Бриллиантовая заколка. Судьбы великих шахматистов XX века

В подавленном настроении Капабланка выходил из клуба. Толпа молча, с холодным и насмешливым любопытством расступалась перед ним. Кому интересен чемпион мира на один вечер? Хосе Рауль снова с горечью подумал о том, как преходяща слава, как непостоянны в своих привязанностях люди. С ним осталась только Кончита и несколько верных друзей. Чего можно ждать от людей? Они всегда любят победителей. Те же самые аргентинцы, которые так пылко его здесь встречали и превозносили, с равнодушием отвернулись от него. Теперь вся Аргентина с таким же энтузиазмом любила Алехина. Можно подумать, что с самого начала они болели именно за него! Ай да молодчина Алехин, как он разделал Капабланку! Ведь это благодаря Аргентине Алехин стал чемпионом! Ура новому чемпиону мира! С таким восклицанием негласно принято передавать корону новому шахматному королю. Нет, это было выше его сил. Хосе Рауль ограничился телеграммой, в которой он сдавал партию и желал Алехину счастья в звании чемпиона мира.

Он возвращался в Нью-Йорк в одиночестве, разбитый и уничтоженный, в ошеломляющем потрясении от постигшей его катастрофы. Как это могло случиться, спрашивал он себя, ведь только что он с блеском победил на турнире в Нью-Йорке? Капабланка с удивлением обнаружил, что мир больше не крутится вокруг него, и по большому счету до него никому нет никакого дела. Выиграл ли он матч, или проиграл, жив ли он вообще или уже умер, людей не так уж сильно волнует. То, что для него трагедия, для них всего лишь интересная новость. Ему бы тогда отдохнуть, сделать перерыв в игре, успокоиться, осмыслить происходящее, сделать выводы, провести ревизию своего стиля и начать готовиться к матчу-реваншу, изучать Алехина так же, как тот изучал его самого. Ему бы понять, что время легких успехов прошло, что кроме таланта ему теперь необходимо и умение работать до седьмого пота, как это делал тот же Алехин. В этом случае поражение в Буэнос-Айресе могло бы стать для него тем очистительным рубежом, после которого мир бы узнал нового Капабланку, более сильного и мудрого шахматиста. Возможно, он бы еще вернулся на шахматный престол.

Увы, все произошло совершенно иначе. Капабланка заметался, «завибрировал», вместо того, чтобы критически осмыслить причины поражения, принялся доказывать всему миру, что оно было случайным, что всему виной его досадные ошибки в некоторых партиях. Он требует от президента шахматной федерации США организации срочного проведения матч-реванша! Зачем, казалось бы, так спешить, ведь Алехин обещал ждать его вызова ровно год – до 29 октября 1928 года? Но нет, он не мог ждать, ему надо было оправдаться перед миром сейчас, немедленно! Условия проведения матча его больше не устраивают: нужно ограничить число партий, уменьшить призовой фонд, увеличить продолжительность партий. Все это он излагает в письме президенту Международной шахматной федерации с тем, чтобы тот повлиял на Алехина. Но президент не мог и не хотел на него влиять. Алехин – чемпион мира, а Вы, сеньор Капабланка, теперь, простите, кто? Да и не Вы ли сами придумали «лондонские условия», когда были чемпионом? Не Вы ли требовали неукоснительного их соблюдения? Новый чемпион не обязан менять эти условия в угоду Вам.

«Я выиграл у Вас в честном и тяжелом бою шесть партий. И признаю сильнее меня только того, кто выиграет шесть партий у меня!» – так написал ему Алехин. Что мог возразить на это Хосе Рауль? Тогда он, казалось, обиделся уже на сами шахматы и решил им отомстить. «Шахматам грозит ничейная смерть. Правила игры необходимо существенно усложнить!» – написал он в своей широко разрекламированной статье. Вы только подумайте, весело удивлялись любители во всем мире, тысячи лет люди играли в шахматы и всех правила устраивали. А тут вдруг пришел Капабланка и решил все изменить! И ведь действительно изменил, и даже сыграл матч с Гезой Мароци в новые шахматы: у каждого по четыре короля, восемь ладей, тридцать две пешки, доска шестнадцать на двенадцать. Тот матч Капабланка выиграл, но в глазах шахматной общественности потерял очень много. Его постепенно переставали воспринимать всерьез.

