Самоубийство Пушкина. Том первый

Сняли все кольца свои, связали ниткой единой. И Пушкин снял было с большого пальца «талисман», подаренный ему в Одессе молодой княгиней Воронцовой, да Прасковья Александровна не допустила, чтобы эта «басурманская штука», не дай Господь, не повлияла на русскую забаву и не испортила правдивые святочные предвещания. Да и на судьбу чью-нибудь не повлияла.

И от этого останется у Пушкина строчка: «Из блюда, полного водою, выходят кольца чередою…». Надо было медленно вынимать из воды связанные ниткой кольца и внимательно слушать, что происходит за окном. Это серьёзное дело доверили девушки Пушкину, а сами сидели настороже, чутко прислушиваясь и стараясь не пропустить своего кольца. Татьянино кольцо вынулось потом у Пушкина, когда кто-то неожиданно грянул за окном «песенку старинных дней» со словами: «Там мужички-то все богаты…» и т.д. Александр Сергеевич будто не заметил этого. Во всяком случае, комментировать не стал. Только позже, уже в романе, он даст такую отгадку этому случаю: «…сулит утраты сей песни жалостный напев: милей кошурка сердцу дев».

Видно, тогда уже смысл этого гадания не был достаточно знаком большинству, потому что поэт посчитал нужным уточнить его (в романе, конечно, а не при том памятном гаданье в Васильев вечер) специальным примечанием:

«Зовёт кот кошурку

В печурку спать.

Предвещание свадьбы: первая песнь предвещает смерть». Хотя, может быть, всего этого в тот вечер и не было, а Пушкин специально придумал это для романа, потому что надо было подготовить читателей к тому, что будет чья-то погибель на страницах его.

А уж этот-то насмешивший всех случай был точно. Вывесили за окошко ключи и щётку. Погасили свечи, чтоб темней было, и стали ждать – кто пройдёт мимо, а ещё лучше, если заденет или ключи, или щётку. Тогда надо будет спросить: «Как звать?». Какое имя прохожий назовёт, таким будет имя суженого. По жребию выпало спрашивать Анне.

И надо же так случиться, что неугомонный старик Агафон, от скуки, опять пошёл за водой в прорубь. И мимо окна. Ключи зазвенели…

Чу… снег хрустит… прохожий: дева

К нему на цыпочках спешит

И голосок её звучит

Нежней свирельного напева:

Как ваше имя? Смотрит он

И отвечает: Агафон.

Смеялись все. И особенно Агафон, уронивши пустое ведро и обессиленно приседая на корточки… И, осмелевши, подлил масла в разгоревшееся веселье. Рассказал давнее, незабытое.

– Как был помоложе, так тоже гадали. У нас другое было. Девки ходили в сараюшки да овец лентами обвязывали, а кто и коров… Утром смотрели, чья овца или корова станет головой к воротам, то готовь девка приданное, замуж нонче возьмут. Если боком, аль хуже того, задом – куковать тебе, девонька, ещё год в ожидании… Вот как-то раз начали наши девки ворожить да гадать, пошли в овчарух, значит, повязали овец поясами. А мы, робята молодые, чтоб, значит, досадить им, овец-то поразвязали, наловили собак, да их поясами и окоротали, да в овчарне и оставили. Девки наши поутру-то пришли, глядь, а вместо овец – собаки. И что ж бы вы думали. Ведь девки-то те замуж повыходили да и жили всю жизнь с мужиками своими, как собаки цепные. Я вот со своей тоже намаялся…

* * *

…Этот ли, или иные вечера повлияли, но в «Евгении Онегине» и в самом деле собрано множество сведений, которые замечательно ложатся в нашу энциклопедию (будем по-прежнему так громко называть наше дело) пушкинского суеверия.

«На месяц зеркало наводит…». Лучшее время для гадания с зеркалом был вечер, да когда ещё луна слегка покрывается налетающими облаками. В зеркале вместо полного месяца может отразиться тогда лицо милого дружка, завтрашнего жениха. Если Пушкин докапывался до истоков и этого суеверного занятия, то он мог узнать, что пришло оно к нам из древней Греции. На языке фессалийских жрецов называлось оно энонтомантией. На зеркалах, выставляемых древнегреческими чародеями, появлялись писаные красным (думалось, что это кровь) строки, которые говорили о будущем.

