Врата Рассвета

– Что случилось?

– Я бы предложила тебе удирать, пока есть возможность, – мрачно пробормотала Кейна. Ольв угрюмо кивнул.

– С чего бы?

– Антийцы. Сейчас здесь будет славное побоище, в котором у тебя нет никакого резона участвовать. Отбежишь на приличное расстояние, – воин махнул рукой туда, где меж древесных стволов наливается мрачной синевой ночное небо. Восток только готовится озариться рассветом, знаменующим появление над горизонтом сияющей колесницы Бога-Солнце. – Потом повернешь на юг. Пара часов пути – и ты на Южном тракте.

Наверное, так и надо поступить. Одной тьме ведомо, чего странная компания не поделила с жителями деспотии. Антийцы в землях Великого Востока предпочитают торговать, а не драться. Тем более – с представителями Ниланты, торговля с которой наполняет золотом множество сундуков в далекой западной стране.

Сейчас он повернется – и сбежит, потому что… Не влезать же в битву в легкой шерстяной куртке наравне с одоспешенными здоровяками! Развернуться – и броситься прочь. Спасать жизнь от чужой и ненужной драки. Под пронзительным изумрудным взглядом рыжеволосой красавицы.

Ноги приросли к земле, словно корни пустили.

– Я не могу бросить… людей, которые помогли мне этой ночью.

– Что за бред? Ты что, из высокородных, чтобы нести такую придурь? – Кейна в ответ лишь раздраженно поморщилась.

– Да все одно поздно уже, – пробормотал кто-то сбоку.

Они вынырнули из клубов ночного тумана. Нехитрый подсчет показал, что враги превосходят числом в несколько раз. Воины в легких доспехах развернулись в частую цепь, откуда-то из-за спин послышались отрывки приказов. Антийцы спешно подались в стороны, пропуская вперед…

В груди разлился противный холодок. Десятка в непроглядно-черных кольчугах и нагрудниках. Лица скрыты под алыми шарфами, ниспадающими с островерхих шлемов. Доспехи, славящиеся по всей Силории, выкованы из мистического метеоритного железа, чья легкость и прочность превосходят самую лучшую сталь мастеров Великого Востока. Право на такую броню в Антии есть лишь у гвардейцев деспота.

Рино показалось, что где-то за спиной, там, где медленно уплывает за горизонт бледнеющая луна, на него с ухмылкой смотрит Хозяйка Ночи, всласть позабавившаяся над незадачливым путником.

Он ожидал переговоров или, на худой конец, обмена оскорблениями, но враги рванулись вперед. Первой в бой вступила идеально держащая строй шеренга черных воинов – и лес взорвался звоном оружия и яростными криками. Один из флангов нилантийцы уперли в лесной овраг. Лезть туда враги побоялись. Меченосцы схватились с гвардейцами, намертво завязнув в сражении. Противники оказались вполне достойны друг друга. Остальные антийцы предпочли не лезть в грохочущую мясорубку. Зачем, если есть прекрасная возможность зайти сбоку и окружить? Рино глазом моргнуть не успел, как на него насело сразу трое противников. В воздухе мелькают кривые легкие сабельки. Выйти с такой против одоспешенного воина – затея глупее не придумаешь, но на его легкую куртку хватит одного удара.

Враги налетели с азартными воплями, молодые и распаленные боем. Звон сталкивающихся клинков слился в мрачное гудение. Юные антийцы оказались на редкость бездарными фехтовальщиками. Мешают друг другу, сабли бестолково рубят воздух. Тупой напор и минимум искусства – но страх все равно сжал сердце ледяной лапой. Были времена, когда он один на один выходил против лучших воинов Ясеневого владения. Но сейчас цена ошибки – не синяк и покровительственная усмешка победившего мастера. Пропусти удар – и все закончится. Совсем. И – Рино попятился перед бестолковым, но яростным напором.

