Не буди лихо…

– У меня там дача, – снова подал голос тот же нетерпеливый студент, – Кукуево, знаете?

– У моего друга там тоже дом, я там бывал, – улыбнулся Дмитрий Александрович, – но не о том речь. Я как раз подвожу нас к основной теме. Они пытались пойти в обход, избегая ненужного внимания. Доподлинно известно, что эта территория была не особо густо заселена в то время, это можно исторически подтвердить. То есть никаких сел, деревень и постоялых дворов. А уж тем более дач.

Все засмеялись, а преподаватель продолжил:

– Варун описывает их последнее пристанище, деревню на берегу скорее всего Ладожского озера. Отличительная особенность – отличная обороноспособность поселения. Он описывает огромный ров, высокий частокол, постоянную стражу на стенах, сигнальные посты. Перебор для деревеньки, не правда ли? Особенно если учесть ее удаленность от всех потенциальных врагов и основных торговых путей. Что должно заинтриговать еще больше, так это серебряные огромные кресты на воротах в деревню и на стенах. Что это? Дань христианству? Даже в огромных по тем меркам городах не было подобных излишеств, что и говорить про маленькие населенные пункты. Серебро это ведь вам не дерево… Теперь понимаете, о чем речь? В других документах нет даже упоминания об этом поселении. Либо ее сожгли дотла, либо еще что… Кто знает…

Аудитория тревожно зашумела, все кинулись делиться друг с другом впечатлениями. Покахонтов терпеливо дождался, пока страсти немного улягутся, и снова заговорил:

– Около двух недель они прорывались по болотам в сторону Москвы. И тут случилось самое интересное. В непроходимых лесах глубокой ночью небольшой отряд повстречал незнакомца. Вы можете себе только представить нечто подобное? Как человек мог в одиночку и без запасов выжить в лесах в сотнях километров от жилья? Я не говорю про банальные опасности в виде диких животных – волков и медведей. Варун пишет, что тот был налегке, одет в черный балахон, никаких пожитков, даже коня не было. Где он находил пищу и воду? Где спал? Загадка. То есть, что мы имеем? Уже два тревожных звоночка – обереги в виде крестов и непонятный человек в черном посреди ночи на болотах.

Доцент исторической кафедры сделал паузу, откашлялся и глотнул воды из маленькой бутылочки на столе:

– Вначале ночного гостя чуть не зарубили, приняв за разбойника. Однако в ходе разговора выяснилось, что он местный мытарь. Ну-ка, кто блеснет эрудицией и подскажет мне, что это за зверь такой?

Руку подняла застенчивая студентка, сидящая практически на галерке, в самом последнем ряду.

– Да, да? Давайте вот вы, девушка.

– Ну, в общем, – робко начала она, все больше и больше смущаясь, – это что-то типа сборщика налогов и податей.

– Все верно, в яблочко, – удовлетворенно кивнул головой Покахонтов, щелкнув пальцами, – он же «лихоимец», то есть налоговая по-нашему.

Все снова заулыбались.

– Поначалу воевода подумал, что это заплутавший деревенский, однако незнакомец представился местным. Разговор снова зашел в неприятное русло, витязи подумали, что над ними издеваются, и почти завязалась драка, как вдруг товарищ исчез в ночи, взмахнув плащом. Напоследок он все же предостерег отряд. Эти слова Варун четко воспроизводит в своей летописи. «Страшитесь тех, кто бродит под покровом вечной ночи». Это очень примечательные слова, обратите внимание. Сейчас посмотрим веселые картинки.

Доцент встал, включил большой телевизор, стоящий в углу у входа, воткнул в него флешку и погасил свет. Взяв пульт, он сел на свое место и нажал на кнопку воспроизведения. На экране появилось изображение арбалета.

– Как видите, это так называемый самострел. Его нашли в Чехии, на раскопках, четыре года назад. Видите надпись на древне-славянском на ложе? Кто догадается, что тут написано?

– То же, что и сказал этот мужик? – рискнул кто-то в темноте.

