть. Кучумов зависнет до завтра, должен зависнуть. По городу с охраной перемещается. Бронированный «Мерседес», а номера? Вместо циферок надпись: мафия. Наглость. Гаишники не то, что остановить боятся, честь отдают. Мафии под козырек! Операция у нас левая, на свой страх и риск.

– Почему? – Ермаков поправляет прицел, снова смотрит.

– Разработка дает оперативную информацию, доказательной базы нет. Официальных показаний никто не даст. А если кто расколется, потом все равно не подпишет, или на суде откажется. Знает, соседи по камере зарежут, или в одиночке менты придушат. Это гарантировано.

– А на ментов что, управы нет?

– Тебе могу сказать, ребятам рано. Кучумова мэр покрывает. А у Сафарова губернатор за спиной, они по даче соседствуют. Концы в Москву уходят, там свои разборки. Нам остается собирать информацию. Сколько эта чехарда в министерствах продлится, никто не знает. Вот и сдвинем камешек с горы. Автономно. Не передумал? – Меркулов спрашивает буднично, опускает бинокль. Смотрит на молчащего Ермакова. – Леня, без проблем! Дам отбой, свернем операцию. Дело серьезное. Когда начнется, будет поздно отменять. Там уже ва-банк, до конца.

– Игорь Валентинович, я же сказал! Сделаем.

– Ну и отлично, – Меркулов смотрит в окно. – Кучумов засады не ждет. Здесь бывает в гостях у любовницы. По городу с охраной передвигается, сюда один приезжает. Чужих бандитов цыгане не любят, но считаются. Дом отдельный купил, держится скромно. Барон работает с Кучумовым, интересы общие. Сам Кучумов из машины не выходит, опасается покушения. Ворота Рада откроет, подруга цыганская. Стекла тонированы, надо его выманить. Для этого ребята выезд перекроют, стукнут легонько, он выскочит. Главное, чтобы упал, это обязательно, иначе в дом нырнет. Сориентируешься?

– Сделаем.

– Отработаешь, винтовку оставишь. Модель редкая, поставщик Сафарова. Менты его вычислят, информация утечет подручным Кучумова. Начнется ответный ход, заварится каша, настанет черед Сафарова. Это не месть. Это работа. Разницу чувствуешь? По лестнице вниз, машина за углом. Тут объездная дорога, трасса вокруг города, план-перехват, канитель. Дом не заселен, некому соображать. Дам отмашку, на рынке начнется заваруха. Кучумову сообщат, сорвется. Раньше времени окно не открывай, прямая видимость. Одна створка откроется, сразу в глаза бросится, как дырка в зубах.

– Удачно придумано.

– Удачно придумано, – иронически хмыкнув, Меркулов поднимает бинокль. Продолжая разговор, обозревает окрестности. – Удача в нашем деле не девочка с косичками. Это ведьма с кочергой, так взгреет, мало не покажется. Я эту операцию готовил годами. Информацию собирал по крупицам, подвел к окну, чтобы ты вовремя нажал на спуск. Растащили страну, продали за рюмку водки. Либералы! Вот бы кого повесить за одно место. А бандиты – это так, будни. Бинокль не нужен? Оставлю.

– Зачем. – Ермаков поднимает винтовку. – Спасибо, Игорь Валентинович. За откровенность.

Меркулов открывает портфель, убирает бинокль.

– За Витьку сомневаюсь. Мало в нем крепости. Как думаешь?

– Витя в порядке. Не сомневайтесь.

Ермаков направляет винтовку на самосвал. В прицеле кабина, за лобовым стеклом два темных силуэта. Меркулов защелкивает портфель, надевает потертую ондатровую формовку, цепляет на нос очки, окончательно превращаясь в коммунального чиновника. Пальцем прижимает усики под носом, дергает губой, проверяет.