Огненный вихрь с оглушающим ревом пронесся перед самым лицом, опалив нестерпимым жаром. Там, где только что орудовала саблями тройка антийцев – выжженная черная земля, да страшная дымная спираль закручивается во вращающуюся воронку. Рино замер, ошалело хватая ртом воздух. Кейна! Кажется, дела антийцев плохи, коль скоро на стороне меченосцев в игру вступила чародейка такой мощи…

Радостная мысль еще не успела отзвучать в голове, как с неба, разорвав ночную тьму ослепительным росчерком, рухнула молния. Сноп небесного пламени обрушился в центр строя меченосцев, раскидав людей, словно тряпичные куклы. Неведомая сила подняла его в воздух. Рино видит себя со стороны неспешно плывущим прочь от взлетающего в небо фонтана перемешанной с пламенем земли. Почему все происходит так медленно?..

Последнее осознанное мгновение – ощущение падения и стремительно надвигающаяся земля. И – всепоглощающее ничто.

Летят по ветру пышущие жаром гривы коней, золотые копыта бьют по небесному своду. Двойка огненных жеребцов увлекает колесницу, сотканную из солнечного сияния. Уверенной рукой Бог-Солнце направляет лошадиный бег вперед, и звоном отдается на стремительный полет небесная твердь.

В тот день острые янтарные глаза различили далеко внизу пятно мрака, что уютно устроилось неподалеку от людей, слишком занятых мелочными делами, чтобы узреть незримое – даже если оно расположилось прямо у них под носом. Сильной рукой горделивый воин направил вниз упряжку небесных жеребцов, яростный ветер ударил в лицо, подбросил с могучих плеч огненные волосы. Твердь земная рванулась навстречу – и вот сияющие колеса коснулись лесной травы. Он мог бы спуститься, окруженный раскатами грома и гибельными вихрями, повелевая смертным пасть ниц, приветствуя царственного Бога-Солнце. Но в этот день мир не заметил божественного явления, лишь солнечные зайчики вдруг заскользили по безымянной лесной поляне, беззаботно выплясывая на телах поверженных воинов. Вскоре дома погибших наполнятся плачем и стенаниями, но Шого не трогают женские слезы.

Павшие воспарят на Благодатное Небо, дабы пополнить бесчисленные божественные рати – вечный триумф, что Бог-Солнце даровал тем, чей дух презрел смерть. Солнечный диск не коснется заката, а воины уже поднимут чаши посреди небесных дворцов.

Те, кто рыщет среди мертвых, не ведают о божественном присутствии. Но чуть в стороне янтарный взгляд нашел ту, что с улыбкой наблюдает за спустившимся с небес воителем. Она сидит на земле неподалеку от распростершегося без чувств темноволосого юноши.

Ее нагота прикрыта лишь черными, как первозданная ночь, волосами, что укутывают статное тело подобно целомудренному одеянию. Глаза – два бездонных колодца мрака. Алые губы искривились в улыбке, приветствуя Бога-Солнце.

– Твои игры сводят меня с ума, женщина. – Мрачно сказал Шого, приближаясь к Хозяйке Ночи. Лик богини искривила шальная усмешка. Черные ногти медленно поглаживают волосы распростершегося у босых ног юноши.

– Разве я не угождаю тебе, о супруг мой? – Засмеялась Шерхея, подняв прекрасное лицо, – разве я не защитила того, кто предпочел неравный бой постыдному бегству – не таким ли ты покровительствуешь? Или повелишь мне бросить его во власть падальщиков, что рыщут неподалеку?

– Знать, что такое честь – естественно для мужчины. Здесь не за что хвалить. Что такого в этом юнце, что заставило тебя покинуть ночные чертоги в неурочный час?

Прекрасное лицо исказила лукавая усмешка. Богиня медленно поднялась, черные волосы окутали гибкий стан. Бог-Солнце почувствовал, как волна первобытной похоти захлестывает с головой, ослепляет, лишает разума.

– Твое сияние сводит с ума, – Хриплый голос возле самого уха. Шого схватил ее за локоть и резко привлек к себе, но Вероломная вывернулась, дерзкий смех полетел по пронизанному солнечным сиянием лесу.

– Уж не желает ли Бог-Солнце овладеть супругой в диком лесу, рядом с мерзавцами, что рыщут среди мертвых? Нет, о божественный муж мой. Устрой для меня настоящую битву. На поле брани, где всех падальщиков мира не хватит, чтобы пожрать павших, на вершине горы мертвецов я отдамся тебе – и там ты познаешь настоящее блаженство.

