Дед Семён и другие. Рассказы

– И как там твой прадед в армии?

– Всё в порядке. Двенадцать лет отменили, заменили шестилетней службой. Под Плевной ранили пулей в руку и штыком в грудь, – отчеканил Семён.

– Ну?

– Вот те и ну. Серьёзно. Да, ещё интересно. Когда вернулся домой, после ранения, то стал курить трубку, кривую такую. Иди сюда. Вот, смотри. Здесь о том, как он вернулся домой.

«С возвращением Сергея в доме, казалось, не прекращался праздник. То и дело приходили соседи посмотреть на солдата, послушать его рассказы об увиденных им странах, о тамошних народах и их обычаях. Говорил о себе мало и с небольшой охотой, зато с увлечением рассказывал о Бессарабии, Румынии и Болгарии. Посасывая свою трубку, он повествовал о трудолюбии народов, о любовном и бережном отношении к земле, к природе. С упоением рассказывал о том, как ухожена в тех краях земля и какие на ней выращивают овощи, зерновые, сколько там фруктовых садов. Мужики, кряхтя, чесали затылки, порой односложно и невнятно, произносили: «гляди…», «вот как…», «м-да…», «надо же…, а мы-то».

– Счастье и праздник, – Марина стёрла со щеки слезу.

– И женили ведь его. На сироте, Евдокии Сергеевне. Это известно точно.

– А… – Марина не успела задать вопрос.

– Двадцать семь, – Быстро проговорил Семён. – Ему было двадцать семь лет.

– Да я не про это. Про сироту. То есть про невесту.

– У дяди своего воспитывалась. Вот у отца что написано: «Сирота воспитывалась у своего дяди. Вся ее жизнь в чужом доме глубоко отразилась на ее характере. Тихая, скромная, умеющая быть полезной в любом деле, она к тому же отличалась душевной лаской и простотой».

– Понятно.

– Да. Вот, а через два года родилась дочка. Сестра моего деда. Баба Феня. Я маленьким был, видел её.

– Опять девочка первая.

– Ну, что же делать. Генетика, – засмеялся Семён.

– Да, только вот отец твой выбился из стаи.

– Но ведь, я же вернул всё на своё место. У нас тоже две девочки. После Фени, через шесть лет, родился сын, назвали его Фёдором. И как пишет отец о Сергее: «А на следующий день он уже угощал в кабаке товарищей, напоив их до отвала».

– По всем законам должно быть две девочки.

– Именно. Так и было. Через девять лет, после сына, родилась ещё дочка, Акулина. Прадеду в то время было сорок пять лет. Всё по плану.

– Ну, а дед-то твой, где в этой схеме, – проявляя нетерпение, спросила Марина.

– А с дедом всё ещё интереснее. Феню выдали замуж. И представляешь… нет, давай прочитаю.

«Осенью 1901 года в новой семье ожидали прибавления. Ждали прибавление и в доме Левоновых, Евдокия Сергеевна была в „положении“. Так случилось, что мать и дочь одновременно готовились стать матерями».

– Да, сюжетец, – Марина села рядом с мужем. – И как там дальше.

– А вот дальше, не совсем хорошо получилось. Слушай.

«В конце сентября Феня родила девочку, назвали ее Лушей. В ночь под Дмитриев день, с 7 на 8 ноября, начались роды у Евдокии Сергеевны. Роды были очень тяжелыми и бабка-повитуха, принимавшая роды, новорожденного мальчика спасла, а мать спасти не удалось. Новорожденного, родившегося под Дмитриев день, назвали Дмитрием, а чтобы ребенок выжил, пришлось Фене, кормившей двухмесячную Лушу, взять к себе и маленького братишку. Вот и росли они вместе, как двойня, вскармливаемые одной грудью».

В комнате повисла тишина.

– Ладно, иди, я ещё почитаю.

