Дух

– Так точно, товарищ капитан! Товарищ капитан, а вы не знаете, скоро мы поедем на стрельбы?

– А тебе зачем, Володя? Ты что воевать собрался?

– Ха-ха! Ну, так просто… – улыбался Володин. – Скоро?

– Скоро… – все также мрачно отвечал офицер.

Мы повесили на свои плечи автоматы, которые оказались неожиданно тяжелыми. Каждому хотелось себя почувствовать настоящим военным с настоящим оружием. Какой мальчишка в детстве не играл в «войнушку», какой мальчишка в детстве не мечтал пострелять из настоящего автомата? Сбылось! Вот оно! Я не просто в армии, не просто в военной форме, но и с оружием в руках!

– Стоять! Куда пошли? Кто давал команду? Кто так оружие носит?! – набросился на нас Володин. – Сюда идите! Автомат вот так носится! Вот так! Ремешок нужно натянуть и вот здесь закрепить! Учитесь! Давайте, шагом марш!

В сопровождении младшего сержанта Володина мы прибыли в учебный класс казармы, где на протяжении нескольких часов весь взвод по очереди тренировался собирать и разбирать автомат Калашникова. Вскоре большинству солдат эта процедура надоела, солдаты молча сидели в сторонке, безучастно поглядывая на рядовых Перепелкина, Воробьева, Виноградова и Синицына, которые на перегонки продолжали терзать старенькие автоматы.

– Окончить занятие! – скомандовал Володин. – Расселись все по своим местам!

– И все-таки я быстрее! Ровно десять секунд! – пробубнил Перепелкин своим товарищам, возвращаясь на свое место за партой.

– Быстрее рассаживайтесь! – начал сержант. – Ну как, у всех получается?

– Да… Ничего сложного… – понеслось с разных сторон. – А когда мы сможем пострелять из них?

– Скоро. До призыва по идее должны Вас свозить на стрельбище. А потом забудете об оружии до самого дембеля. Если повезет, то может быть пару раз за время службы дадут вам пострелять. Хотя на вряд ли…

– А что так? – снова раздался гнусавый бас Перепелкина.

– А что вы так на меня уставились? – стоял Володин, вальяжно облокотившись на стол. – Ваше оружие метла и лопата! А еще половая тряпка! Вы уже узнали, как моются полы в армии?

– Ну, да, пеной… С полотером и на карачках… – отвечал за всех Воробьев.

– Нет, вы еще не знаете, как они по-настоящему моются! Вас просто жалеют, потому, что вы еще молодые, присягу не приняли. Ну, ничего, подождите! Вот присягу примите и увидите, как офицеры сядут вам на шею! Только и будете, что работать с утра до вечера! Вам жизнь в РМП после этого раем покажется!

Солдаты примолкли.

– И что так, до самого дембеля, что ли, убирать снег и мыть полы?

– Ну, почему же! У вас есть выбор. Вы можете жить по уставу и тогда вас будутзаебывать уборкой, заправкой постелей и прочими работами до самого дембеля, а можете жить по дедовщине, как я. Вот посмотрите на меня, никто не может меня заставить взять в руки тряпку или лопату.

– Ну, вы же сержант! – возразил Воробьев.

– А звание тут не причем! Даже если меня разжалуют в рядовые, я все равно уже в руки тряпку не возьму и работать не будут. Я свое уже отпахал, отлетал я свое.

– А как же офицеры? Ротный может? Он же может Вас заставить работать?

– Нет.

– Как так?

– Просто! Негласное соглашение. Понимаете? Если вы думаете, что офицеры хотят, чтобы все было по Уставу, то ошибаетесь! Все офицеры негласно поддерживают дедовщину.

– И даже Дема?

– Дема? Дема – это отдельная история! Дема у себя в роте сам первый дедушка. Правда, он больной на голову. Он как-то с моста упал… головой вниз… Все мозги себе отшиб. Не хотел бы я оказаться у него в роте. Вот кто попадет в нашу роту, в РТГО, тому считайте, повезло. У нас совсем другие порядки. У себя в роте я могу днем валяться на кровати, могу смотреть телек в любое время, кушать, когда захочу, могу носить под формой теплую одежду. Да много чего еще такого. И служба идет совсем ненапряжно. Не жизнь, а малина!