– Похоже, ты настроена и впредь множить вокруг себя секреты, жена? – Голос Шого превратился в раздраженный рык. Когда-то, тысячелетия назад, у него было много женщин. Добродетельные и покорные мужской воле, кроткие и послушные… Ни одного лица, ни одного имени не удержать в памяти с тех пор, как на смену им появилась Хозяйка Ночи.

Улыбка исчезла с лица Шерхеи. Она взглянула на него заменившими глаза омутами первозданного мрака.

– Тысячу раз доблесть твоих избранников превозмогала мои чары, о супруг мой. Тысячу раз сотворенный мною мрак рассеивался перед сиянием их душ и помыслов. Теперь же отступи и продолжи небесный путь. Тьму, что по моей воле сгустилась над этим юношей и его семьей, даже твой свет развеять не в силах.

Влажные губы медленно провели по подбородку, оставив длинный мокрый след на лице. Рино со стоном попытался отмахнуться от чего-то огромного, что старательно покрывает ему слюнями физиономию, но таинственного доброхота вялая попытка не смутила. Юноша разлепил веки – как раз чтобы отмахнуться от очередной попытки себя лизнуть. И только сейчас сообразил, что над ним нависла взволнованная морда Хитреца. Конь беспокойно пшикнул горячим дыханием. Рино при виде любимца подскочил, как ужаленный. Кажется, половина хворей и боли в измученном теле испарилась при виде единственного дружелюбного существа в огромном и враждебном мире.

– Ах ты хитрюга… – Веселые слова застыли на языке, когда юноша увидел, во что превратилась полянка, где они встретили антийское нападение.

Исполосованное рытвинами от колдовских ударов пространство завалено телами умерших. К горлу от вида обезображенных оружием и магией тел подкатила тошнота. Рино подался вперед, изо рта хлынул омерзительный поток рвоты. Хитрец встревоженно скачет рядом, всем видом демонстрируя отчаянное желание помочь. А чем тут поможешь?

Кое-как утерев губы, юноша подобрал с земли меч. Лезвие покрыто грязью, от которой благородное оружие удалось отчистить не сразу. Он специально любовно отчищал сияющий клинок от мелких травинок, пытаясь оттянуть момент, когда придется выйти на страшную поляну, где в глухом безмолвии распростерлись приютившие его меченосцы.

Тяжело вздохнув, Рино убрал меч в ножны и, стиснув зубы, шагнул вперед. Посреди поляны широко раскинул руки здоровяк Ольв, в груди огромная рваная дыра, сквозь которую виднеется густая трава. Остальные выглядят не лучше. С каждым новым телом, которое он оглядывает, страх все сильнее сжимает клещи на горле в тоскливом ожидании увидеть убитую ведьму. Женщины, какими бы колдуньями ни были, не должны умирать вот так. Никто не должен, но для воина смерть – часть жизни и не вызывает столько волчьей тоски. Такие люди сами выбрали себе судьбу в тот момент, когда впервые взяли в руки оружие.

Изувеченные тела, изломанные, без конечностей, покрытые чудовищными ожогами… Кейны среди них не оказалось. Хрипло выдохнув, Рино еще раз обошел страшную поляну, осмотрел ближайшие окрестности. Чародейка или сумела сбежать, или попала в плен. Скорее второе, иначе она бы попыталась вернуться на место побоища… Наверное.

Какая сила спасла его в битве, где погиб десяток бывалых воинов? Не выжил ни один. Некоторых явно добивали, отказав в милосердии. Беззащитных, изувеченных, неспособных продолжать бой… Почему же одинокий юноша все еще жив? Или его сочли мертвым?

По всему выходит, он – единственный, кто может оказать павшим нилантийцам последние почести. От мысли о предстоящем тяжком труде в животе поднялась новая волна тошнотворной мути, но деваться некуда. Вот только – что он может сделать? Собрать погребальный костер на десяток здоровенных мужчин – легко сказать! Страшно представить, сколько он провозится с подобным занятием. Следующие полчаса ушли, чтобы уложить погибших в ряд в центре поляны. Кажется, ни на что большее он не способен, если только не собирается провести следующую неделю, собирая дрова. Да и то сказать – чем собирая? Мечами погибших воинов? Использовать так благородное оружие – означает нанести владельцам оскорбление стократ худшее, чем оставить их непогребенными.

