Записки питерской алкашни

– Сейчас колдовать начнёт, – шёпотом произнес Монти.

– Ты снимаешь? – процедил сквозь зубы Кэст.

– Да эта тварь не отображается на экране… – сконфуженно ответил Коля.

– Хрен с ним, пускай колдует…

Но тварь и не думала колдовать. Резко распрямив задние лапы, она прыгнула на Толика, подмяв тщедушное тело под себя и нанося звонкие удары ему куда-то в челюсть. Народ с криками отпрянул в стороны и уже начал было орать, хватая стулья и сковороды, дабы отбить из лап инфернальных несчастного анимешника, как вдруг демон перестал. Затем, повозившись пару секунд, он торжествующе поднял переднюю лапу вверх, в ней поблескивало что-то желтое. По лапе стекало что-то красное и не надо было обладать высоким айкью, чтобы понять , что это. Демон прошлепал на свое место и уселся в прежнюю позу, положив жёлтый предмет подле себя.

– Как вы и просили, Мессир, не очень много золота,– сказал он, с аппетитом облизывая окровавленную лапу, – осталось ещё два желания!

Жёлтым предметом был золотой зуб Анатолия, многие годы бывший, пожалуй, самой большой его драгоценностью, а ныне лежавший на грязном паркете и, похоже, навсегда сменивший хозяина. Толику, впрочем, было явно наплевать на это в данный момент, потому как он прибывал в глубокой отключке после нескольких пропущенных челюсть. Он лежал, а все остальные стояли с открытыми ртами. Может быть вследствие перенесенного шока, а может для того, чтобы демон не узрел среди натуральных зубов и металлокерамики никаких вкраплений золота.

Существо закончило облизывать лапу и вежливо прокашлялось.

– Мессир, ну я же жду, – произнесло оно с какими-то жалобными нотками в голосе, – каково будет ваше следующие желание?

– Ты только бабу у него теперь просить не вздумай, – злобным шепотом сказал Монти, – я даже думать не хочу, каким образом он это выполнит.

Кирилл перевёл взгляд с нокаутированного Толика на существо. Взгляд был недобрым.

– Ты демон идиотизма что-ли? – спросил он, взвешивая в руке пустую бутылку из-под водки. – А если бы я попить захотел? Ты бы из унитаза принёс?

Демон пожал зелёными плечами.

– Не исключено. Ну ведь вы же не ангела призвать изволили, а несколько иную сущность. Специфика, понимаете, обязывает. Да я ведь и рангом низковат… Вот если бы… – он задумался.

– Если бы что? – не выдержал Мамонт затянувшейся паузы.

– Если бы вы призвали кого-то вроде Аластора или Бафомета… – глубокомысленно произнес он, – было бы всё эффектней намного. Ну и дороже, как вы поняли. На порядок дороже. А я -то что? Даже души вашей не требую, так, крови чуть-чуть.

Он скорчил подозрительную гримасу.

– Вы прогуливали демонологию, Мессир?

– Ээээ… Ну… – не нашелся что ответить Кирилл и отвел взгляд куда-то в сторону.

Демон то – ли забулькал, то -ли захохотал, опрокинувшись на спину.

– Ну я же вижу, что да, – клокотал он, катаясь по паркету и держась лапами за живот. – Ну это ж надо так попасть, * хах – бульк!*,* хах – бульк!*,* хах – бульк!*

– Впрочем, – сказал он, немного успокоившись и вытирая синеватые слёзы с глаз,– я люблю прогульщиков. Итак, назовите желание номер 2.

– А может ты так пойдешь? Ну типа нам надо не 3, а всего-то одно, или там оставить их на потом как-нибудь? – спросил Монти.

Демон помотал головой.

– Я понимаю, вы прогульщик, но это уж могли бы и выучить. Протокол обязывает три, значит я буду здесь торчать пока не выполню ещё два. Уж извините, но таковы правила.

– Понятно, – мрачно ответствовал Мамонт. Он действительно сейчас напоминал Мэнни из "Ледникового периода", с той только разницей, что накосячивший ленивец был черт-те чем и страшный.

– Ладно, – сказал он после минутной паузы, – ты можешь сделать меня бессмертным, к примеру? Это пока не желание, а вопрос.

Демон закатил глаза к потолку.

– Моя специализация – только материальные объекты, господин хороший. И я не творю их из воздуха, я могу их только добыть, так сказать, натуральным путём. Радиус моего действия также ограничен периметром данного дома, выйти за пределы которого я физически не могу.

– Кажется я знаю, что нам загадать, пацаны – задумчиво протянул Кэст. – Помните ту психованную бабульку, что вечно орёт, мол гореть нам в аду?

Все дружно переглянулись. На лица вернулись улыбки. Пошушукавшись немного с друзьями, Кирилл изрек:

– Значит так, хочу чтобы ты сейчас пошёл в 312 квартиру и поцеловал Маргариту Ивановну. Но только с язычком! – он упреждающе вскинул палец, – и со всей страстью, на которую только способен демон, ты понял?

– Эт я мигом, – закивало существо, – эт я умею!

– Мигом не надо, скорострел ты потусторонний, надо с чувством. Подольше, понимаешь? Даму нужно завести, прям чтоб "ЭХ!", ясно?

Демон снова кивнул и исчез. Народ выдохнул.

– Водка ещё есть, Кирилл? – спросил Монти. – После такого по-любому нужны стимуляторы…

Монти разливал по полной, с горочкой. Демон отсутствовал всего полчаса, а половина литровой бутылки уже опустела. Народ мрачно курил, теперь с ними был и оклемавшийся Толик, которому сильно жгло новоприобретённую дыру в десне.

– Как думаете, долго он там будет? – спросил Колян, затягиваясь у самого фильтра.

– Это как повезёт, не знаю, – буркнул Мамонт. – Я ж прогуливал демонологию, забыл?

– Криков ужаса чего-то не слыхать, может она ему распятием саданула или там святой водой побрызгала – и всё, спекся демон? – ответил Монти.

– А что, это мысль! – оживился Кэст. – Главное – позитивная. Да и потом, ребят, может мы все белку поймали просто? Ну знаю, знаю, все вместе вряд – ли могли, но вдруг?

Как опровержение послышался негромкий хлопок и все устремили взоры куда-то за спину Толика. Толик вжал в голову в плечи.

– Вернулся, да? – тихо спросил он, не оборачиваясь.

Комната с убитым видом кивнула.

– Задание выполнено, – отрапортовал демон, а затем с ним произошло нечто непонятное – он потупился и стал менять окрас с буро -зелёного на нежно малиновый. – И даже перевыполнил…

Компания переглянулась.

– Ты че с бабкой сделал, паскуда?! – угрожающе двинулся на него Мамонт.

– Я сделал всё, как вы и просили, Мессир! – жалобно посетовал демон, – но не рассчитал, увлёкся…

Что мог сделать не рассчитавший когтистый и зубастый демон со старушкой – божьим одуванчиком, представляли все. Конечно она их всех ненавидела лютой ненавистью и они ей отвечали тем же, но иметь труп на своей совести никто не хотел.

– Она жива? – спросил Мамонт гробовым голосом.