Любовь и диктатура

Екатерина – Г.А. Потемкину. В 22-ой день июня 1776 года. Царское Село

Всемилостивейшая Государыня! По сообщению от Ивана Перфильевича о пожаловании мне дома Аничковского я лобызаю ноги Ваши. Приношу наичувствительнейшую благодарность. Милосерднейшая мать. Бог, дав тебе все способы и силу, не дал, к моему несчастию, возможности знать сердца человеческие. Боже мой, внуши моей Государыне и благодетельнице, сколько я ей благодарен, сколько предан и что жизнь моя в Ея службе.

Всемилостивейшая Государыня, имей в твоём покрове и призрении человека, тебе преданного душою и телом, который наичистосердечнейшим образом по смерть.

Вашего Величества вернейший и подданнейший раб Князь Потёмкин. Июля 5 [1776]. Новг[ород]

Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791). М.: Наука, 1997. С 234

Это пока всё о тайнах в любви Екатерины и Потёмкина.

Отставлен он был только от тела Екатерины. Тела всех других женщин обширной России именно теперь становились доступны для него.

У Потёмкина надо учиться тому, как добиваются женщину. Не средствами, конечно, которых у нас нет, но самому отношению к этому тонкому делу. Он знал, что в состоянии иметь любую, отказа ему не может быть. Но это не добавило ему цинизма. Ему было скучно сразу тащить понравившуюся женщину в постель. Он хотел искренности и там. Если женщина не могла полюбить его, то она должна хотя бы восхищаться им. Пути для того были у него, в принципе, однообразны.

Вот как ухаживает он за красавицей княгиней Долгорукой, женой одного из подчинённых ему генералов. Эта страсть настигла его на войне. Князь Ланжерон, приехавши на главную квартиру в Бендеры застал там совершенно неожиданную для суровой военной обстановки картину:

«Князь во время моего отсутствия велел уничтожить одну из зал дома, где жил, и построил на том месте киоск, где были расточены богатства двух частей света, чтобы прельстить красавицу, которую он желал покорить. Золото и серебро сверкали, куда ни посмотришь, на диване, обитом розовой материей с серебром, обрамлённом серебряной бахромой и убранном лентами и цветами сидел князь в изысканном домашнем туалете рядом с предметом своего поклонения, среди нескольких женщин, казавшихся ещё красивее от своих уборов. А перед ним курились духи в золотых курильницах. Середину комнаты занимал ужин, поданный на золотой посуде».

Красавицу эту, между прочим, звали Екатерина. День её именин, естественно, совпадал с именинами Екатерины Великой. И вот Потёмкин организует грандиозный подлог. Он закатывает в этот день великолепный праздник. Все, конечно, думают, что в честь императрицы. На десерт было подано блюдо с бриллиантами, и гости черпали их ложками. Княгиня удивилась этой чудовищной кулинарии. Потёмкин склонился к её уху:

– Не удивляйтесь, княгиня. Я ведь праздную ваши именины…

Должны были давать бал. Княгиня Долгорукая забеспокоилась, что у неё нет бальных туфелек. Потёмкин не подал при ней виду, но в тот же день послал срочного гонца в Париж. Туфельки княгине были доставлены ко времени.

О нравах восемнадцатого столетия какой-то наблюдательный человек сказал: «Мужчины наши грубы, они не знают любви. Любят у нас, по-преимуществу, одни только женщины». В этом смысле Потёмкин был женщиной. Он умел любить.

Его можно винить в непостоянстве, но и в непостоянстве этом была искренность.

Был однажды случай жестокий и непростительный. Князь потерял двадцать тысяч конницы под Очаковым, потому что опоздал с приказом идти на приступ. Опоздал потому, что был занят другими распоряжениями. Он опять готовил к поездке в Париж и Флоренцию своих курьеров. Требовались духи и драгоценности уже его новой пассии – одной из его племянниц, Вареньке.

Племянниц у него было пять и все красавицы. Отношения с дядюшкой были у всех не совсем родственные.

«Он имел у себя несколько родных племянниц, которые, ежели верить носившейся тогда всеобщей молве, были вкупе и его любовницы; всех их пораздал он кой за кого. Княгиня Голицина, г-жа Шепелева, г-жа Браницкая и г-жа Скавронская, его племянницы, были, как утверждают, его любовницами».

Это записано у знаменитого мемуариста Андрея Болотова.

О том же скажет граф С. Р. Воронцов:

«Мы же видели, как князь Потёмкин из своих родственниц составил для себя гарем в самом дворце, часть которого занимал».

В Петербурге гостил знаменитый авантюрист и сердцеед граф Калиостро. Жена его считалась неприступной, поскольку граф отличался выдающейся потенцией и та его страшно любила. Князь был наслышан об этом. И соблазнил её просто из спортивного интереса, чуть ли не на пари. Она, будто бы, сказала, что в постели он лучше мужа. Это добавило самомнения князю.