Тогда он оставил свою затею с реформой шахмат, поехал в Европу и принялся играть во всех турнирах, где это было только возможно. Какая же это была ошибка! Не нашлось у него настоящих друзей, которые подсказали бы, что не турниры ему сейчас нужны, а год серьезной подготовки к матч-реваншу, на который он имел полное право. Пусть он проиграл матч Алехину, рассуждали бы знатоки, но еще ни разу Алехин не становился выше Капабланки в турнирах. Его тяжелое психологическое состояние и нервное напряжение привели к тому, что он не мог играть с прежней силой, да и ореол непобедимости был утрачен. Его побеждали и Боголюбов, и Нимцович, на практике доказывая ошибочность его постулата о «ничейной смерти». Великолепная шахматная машина начала скрипеть и давать сбои. Все меньше интереса он вызывал, все больше превращался в рядового гроссмейстера, все меньше шансов оставалось на матч-реванш, тем более что Алехин, в отличие от него, побеждал во всех турнирах. Шахматная корона дала ему столько уверенности в себе, настолько увеличила силу его игры, что ни один из выдающихся гроссмейстеров мира не мог уже и мечтать о том, чтобы победить Алехина в матче. Капабланка все же несколько раз вызывал его на матч, но всякий раз у него ничего не получалось. Первый раз Алехин ему отказал, когда кубинец послал ему вызов 8 октября 1928 года. Чемпион мира, «забыв» про свое обещание ждать вызова ровно год, сослался на более раннее обещание, данное Боголюбову. При этом мстительный вельтмейстер не упустил случая уколоть Капабланку напоминанием о том, как он действовал сам, находясь на шахматном троне.

Алехин буквально разгромил Боголюбова в матче, и это послужило для всех наглядным уроком. Капабланка еще несколько раз после этого вызывал его на матч, и Алехин даже соглашался, но каждый раз Хосе Рауль с огорчением убеждался, что ему просто не собрать на это состязание денег. Каким образом после длинной череды блестящих побед нового чемпиона мира он мог найти спонсора, готового выложить крупную сумму на безнадежное дело? Разве можно надеяться победить такого титана? Денег на матч не давала даже родная Куба. Пресловутый «золотой вал», который он воздвиг когда-то для защиты своего титула, теперь стал непреодолимой преградой для него самого. Его личные отношения с чемпионом мира ухудшались год за годом. Доходило до того, что Капабланка немедленно покидал помещение, если в нем появлялся Алехин.

Звезда его исторического противника, между тем, со временем разгоралась все ярче, и Хосе Рауль уже ясно отдавал себе отчет, что у него нет шансов победить Алехина в матче. Каждый раз, когда он вспоминал этот неумолимый алехинский взгляд, ему становилось не по себе, начиналось сердцебиение. Постепенно он оставил свои честолюбивые мечты о возвращении на шахматный трон, смирился со званием экс-чемпиона мира, да и вообще охладел к шахматам. Все реже его можно было увидеть за шахматной доской, теперь его больше занимал бридж. Вулкан шахматного дарования, когда-то восхищавший и поражавший воображение всех, казалось, потух навсегда. Что случилось с Капабланкой? Может быть, он болен? Такой вопрос задавали себе любители шахмат во всем мире и поклонники его таланта. Неужели он больше никогда не порадует их своей красивой игрой, фантастическими комбинациями, тончайшими маневрами? Ответа не было. Оставалось лишь ждать и надеяться на чудо.

Чудо, вернувшее его шахматному миру, имело красивое лицо с выразительными тонкими чертами, светлые каштановые волосы, стройную точеную фигуру и звучное русское имя. Княгиня Ольга Чегодаева, урожденная Чубарова, слышала и читала о Капабланке с раннего детства, его имя уже тогда поражало ее воображение тем, какой возвышенный тон принимали газеты, едва лишь заходила речь о кубинском гроссмейстере. Могла ли она тогда предположить, что станет его женой? Они встретились совершенно случайно в 1934 году в Париже. Капабланка зашел со своим приятелем в кабаре «Веселый кролик», что на Монмартре, и туда же привел Ольгу знакомый Хосе Рауля, сотрудник американского посольства. С первых минут общения между ними появились невидимые, но прочные нити, которые связывают порой людей навсегда. Хосе Рауль понял, что встретил именно ту женщину, о которой мечтал всю свою жизнь, а Ольга никак не могла поверить, что кумир ее детства и юности, недосягаемая звезда с волшебным именем Капабланка-и-Граупера находится рядом с ней, танцует с ней и с восторгом на нее смотрит. Из кабаре они ушли вместе, чтобы никогда уже больше по возможности не расставаться.