Русское гадание сильно от этого отличается. У Жуковского выглядит оно, например, так:

…стол накрыт Белой пеленою

И на том столе стоит Зеркало с свечою:

Два прибора на столе.

«Загадай, Светлана;

В чистом зеркала стекле

В полночь без обмана

Ты узнаешь жребий свой;

Стукнет в двери милый твой

Легкою рукою;

Упадет с двери запор;

Сядет он за свой прибор

Ужинать с тобою.

Я так думаю, что Жуковский этот романтический ритуал изобрёл собственноручно. Прочитавши гору книг о русском суеверии, я подобной подготовки к банному гаданию не отыскал. Тут, по крайней мере, путаница из двух гаданий. Если говорить о гадании в бане, то чаще всего дело происходило следующим образом. Вначале девушки собирались у овина. Жутковатое это строение с растрепанной соломенной крышей, поднявшееся над землей, будто на ногах, на деревянных столбах-ходулях, святочной ночью в девичьем воображении совершенно преображалось. Здесь оживал озорной, а порой и недобрый дух – овинник. Вставши к овину спиной и приподнявши сарафан, можно было загадать о сокровенном. Каждая по отдельности ждала тут своего приговора. Если овинник погладит мохнатой рукой, значит, повезет невесте и выйдет она за богатого жениха, если рука покажется девушке гладкой – жить ей, может, и за милым сердцу, но бедным парнем.

Только погадав таким образом у овина, девушки всей гурьбой шли к бане. Тут также было страшновато. Бани строились, по традиции, в местах гиблых, на краю оврагов, в низинах на задах огородов. Да будь она построена и в любом другом месте, всё равно оно, это место, сразу же становилось страховитым. Бани были излюбленным местом сборищ всяческой нечисти. С переночевавшим по необходимости в бане или с мывшимся не в очередь случались порой такие истории, что человек седел в одночасье.

В банях девушки сыпали золу на пол. Если утром обозначен был на ней след сапога – жить с богатым, лаптя – с бедным. Если будет след, будто ударили по золе кнутом, – муж будет строг и будет поколачивать.

Повторялось и то, что было в овине, только становиться к печурке надо было передом. Тут-то и могли не совсем безобидно подшутить деревенские кавалеры. В этнографическое бюро князя В.И. Тенишева в своё время, поступило вот такое сообщение о святочном происшествии в Пензенском уезде. Юная гадальщица умерла от испуга, когда её из озорства схватил в бане её же собственный ухажер.

Кстати сказать, известный когда-то Иван Петрович Сахаров, утверждавший на множестве примеров, что русское суеверие не могло вырасти на отечественной почве, а полностью восприняло разнообразные греческие варианты, и для гадания на золе нашел «еллинский» эквивалент и назвал его тефраномантией. У русских колдунов и чернокнижников зола была в наибольшем употреблении. Золой, взятой из семи печей, легко можно было навести чары на человека. И я ещё помню, что в моей деревне озлобленные соседки посыпали тайно, ночью, друг другу огороды и огуречные грядки золой, чтобы ничего не выросло ни в огороде, ни на гряде.

Еще о золе. У каждой барской девушки прежде нянюшка была. В святочную ночь у них появлялась особая обязанность. В сито набиралась зола, и сеяла нянюшка впотьмах на девичьи башмаки, потом, впотьмах также, ставила башмаки спящим под кровать. Утром выходила запланированная неожиданность. Смотрели на башмаки. На чьих золы было больше, та будто бы жить будет богаче…

Если добираться и тут до корней, как это всегда хотелось Пушкину, то окажется следующее. В широко ивестном когда-то «Слове Иоанна Златоуста о том како погани кланялися идолам» было небольшое собрание деталей первоначального славянского суеверия. Собрано все это было, разумеется, затем, чтобы обличить суеверов. Оказывается, далёкие предки наши в урочный час топили бани затем, что заботились о своих предках, делали им добро, чтобы их умилостивить. Они думали, что предки в этот час приходят мыться, и сыпали пепел в бане, чтобы по следам узнать, приходили они или нет. С тех пор страшна и притягательна русская банька для пугливой суеверной души.