– Верно, – согласился Покахонтов, – «страшитесь тех, кто бродит под покровом вечной ночи». Находка эта датирована более поздним временем, примерно 15 век, и подлинность не вызывает сомнения. В тайнике была найдена также дюжина стрел из серебра. На территории современной Польши еще в перестройку нашли меч с такой же гравировкой. Вот он, видите, какой красивый? Отгадайте, из чего он был сделан. Вы понимаете, насколько непрактично и глупо использовать серебро в качестве материала для холодного оружия? Там же нашли весьма странное захоронение. Несколько могил в лесу, вдалеке от поселения. Головы у трупов были отрезаны и лежали в ногах…

– Вампиры? – хмыкнул один студентов.

– Вот и первые догадки, – учитель снова включил свет, но не стал садиться, а начал мерить аудиторию шагами, заложив руки за спину.

Через некоторое время он продолжил, пригладив растрепавшиеся волосы назад:

– К сожалению, летопись Варуна не сохранилась до наших дней. Вернее будет сказать, после известного всем вам пожара 1812 года, когда сгорела почти вся Москва, осталось лишь начало истории, жалкие двадцать страниц огромной книги. Тут у нас назрел первый серьезный вопрос. Что же произошло на самом деле? Банальное убийство почтальонов или что-то более зловещее? В любом случае я бы остановился на определении вампиров. Что это?

– Монстры. Кровососы. Упыри. Вурдалаки, – донеслось несколько вариантов с разных концов класса.

– Вы правы, – Дмитрий Александрович поправил галстук, – но тут у нас есть проблема. Вампиры в том виде, в котором они предстают перед нами с экранов телевизоров и со страниц романов, относятся к более позднему периоду, 17—18 векам. Это, конечно же, 1730 годы, Сербия, Петар Благоевич и Арнольд Паоле. Кто-нибудь слышал об этом?

– Да. Их эксгумировали, подозревая в вампиризме.

– Точно. Более поздняя версия «охоты на ведьм». Каждый второй мужчина представлялся вампиром. Потом начались всевозможные литературные изыски, стихотворения и так далее. Образ вампира, упыря в нашем случае, романтизирован донельзя. Модный парик его напомажен, он носит дорогие вещи, всегда умен и находчив, в общем, мечта любой женщины. Вампиризм относится к единственной побочке, этакому изъяну, но все красотки штабелями укладываются, лишь бы кровопийца обратил на них свой взор.

В аудитории снова раздался смех. Покахонтов достал из чемодана кипу бумаг и начал рыться в них, не останавливая рассказа:

– Мы же с вами говорим о более раннем периоде. Тут даже стоит поменять определение. Нет пока что никаких вампиров, разъезжающих на каретах и устраивающих званые балы. Есть темные дремучие леса и упыри. Вурдалаки. Это все персонажи из славянской низшей мифологии. Ходячие мертвецы, разгуливающие в ночи в поисках людской крови и плоти.

Он продолжил вещать еще более жизнерадостным скрипучим голосом:

– И пресловутые упыри не имеют ничего общего с графом Дракулой. Это мерзкие, быстрые создания, передвигающиеся с огромной скоростью и обладающие нечеловеческой силой и обонянием. Откуда взялся этот миф? Сказать сложно. Вероятно, людям нужно было объяснение, куда пропадают ночью люди, почему в лес ходить опасно и по ночам лучше спать у себя в кровати, чем шататься по улицам. Средневековый мир был страшным местом и без вурдалаков, что и говорить. Примечательно то, что в славянских землях повсеместно описание упырей практически идентично. Как так вышло? Большой вопрос.

* * *

Полночь давно миновала, многие дремали на ходу, уронив голову на грудь, дежурили лишь часовые, идущие впереди и замыкающие отряд. В целях экономии оставили гореть всего четыре факела, до Москвы было еще недели две быстрым ходом, и запасы нужно было экономить, все равно не видно было ни зги.