Ольге в тот момент было 35 лет, за плечами были пережитые в России ужас и страдания, бегство за границу, неудачное замужество. Опытная и умная женщина, она сразу же взяла верный тон в общении с Капабланкой. Ему, как и прежде, было необходимо восхищение и поклонение, а ей было совсем нетрудно ему это дать, потому что она его искренне любила. Очень скоро Хосе Рауль уже не мог помыслить без нее своей жизни. Без сожаления ушел он от нелюбимой жены, но оформить брак с Ольгой они сумели лишь через четыре года, в 1938 году. Ее влияние на него было огромным, и постепенно она сумела полностью подчинить своей воле этого свободолюбивого и самоуверенного покорителя женских сердец.

– Другие женщины? – говорил Капабланка друзьям, – зачем мне тратить на них драгоценное время, которое я могу провести рядом с Ольгой?

Х. Р. Капабланка и княгиня Ольга Чегодаева

Именно благодаря ее настойчивости и вере в него Хосе Рауль вернулся к серьезным занятиям шахматами. Мудрая женщина, она понимала, что одна только любовь не спасет Капабланку от губительной скуки и праздности. Его огромный потенциал и нерастраченные силы, которые она высвободила из-под гнета многолетней депрессии, потребуют выхода. Так пусть же он потратит их на то, чтобы вернуться на шахматный трон.

– Почему ты не участвуешь в турнирах, Хосе? – спросила она однажды, когда они прогуливались по улицам Кельна.

– Они мне приносят мало радости, дорогая, – печально ответил он ей.

– Но почему?

– Потому что свергнутому королю неприятно возвращаться в королевство, которое у него отняли.

– А если он снова станет королем?

– У меня на это нет шансов, – покачал головой Капабланка, – пять лет я ожесточенно бился за свои права и ровным счетом ничего не достиг. Я устал, я даже разлюбил шахматы.

– Но тогда ты был один, ты был болен, а теперь у тебя есть я! И я хочу, что ты снова серьезно занялся шахматами.

– Но зачем это тебе надо? Ведь шахматы будут отнимать меня у тебя.

– Я хочу этого! – воскликнула она. – Мне нужно, чтобы ты вновь стал шахматным королем, а меня сделал шахматной королевой.

Капабланка был потрясен. Его любимая, оказывается, лелеяла честолюбивые планы. Но как же ему это было все близко и понятно!

– Хорошо, дорогая! – пообещал он ей. – Ради тебя я вернусь в шахматы и снова завоюю звание чемпиона мира.

И Хосе Рауль приступил к выполнению своего обещания. Первым делом он купил шахматную доску, которой у него дома никогда не было, поскольку он не проводил никаких домашних анализов. Он обложился справочниками по дебютам и принялся изучать партии, сыгранные за последние три года сильнейшими гроссмейстерами мира.

На первом турнире, в котором он сыграл после долгого перерыва, он занял всего лишь четвертое место. Такой же результат был и на московском турнире через два месяца. Однако специалисты отмечали, что его игра изменилась к лучшему, стала более активной и смелой. Все меньше он делал коротких ничьих, все более опасным становился для соперников. Шахматный титан постепенно пробуждался к жизни. Ольга почти на всех турнирах находилась рядом с ним. Сосредоточенная и безмолвная, она изучала ход партии не по демонстрационной доске с магнитными фигурками, а по малейшим изменениям в выражении лица мужа. Нахмурился ли он, прищурился и откинулся, улыбнулся или наморщил лоб – она почти безошибочно определяла, как идут его дела. Она быстро поняла, насколько жестоки на самом деле эти безмолвные сражения, какие нешуточные страсти кипят внутри этих воспитанных и вежливых людей. Противник Капабланки во время игры становился ее личным врагом. Когда Хосе Рауль выигрывал, она была счастлива, а когда проигрывал, испытывала самое настоящее горе и упрекала себя в том, что не смогла уберечь его от беды.

По счастью, проигрышей было все меньше, а красивых побед все больше. Его стиль игры изменился. Экс-чемпион мира постепенно восстанавливал высочайший уровень своего технического мастерства, но в его партиях появилось больше фантазии, эффектных жертв, хитроумных комбинаций. Через несколько лет Капабланку снова считали одним из сильнейших гроссмейстеров планеты.

Шахматный вулкан проснулся к искренней радости любителей всего мира. Огромное дарование в сочетании с обретенной мудростью и душевным равновесием, которому он в немалой степени был обязан любящей и верной жене, вновь делало его реальным претендентом на шахматный престол. Но как добиться матча с Алехиным? При их отношениях с чемпионом мира это было практически невозможно.