– Вот здорово! – заулыбался рядовой Вилюм. – Не то, что мы тут, только и делам, что убираем снег, да полосы эти дурацкие на кроватях равняем! Задолбал уже этот кантик!

– Ну, вы же понимаете, что ничего в жизни просто так не бывает? Сначала, конечно, вам придется помыть полы, полетать немного духами. Но потом заживете припеваючи. Полгода духом отлетать – это не так страшно, как до дембеля по уставу заебываться.

– Во-во! – протянул с первой парты Воробьев.

– Ну, так как? Как служить будем, парни? По уставу или дедовщине? Кто за дедовщину? Кто хочет жить по дедовщине, кто хочет жить в армии по-человечески, поднимите руки!

Большая часть роты, недолго думая, подняла руки. Оставшись в меньшинстве солдаты немного поколебались и потом тоже подняли руки. Все понимали, что перед ним стоит не просто сержант, а их будущий дедушка, с которым предстоит жить некоторое время в роте. От этого сержанта зависело очень многое в нашей повседневной жизни. Ссориться с ним, идти против течения никто не хотел.

– Ну, вот и молодцы! – потер свои руки Володин. – Нет, вы можете отказаться. Я же вас не заставляю жить по дедовщине. А то, побежите потом жаловаться Павлюку, скажите ему, что, мол, я заставляю Вас служить по дедовщине. Я вас не заставляю, вы сделали свой собственный выбор. Вот офицеры и армейский устав заставляют вас, не оставляя вам никого выбора в жизни, а я его вам предоставляю. Будите соблюдать определенные правила, и ближайшие полгода пролетят очень быстро и незаметно. А потом быстро черпанётись и жить станет намного легче. А когда вас дедуют…

Дверь в комнату медленно отворилась, и в нее зашел капитан Демьянов.

– Смирно! – скомандовал Володин.

Солдаты встали по стойке «Смирно» и замерли.

– Что делаешь, Володин?

– Провожу занятия, товарищ капитан. Присягу учим.

– Понятно. Смотрите солдаты, учите присягу наизусть. Кто к завтрашнему дню не сдаст Володину присягу, будет иметь разговор со мной. Всем ясно?

– Так точно! – дружно ответило взвод.

– Продолжай, Володин!

Окинув суровым взглядом присутствовавших, капитан удалился.

– Садись! Открыли тетрадки и начинаем учить присягу – продолжал Володин.

Солдаты, сопя носами, принялись учить три предложения текста присяги. Тянулись минуты. Володин, развалившись в стуле, не знал чем себя занять. Через некоторое время он достал из кармана четки и стал их крутить вокруг пальца. Наигравшись вдоволь четками, он достал календарь и стал считать дни до дембеля. Оставалось служить чуть меньше года. Первый год службы всегда пролетает очень быстро. Напротив, второй тянется бесконечно долго. Володин все еще был черепом, но уже стал сержантом, поэтому мог не думать о дедушках в своей роте. По возвращению в свою роту, его должны были дедовать. Молодые солдаты об этом не знали, полагая, что он уже дедушка.

Денис Володин свое уже отлетал. Осенний призыв уволился, ни оставив в части больше ни одного старослужащего, который мог бы издеваться над Володиным. Ему предстояло пожинать плоды дедовщины. Теперь он сможет пожить в свое удовольствие! Маленькие глазки сержанта заморгали, взгляд быстро начал перемещаться с одного солдата на другого. Володин карандашом записал что-то в своем маленьком блокноте.

– Ну что, кто-нибудь готов сдавать присягу? – наконец, обратился он к солдатам.

Солдаты молчали, еще больше склонив головы, как делают школьники, неготовые к урокам.

– Учтите, до присяги осталось меньше недели! Мне все равно, как вы будете читать присягу: наизусть или по бумажке. Но Вам должно быть не все равно. Вам принимать присягу. Вы будете там стоять на плацу перед вашими родственниками, перед своими родителями, перед своими девчонками и позориться! Ну, что неужели до сих пор никто не выучил текст?

Солдаты молчали, опустив виновато глаза.

– Володя, а ты что сидишь? – заглянул в дверь младший сержант Попов.