Бдительность Никиты и Варуна, головы отряда, притупилась. После встречи с неприятным типом прошло больше двух часов, ничего не произошло, разглядеть хоть что-то в радиусе нескольких метров, кроме очертаний кустов и огромных деревьев, было невозможно, уставшие от постоянного напряжения глаза слипались. И хотя до пересменки было еще прилично времени, Варун беззастенчиво дрых. Он качался в такт медленному шагу лошади, а капли дождя, стукаясь о его шлем, быстро скатывались вниз и текли под кольчугу за шиворот. Чтобы хоть как-то бороться со сном, Никита начал гримасничать и вращать глазами, щипать себя за окладистую бороду. Внезапно где-то справа раздался странный всплеск.

– Рыба играет поди али квакуха какая? – спросил сам себя здоровяк и тут же понял, насколько абсурдно его предположение. Сложно было представить такую рыбу, которая смогла бы выжить в таком месте.

Теперь непонятный шум раздался уже слева, ближе к мирно посапывающему Варуну. Они ехали через болота уже не первый день, но не слышали ничего, кроме шума дождя. Или всему виной незваный гость? Никита понял, что сумасшедший путник вряд ли смог так взволновать его, закаленного в боях воина, что ему теперь везде черти мерещатся. Противный хлюпающий звук донесся уже позади. Никиту замутило, ощущение какой-то вселенской тоски легло ему на плечи, и предчувствие чего-то худого поселилось где-то внутри. Так уже было, когда брали Киев вместе с Долгоруким. Благодаря чуйке Никиты им удалось предотвратить резню в ночном лагере. Тогда-то он и стал десницей Варуна, за проявленную смекалку получив почетное прозвище Хорт[1 - Хорт – волк (древнеславян.)].

Он понял, что медлить больше нельзя, и принялся будить своего командира. Тот упорно не хотел просыпаться, грозно хмурил брови, надувал щеки, отворачивался.

– А ну-кася подымайся, Варун. Беда неминучая в ворота уже стучится, кабы поздно не было. Надо покумекать, покудова живы все..

– Чего такое? – спросил Варун, плохо скрывая раздражение, но, едва увидев встревоженное лицо своего помощника, тут же забыл о своих сладких снах.

– Кто-то шастает во тьме во блатах. Токмо кто – неведомо, – Никита показал пальцем вокруг дороги.

– Сейчас не ночь на Купалу, чтоб русалки да кикиморы норов показывали, – Варун отвел факел в сторону и посветил вниз, прямо в мутную зеленую жижу, – да и кто там бродить может? Думаешь, засада?

– Поди знай, воевода. Надо ухо востро держать. Что там, мне неведомо, да токмо все одно, не к добру. Отряд надо бодрым держать, чтоб врасплох не застали.

Вместо ответа Варун, особым образом сложив руки, заухал совой, да так искусно, что отличить от настоящей птицы было невозможно. Обычно дружина шла в бой с грозным кличем, но тут обстоятельства были совсем другие. Миссия, на них возложенная, была тайная, так что нельзя было выдавать себя раньше времени. Условились на такие знаки. Раздалось шевеление, не поворачивая головы, Варун понял, что отряд уже не спит. Вдруг сзади раздался громкий вопль. Воевода понял – началось. На узкой тропе было не развернуться, не перестроиться. Враг заходил с тыла.

– Держи строй, – скомандовал ему Никита, спрыгнув с лошади в грязь и побежав на крики.

Он с трудом протискивался среди коней, пытаясь на ходу достать свой топор. Добежав до конца вереницы, понял, что зря бежал, все спокойно. Нападения не было. Он разозлился:

– Кто орал, шельмы?

– Галаш и Малк пропали, – испуганно ответил замыкающий часовой. Даже разговаривая со своим командиром, он не переставая оглядывался, водил факелом в темноте.

– Окстись, ты что баешь? – не успев удивиться, Никита уже понял, в чем дело – лошади перед часовыми никого не везли, лишь пустые седла.

– Добрые часовые, бдели аки соколы, балябы! – взвился он. – Коней назад, и чтоб мышь не проскочила!

Он пошел обратно, на ходу раздавая указания и призывы к максимальной бдительности. Весть о пропаже двух бойцов разнеслась в мгновение ока. Люди поняли – началось что-то очень жуткое.

* * *