Тяжело вздохнув, Рино, как умел, пропел на падшими погребальный гимн. Бог-Солнце покровительствует воинам и тем, кто готов погибнуть, но не сдаться. Наверное, их души уже на Благословенном Небе принимают новые мечи из рук Шого. Едва смолкли последние звуки невеселого песнопения, солнечный луч упал с неба, озарив страшную поляну мягким теплым светом. Хочется верить, это добрый знак.

Ни седла, ни припасов на довольном жизнью Хитреце не нашлось, но об этой потере Рино печалился недолго: провианта вокруг куда больше, чем он мог бы унести. Погибшие нилантийцы пришли вовсе не пешком. Лошадей вокруг не видно, а вот снятые седла и сумки остались на месте. Но этично ли присваивать вещи погибших? Рино потратил некоторое время на задумчивое разглядывание седел и упряжи, но затем совесть мрачно замолкла. Мертвецам все это уже не пригодится.

Оседлать Хитреца удалось не сразу – довольный жизнью жеребец никакого интереса к погибшим не проявил, и при первой же возможности спешит положить хозяину голову на плечо или иным способом выказать радость от воссоединения. Приходится чесать гнедую шею, а на душе скребут кошки. Чем он может помочь плененной чародейке? Похоже, что ничем. Да и о какой помощи можно говорить, если он сам не может позволить себе лишней минуты промедления? Чем быстрее он доберется до Ниланты – тем лучше. Посреди забитых народом улиц гораздо проще затеряться и сбить со следу охотников шаккура.

Он как раз закончил седлать Хитреца, когда мешочек в нагрудном кармане куртки налился ледяным холодом. Рино поморщился. Амулет действует, отводя чужие чары, и это хорошо. Гораздо хуже, что его по-прежнему пытаются обнаружить. И все ближе невеселый момент, когда заранее приготовленная вещица потеряет силу, оставив его один на один с преследователями и колдовством сестры.

Он не сразу обратил внимание на интересную деталь: некоторые тюки, оставшиеся от меченосцев, разворошены, содержимое валяется окрест. Их явно потрошили в поисках чего-то ценного. И это, подумал Рино, заметив в траве яркий блеск, совершенно точно не деньги. Юноша склонился над полным серебра кошелем. После недолгих размышлений убрал деньги в карман. Сухари и вяленое мясо тоже пригодятся. Что же искали антийцы? И, судя по тому, что некоторые седельные сумы остались нетронутыми, они это нашли. Гадать можно до бесконечности.

Рино собрал разбросанные вещи. Те баулы, в которых враги не сочли нужным порыться, он предпочел оставить нетронутыми. Пусть останутся мертвецам, а он подбирает лишь то, что как будто поменяло владельцев, пройдя через антийские руки. Есть ли в этом смысл? Тьма его знает…

Припомнив слова Ольва, повернул на юг – и через несколько часов пути деревья расступились, открыв уходящую на восток каменную полосу широкой дороги, над которой стелется поднятая повозками пыль. Прости, зеленоглазая, мелькнула грустная мысль. Будь я властен хоть чем-то помочь – я бы так и поступил. Только где ж искать рыжую ведьму – и это при том, что у самого Рино вот-вот повиснет на хвосте погоня…

Глава 2

Через несколько дней пути вдали появился смутный силуэт огромного строения. С каждым шагом исполинская башня становится все ближе, разрастается вширь, открывая все новые этажи, а основание колосса по-прежнему скрыто где-то за горизонтом. Вдали, окружив Храм Неба рядами бесчисленных крыш, раскинулась Ниланта – величайший из городов Силории.

Южный тракт упирается в исполинские ворота. Городские стены, сложенные из огромных каменных глыб, возносятся на головокружительную высоту. Должно быть, один лишь вид бесконечных бастионов и башен должен отбить у любого захватчика саму мысль о штурме. И – отбивает. За последние четыре столетия не нашлось дурака, готового впустую положить армию под несокрушимыми стенами.