И вот, наконец, в 1935 году случилось событие, которое вполне могло сделать мечту Ольги реальностью. Алехин проиграл матч голландскому гроссмейстеру Максу Эйве. О кризисе в игре Алехина говорили уже давно. Он очень хорошо начал матч, но потом начал проигрывать партию за партией и в итоге лишился звания чемпиона мира. Причины его поражения многим знатокам были хорошо известны: Алехин стал пить. Доходило до того, что он был пьяным во время игры. Шахматы не прощают такого отношения, и Алехин был ими наказан. Чемпионом мира стал Эйве, который не раз говорил, что считает ближайшим претендентом на шахматный престол именно Капабланку. Огорчало, правда, то, что через два года должен был состояться матч-реванш, но Хосе Рауль надеялся, что Алехин не сумеет восстановить свою форму и вновь проиграет спортивному и уравновешенному голландцу. А пока надо играть и побеждать в самых крупных турнирах, необходимо доказать всему миру, что именно он, возрожденный Капабланка, лучший шахматист планеты.

И он стал играть так, как не играл уже долгие годы. В 1936 году состоялся московский международный турнир, на который были приглашены все сильнейшие шахматисты, включая Алехина, но тот не захотел появляться в Москве в статусе экс-чемпиона. Тем лучше было для кубинца, ибо он твердо решил взять первый приз.

– Я буду играть на победу, – говорил он Ольге в день отъезда, завязывая галстук перед зеркалом.

– Я верю в твою победу, – отвечала ему жена.

– Мне очень жаль, что ты не поедешь вместе со мной, – говорил Хосе Рауль, – я привык, что ты всегда рядом.

– Прости, Хосе, но я не могу. Я боюсь.

Капабланка не настаивал. Он понимал, что после того, что пришлось пережить ее семье, когда случилась эта их революция, поехать на Родину даже в статусе его законной жены было выше ее сил.

Непростую задачу он себе поставил. В Москве собралась десятка сильнейших мастеров, включая Ласкера, Флора, Боголюбова и Ботвинника. Правда, Ласкер был, пожалуй, уже не так опасен в силу преклонного возраста, но Михаил Ботвинник, тот самый выигравший у него в Ленинграде пионер, играл очень сильно.

Партия Капабланка-Ботвинник на турнире 1936 года

Прекрасно начал Капабланка этот турнир и сразу же стал его лидером. Сильнейшие противники были вынуждены написать на бланке слово «Сдаюсь», в том числе и Ботвинник. Кубинец играл так, будто он снова стал тем непобедимым Капабланкой, «чемпионом всех времен», легендарной «шахматной машиной». В последний день турнира, который проходил в Колонном зале Дома союзов, Капабланка играл с очень сильным гроссмейстером Эрихом Элисказесом, а Ботвинник, отстававший от него всего лишь на пол-очка, – с советским гроссмейстером Левенфишем, который был явно его слабее. Ничья с Элисказесом в случае победы Ботвинника над Левенфишем означала, что первый приз им придется поделить на двоих. Это была интересная интрига, и Колонный зал был набит зрителями до отказа. Капабланка немного задержался, минут на пятнадцать, а когда появился на сцене, вид у него был совершенно безмятежный, как будто эта партия не решала судьбу первого приза. У него были белые фигуры. Противники разыграли итальянскую защиту, которая обычно заканчивается ничьей. Именно так и решили наблюдавшие за партией москвичи, но вот у белых обозначился едва заметный позиционный перевес. Ход за ходом это преимущество наращивалось с неумолимостью часового механизма до победного завершения партии. Точность его маневров была поразительна. Перед глазами восхищенных зрителей на сцене сидел прежний великолепный Капабланка, непобедимая «шахматная машина». Элисказес остановил часы, Хосе Рауль пожал ему руку, поднялся с места и, не обращая внимания на бурные аплодисменты, ушел за кулисы. Это был триумф! Его нашли, снова заставили выйти на сцену, долго не отпускали, вновь он был вынужден принимать поздравления, восхищенные женщины дарили ему цветы. В очередной раз кубинец убедился, что Москва является шахматной столицей мира.

Следующий крупный международный турнир состоялся в английском городе Ноттингеме. И снова в нем участвовали сильнейшие шахматисты мира, включая Ботвинника, чемпиона мира Макса Эйве, Ласкера, Боголюбова, Решевского и Флора. Только теперь к этим грозным противникам добавился еще один – Александр Алехин. Экс-чемпион мира преодолел свою депрессию, соблюдал режим, готовился к матч-реваншу.

– Ты возьмешь первый приз, – сказала Хосе Раулю Ольга, прощаясь на вокзале.