Марина тихо встала и вышла из комнаты. Семён, оставшись один, смотрел на отражение свечи на оконном стекле. Игра света и тени рисовала причудливую картину – на фоне заката солнца в поле стояла одинокая тёмная фигура. В голове у Семёна, самым непостижимым образом, звучали строки из ещё непрочитанной рукописи: «… он уходил от людей, всюду искал одиночества. Выходил во двор, но и здесь многое напоминало о Дуне. Тогда уходил за село и медленно брел по размытой осенними дождями дороге, пока не становилось совсем темно. Поворачивал обратно, заходил к дочери взглянуть на сына и медленно брел к дому».

Семён обратил внимание на то, как заиграло пламя свечи. То вспыхнет, а то вдруг уменьшится до предела, и так стало происходить постоянно. Взглянул на саму свечу – она ещё и наполовину не сгорела. Исходя из всех странностей двух вечеров, Семён понял, что происходит что-то неординарное. Обратился к тексту.

«Теперь вся нагрузка по дому легла на уже некрепкие плечи бабушки Поли, ведь в доме остались практически одни мужики. К тому же дед Яков за последний год как-то резко сдал. Он и ростом стал ниже, могучие узловатые руки висели плетьми, а смерть Дуни подорвала остатки сил. Когда-то труженик-непоседа, теперь он отошел от всех домашних и мирских дел. Если же когда и выходил во двор, то лишь за тем, чтобы „закутать“ скотину».

– Ну, этого и следовало ожидать, – произнёс Семён и обратил внимание, что свеча начала гаснуть. Опустил глаза и стал вчитываться в текст.

«Годы упорного нелегкого труда, плюс „приобретенные“ болезни постепенно сделали свое. И все же Яков Левонович прожил долгую наполненную полезным трудом жизнь. Умер он в конце августа 1902 года в возрасте девяноста лет»…

Стало темно. Свеча погасла.

Семён нащупал выключатель настольной лампы и включил свет. Взял спички и попытался зажечь свечу. Парафин плавился, но фитиль загораться не хотел. Вынув свечу из подсвечника, он повторил попытку. Свеча загорелась ровным полноценным пламенем. Семён аккуратно водрузил свечу в подсвечник и пламя тут же погасло.

– Вот ещё незадача, – проговорив это, повторил всю комбинацию со свечёй и подсвечником. Результат был тот же.

– Ну, вот и всё, – с сожалением произнёс Семён. – Закончено повествование, погасли свечи.

Взяв в руки подсвечник, он медленно покрутил его, осматривая внимательно со всех сторон, поставил на книжную полку и, обращаясь через подсвечник к своему предку Якову, сказал:

– Спасибо тебе! Я всё понял. Твои потомки никогда не забудут всех вас.

После произнесённых слов, Семён погасил свет и тихо, стараясь не потревожить никого из «присутствующих», вышел из кабинета.

    2016, ноябрь

ПЕРЕГОВОРЩИК

– Как же достали эти муравьи, – жена салфеткой смахнула нескольких муравьёв со стены. – Они уже везде и ничего их не берёт.

– Я китайским карандашом от муравьёв уже все плинтусы промазал, – поддержал возмущение супруги Семён.

– Плевали они на твои карандаши. Вон уже до твоего мёда добрались.

– Ну, это они, конечно, зря. Конкурентов не потерплю.

– Надо подумать, как с ними бороться.

Жена ушла с кухни, а Семён «залез» в Интернет в поисках универсального средства борьбы с домашними муравьями. Поблуждав с полчаса по просторам Интернета, Семён отключился от всемирной сети и задумался. Мыслей не было.

И вдруг вспомнил, что когда-то читал о том, как один человек договорился с тараканами и те ушли из его дома. Сказка? Красивая выдумка? А что, а вдруг? Стала выстраиваться цепочка. Мы все дети природы, а значит, на каком-то уровне связаны вместе, и почему бы нам, действительно, не договориться об условиях сосуществования. А как договориться?

Семён встал и подошёл к окну. С высоты десятого этажа он хорошо видел засаженный деревьями двор, перелетающих с ветки на ветку воробьёв, пробегающих по двору кошек и собак.

– Вот они живут же вместе и без претензий друг к другу. Договорились?