a voice

– Убей ублюдка, – визжит девушка, отставая от нас.

– Ни с места! – кричит парень, передергивая механический затвор.

Я останавливаюсь. Подняв руки с одеждой и обувью, поворачиваюсь к нему лицом. Парень стоит на дороге, направив на меня пистолет.

– Последнее слово?

– Машина, – говорю я, кивая в сторону.

Парень прыгает вперед, едва не угодив под колеса автомобиля.

– Спасибо, – говорит он, приподнявшись на одно колено, и его тут же сбивает несущийся с другой стороны автобус.

– Ууух… – корчусь я от увиденного и снова пускаюсь в бега.

5.

– Никогда. Никогда ни к кому не привязывайтесь. Не будьте тем ржавеющим судном в порту. Бороздите просторы, исследуйте, мать его, мир. Я прожил семнадцать лет в браке. Семнадцать лет я простоял у одного причала. И знаете что? После развода я почувствовал, как мои легкие наполнились свежим морским воздухом, какой обычно бывает только в открытом океане. Воздух свободы и необузданности. Мне никогда не было так хорошо за всю мою жизнь. Стоило только скинуть с шеи петлю.

На следующий день мистер Фарел долго о чем-то разговаривал с сестрой, после чего его больше никто никогда не видел.

Узнав о его смерти, Энни замкнулась в себе.

– Он был единственным, кого можно было назвать нормальным, – говорила она, – нормальным на все сто процентов.

***

Я иду вдоль дороги, пытаясь прикинуть, сколько еще мне осталось.

Подняв голову, я увидел рекламный щит гигантских размеров. Четырехугольный экран площадью с маленькую стоянку показывал девушку с кожей кофейного оттенка. Аккуратные, собранные в пучок волосы. Белые, как молоко, слизистые оболочки глаз, черные зрачки. Спокойным голосом девушка будто бы обращалась ко мне.

– Всё, что нас окружает, – это иллюзия. Всё, что мы делаем и достигаем, – чей-то нелепый розыгрыш. Все мы – колонна подопытных муравьев в чьем-то придуманном мире. Почувствуй, как ничтожен смысл твоего существования. Стань примером осознанности. Выдерни штекер. Прекрати то, что было сделано без твоего согласия.

После последней фразы девушка приставляет нож к своему горлу и с нажимом проводит им вдоль скул: от уха до уха. Пытаясь сыграть улыбку, она обнажает свои запачканные кровью белоснежные зубы. Прежде чем ее глаза замирают, прежде чем улыбка сходит с ее лица, девушку на экране сменяет парень, который читает тот же самый текст. Расплывчатая родинка над правой бровью, веснушки на обеих щеках, будто следы от выстрелов из крошечного дробовика. Рыжая бородка, конец которой едва прикрывал розоватый бугор на его шее. Расслабленный взгляд, спокойная речь. Семь коротких предложений, и передо мной вновь предстает красно-белая улыбка.

Место на экране занимает парень-альбинос. Его волосы – взбитое белое облако. Брови – две тонкие волосатые гусеницы. Кончина предыдущего оратора – начало ободряющей речи от нового счастливого лица. «Не смотри», – скомандовал голос. Но я заворожен, примагничен к меняющей свой облик Медузе. Я хочу быть счастливым. Я хочу к ним. Идея о самоубийстве кажется мне единственным верным решением. Что ждет меня в этом мире, кроме страданий? Хватит цепляться за боль, которую принято называть жизнью.