Была у него какая-то польская княжна. Известно об этом по некрасивой истории, которая произошла между Потёмкиным и молоденьким офицером Щегловским. Тому было поручено наблюдение за турецкими пленными. Несколько из них убежали. Щегловского князь отправил за это в кандалах в Сибирь. Дело было, как выяснилось, не в пленных, а в том, что красавец-офицер приглянулся этой самой польской княжне, за которой приударил светлейший. Полячку звали Ева. Дело же выяснилось так. Щегловского вернул из ссылки лишь Николай I. Тот провёл в Сибири без малого пятьдесят лет. Его спросили, за что он был так тяжко наказан:

– Все мы страдаем за грехи прародителей наших, Адама и Евы, – философски отвечал Щегловский. – А я пострадал за одну только Еву…

Ещё об одном увлечении можно судить по следующему эпизоду. Какой-то неизвестный генерал решил вдруг поставить на место любвеобильного князя. Тот «при всём обществе» схватил его за аксельбанты и поднял в воздух, крича громовым голосом:

– Негодяй, я тебе дал эти аксельбанты, а ты взял их, не имея заслуг. Надо было думать, что время расчёта придёт…

Другого такого случая в жизнеописаниях Потёмкина я не встречал. Прихотям сокрушительного князя другие мужья не сопротивлялись.

От женщины тоже получил он пощёчину только раз. Это была княгиня П. Ю. Гагарина. Однажды князь не совсем ко времени ухватил её за талию. Она ему и влепила. Все остолбенели. Такого ещё не бывало. Ошалелый князь поспешно ушёл в свой кабинет… Все ждали грозы. Муж её мысленно прощался с карьерой. Минут через пятнадцать Потёмкин вышел из кабинета с улыбкой. Он приблизился к княгине церемонным шагом, приложился к ручке и, вытащив из широких штанин бонбоньерку, на которой было написано «Temple de l’Amitie», вручил ей.

Следующая его любовная интрижка отчеканена Пушкиным вот в такой анекдот:

«Князь Потёмкин во время Очаковского похода влюблён был в графиню ***. Добившись свидания и находясь с нею наедине в своей ставке, он вдруг дёрнул за звонок, и пушки кругом всего лагеря загремели. Муж графини ***, человек острый и безнравственный, узнав о причине пальбы, сказал, пожимая плечами: “Экое кири куку!”»

Говорили о какой-то «молоденькой девушке лет пятнадцать или шестнадцати», прелестной, «как амур» и пятидесятилетней неувядаемой гречанке, профессиональной куртизанке, определяя широкий диапазон амурных интересов стареющего Потёмкина.

Об общем количестве женщин, вместившихся в большое сердце светлейшего князя точнее других сказал поэт Державин:

«Многие почитавшие кн. Потёмкина женщины носили в медальонах его портрет на грудных цепочках».

…Однажды, выйдя из церкви, где отпевали кого-то, князь по рассеянности сел в погребальные дроги. Когда очнулся, сильно поскучнел. Даровое счастье сделало его мнительным и суеверным. Случай этот расценил он как предвестие смерти. Вскоре, и точно, тяжко занемог.

Умирал князь в дороге, на широком молдавском шляху. Почувствовав приближение смерти, велел вынести себя из кареты и положить на траву. Не мог надышаться свежим утренним воздухом. Видел, как в небе парит орёл. Умер легко. Счастье и тут не изменило ему. Крепко и сильно вздохнул напоследок и вытянулся, будто лёг поудобнее. Искали в карманах его блестящего камзола золотой империал, чтобы положить ему на глаза. Золота не было. У конвойного казака нашёлся медный пятак, которым и сомкнули глаза того, кто только что был могущественнейшим из людей. Так закончилась, возможно, самая блестящая земная жизнь. Оказалось, и самой роскошной жизни потребно в конце не больше медного пятака…

…Искали в его карманах золотой империал, нашли две записки разных почерков:

«Как ты провёл ночь, мой милый; желаю, чтоб для тебя она была покойней, нежели для меня; я не могла глаз сомкнуть… мысль о тебе единственная, которая меня одушевляет. Прощай, мой ангел, мне недосуг сказать тебе более… Прощай, расстаюсь с тобой. Муж мой приедет сейчас ко мне».

И ещё:

«Батенька, мой милый друг, приди ко мне, чтобы я могла успокоить тебя бесконечной лаской моей. Воля твоя, милуша милая, Гришифишичка, а я не ревную, а тебя люблю очень…»

Последняя из писулек этих принадлежала лично Екатерине Великой.

Военные залпы, прозвучавшие потом над его могилой, ничто в сравнении с этим беззвучным салютом осиротевших женских сердец…

Приложение

Без него и тут никак нельзя. Иначе превратное выйдет представление о жизни замечательной женщины и достойной избранницы истории. Двигала этой жизнью не только жажда любви. Она жадно пила и из других источников. Мы выберем то, что можно считать восклицательным знаком в конце её жизни. Задумываясь о конце жизненного пути, она хотела оставить потомству свой опыт. Она знала точную ему цену. Ведь именно опыт движет нашу личную жизнь к совершенству. Опыт каждого становится общим, коллективным, и без этого невозможно приблизить то, что подразумеваем мы под прогрессом, совершенством земного уклада, о котором мечтаем.

Исторический анекдот: Бельгийский принц Шарль Жозеф де Линь сопровождал Екатерину Великую в одной из поездок по России, в ходе которых она лично в блестящих и шумных собраниях награждала многих отличившихся военных и гражданских лиц. Принц обратил на это внимание.

– Ваше Величество, мне кажется, что вы всегда довольны своими подданными!

– Принц, я далеко не всегда бываю ими довольна, – возразила Екатерина. – Просто я хвалю всегда громко, а браню шёпотом!

Цитата: Пять предметов, важных в управлении государством (по мнению Екатерины):

1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.

2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.

3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.