Во времена Пушкина страхи эти несколько рассеялись. Теперь рассыпают золу (не обязательно в бане) с приговором: «Суженый богатый, ступи сапогом, суженый бедный – лаптем…». По следу невесте наутро, как говорилось уже, ясно становилось – богатой или бедной будет она в семейной жизни…

И если уж продолжить о гадании с зеркалами, то нам не обойтись без выписки из «Сказаний русского народа», собранных И.П. Сахаровым. При нынешнем, быстро возрождающемся интересе к древностям русского духа, я думаю, мы, хотя бы из почтительного любознания, а вернём в свой праздничный быт и старые гадания. Не из суеверия, конечно, а из уважения к духовной истории предков, да и просто из-за великолепной перспективы вернуть серому течению массовых, заорганизованных праздников наших живые краски традиций.

«Самое действенное гадание в зеркале совершается на дворе при лунном сиянии, во время святочных вечеров. Впрочем, по необходимости, совершается и в доме, и притом во всякое время. Лучшим временем для этого гадания признается полночь, при тусклом комнатном свете, при всеобщем молчании.

Гадание в зеркале не принадлежит к кругу изобретений русских ворожеек; оно перешло в наше отечество из других земель. Суеверные греки, получившие это завещание от древней восточной жизни, осуществляли его своими таинствами, приноравливали к разным обстоятельствам и потом, вместе с просвещением, передали его разным народам. Как чудесный вымысел, как обольстительное обаяние, оно пережило века, нравилось всем народам, изменялось по прихоти каждой ворожеи. Наконец довелось участвовать в ней и русской жизни.

Наши ворожеи, собираясь гадать в зеркале, избирают уединённую комнату, берут два зеркала, одно большое, другое поменьше. Ровно в 12 часов ночи начинается гадание. Большое зеркало ставят на столе, против него маленькое; гадающая садится перед зеркалом, обставленным свечами. Все окружающие соблюдают глубокое молчание, сидя в стороне; одна, только гадающая смотрит в зеркало. В это время в большом зеркале начинают показываться одно за другим 12 зеркал. Как скоро будут наведены зеркала, то в последнем из них отражается загадываемый предмет. Но так как явление не всегда показывается, то начинают другие наводить. Верный признак наведения есть тусклость зеркала, которое протирают полотенцем. Наши ворожеи думают, что суженый, вызванный поневоле этим гаданием, приходит в гадательную комнату и смотрит в зеркало через плечо своей суженой.

Суженая, бодрая и смелая, всегда рассматривает все черты лица, платье и другие его приметы. Когда она кончит свой обзор, тогда кричит: “Чур сего места!” При этом чурании привидение вдруг исчезает. Старушки уверяют, что если суженая не зачурает привидение, тогда оно садится за стол, вынимает из кармана что-нибудь, кладёт на стол. Догадливые гадальщицы в роковой миг начинают чурать; привидение исчезает, а оставленная на столе вещь остается в её пользу. Последствия оправдывают ожидания ворожеек: оставленная вещь будто всегда похищается у жениха в то самое время, когда его суженая наводит зеркала. Самое важное обстоятельство в этом гадании есть слова: “Суженый, ряженой! Покажись мне в зеркале” – и мысль об нём до появления двенадцатого зеркала.

Почти всеобщая уверенность в действительности сего гадания заслуживает сожаления о заблуждении людей, доступных этому верованию. Установка зеркал, отражающих мелькающие тени присутствующих людей при гадании сообразно законам оптики; разгорячаемое воображение, устремляемое на известный предмет; вера в действительность сего гадания, подтверждаемая рассказами старух; воспитание, не очищенное от предрассудков, – служат основными началами этой ворожбы. Истинное образование ума, непременная вера в Бога, усилия людей благомыслящих, может быть, со временем избавят наших соотечественников от явного заблуждения».

Так что зеркала и бани совсем не обязательно связывать в одно гадание. И чтобы уж закончить об этом, доскажем о бане.

Татьяна, по совету няни

Сбираясь ночью ворожить,

Тихонько приказала в бане