Триада

– Наконец-то, – обрадовался тот и поспешно вышел.

До его возвращения Слегин доел вермишель и узнал, что «велосипедом» называется довольно жестокая шутка: спящему вставляют между пальцами ног спички, поджигают и смотрят.

– Тебя, похоже, выписывать собираются, – предположил Колобов, взглянув на вернувшегося однопалатника: одна рука Карпова была согнута в локте, а большой и безымянный пальцы другой руки сжимали ватку. – И из вены, и из пальца. И ты ведь утром еще мочу сдавал?

– Сдавал, – гордо подтвердил Саша. – А к десяти на флюорографию пойду.

– Точно – выписывают.

– Смотря какие результаты будут. Ты, Миша, не говори пока ничего – вдруг сглазишь. В любом случае будем лежать до победы.

– Ага, – мрачно проговорил Иванов. – До 9 мая.

Весело было этим утром в палате.

Во время обхода Мария Викторовна сказала, что Павел выглядит намного лучше и спросила, продолжается ли кровохарканье.

– Вчера было раза три, сгустками, а сегодня – нет, – ответил Слегин.

– Хрипы не прослушиваются, – комментировала врач. – Это славно. Дышать ходили?

– Да. На уколы я со вчерашнего вечера тоже сам хожу.

– Замечательно. Набирайтесь сил, не залёживайтесь. Со следующей недели вам уже можно будет на дыхательную гимнастику ходить.

– Лет двадцать гимнастикой не занимался.

– А зря.

Иванову Мария Викторовна ничего не сказала, а Колобову посулила бронхоскопию назавтра.

– А что это за зверь? – полюбопытствовал Михаил.

– Это такое обследование. Через нос вам введут в легкое трубочку с оптической системой и посмотрят, что у вас там интересного. По ощущениям чуть-чуть неприятнее, чем гастроскопия, но в целом терпимо.

– Ну ни хрена себе! – взревел Михаил, заметно побледнев.

– Колобов, не выражайтесь.

Старичок Коля хихикнул, а доктор перешла к Карпову.

– Вас, Карпов, можно поздравить. Завтра на выписку.

– А результаты анализов? – радостно спросил Саша.

– Результаты должны быть хорошими. Впрочем, после обеда принесут снимок, и я вам скажу точно.

– Тебя на выписку, а меня – на бронхоскопию, – жалобно проныл Колобов, когда Мария Викторовна удалилась. – Тебе хоть делали эту гадость?

– Нет. Сначала назначили, а потом отменили… У меня ведь сердце.

– И что?

– Могло не выдержать. Там, говорят, когда ее делают, шприц специальный держат наготове. Чтобы, если  сердце остановится…

– Ну ни хрена себе! – взвыл Михаил, схватил сигареты и выскочил из палаты.

Павел сотворил Иисусову молитву и перекрестился, прибавив мысленно: «Господи, избави мя от бронхоскопии!»

После обеда Мария Викторовна сообщила Карпову, что снимок хороший.

– Слава Тебе, Господи! – воскликнул Саша. – Обрадую теперь баушку.

«Баушка» пришла после тихого часа и, узнав новость, радостно перекрестилась.

– Слава Богу! А я хотела завтра водички тебе принести.

– Вместе за водичкой сходим, вместе. Меня утром выпишут – сразу и пойдем. Тут как раз церковь рядом. Самую большую свечку Богу поставлю! Чтобы уж никогда, никогда так не болеть! Сорок дней лежал! Хорошо ты меня, баушка, мороженым покормила…

– Приятное хотела тебе, дурню, сделать. Кто ж знал, что ты такой нежный?

– Да я не в обиду, я так…

– Так ты, дядь Саш, из-за мороженого здесь? – встрял Михаил.

– Из-за мороженого, –  живо откликнулась старушка. – Я, дура, его побаловать хотела, а он только с мороза пришел, не согрелся, а потом ему опять уходить было нужно – опять не согрелся. Так и началось.

Поздним вечером в палату, как всегда, пришла медсестра и сделала старичку Иванову несколько уколов. Несмотря на ликующее настроение, Карпов не сдержался и проворчал:

– Работают, как папа Карло, а получают, как Буратино на мороженое. Это ж надо – за такие деньги в чужие задницы заглядывать! Эх, демократия!..

«Почему как Буратино на мороженое?» – подумал Павел, отходя ко сну. Поразмыслив, догадался. Догадавшись, заснул.

Его разбудило радио.

– Сегодня Русская Православная Церковь отмечает великий двунадесятый праздник – Богоявление,  – сообщил диктор с той же деловитостью, с какой рассказывал минуту назад о подрыве российского бронетранспортера чеченскими боевиками. – Другое название этого праздника – Крещение. По преданию, в этот день Иисус Христос крестился в Иордане посредством Иоанна Крестителя. Когда Иисус выходил из воды, разверзлись небеса, и Дух Святой в виде голубя сошел на Него, и был глас с неба, глаголющий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Так были явлены все три ипостаси Пресвятой Троицы. Вчера вечером и сегодня утром по всей России были отслужены торжественные водосвятные молебны. Освящалась вода в прорубях, и некоторые смельчаки купались там. Сложно сказать, что придавало им смелости – вера или же выпитое спиртное…

– Господи, помилуй нас, грешных! – прошептал Павел и принялся одеваться.

После завтрака медсестра Света принесла обеденную порцию таблеток и поздравила всех, а в особенности Павла («Почему в особенности?» – «Ведь вы же верующий») с праздником. Карпову таблеток уже не полагалось, а Иванову принесли целую горсть.

– Саш, твои теперь, наверное, мне достались, – прокомментировал старичок Коля, на что Саша ответствовал:

– «Пить так пить», – сказал котенок, когда его несли топить… Что-то я волнуюсь, мужики!

– Да ладно тебе, дядь Саш! – раздраженно проговорил Михаил. – Тебе нынче домой идти – не на бронхоскопию.

– Господи! Пусть никогда я больше сюда не попаду! – воскликнул Карпов, глянул по сторонам и широко перекрестился.