Благодатный огонь, книга вторая. «Сретение»

– Что случилось?

– Пасечники приехали, – со смехом от всеобщего бегства со двора сообщил Егор.

Да, это тот самый Егор, который, уверенный в себе, месяц назад ушёл из церкви со словами «Мне нужно работать, чтобы помогать моей 16-летней дочери. Нужно, чтобы она могла учиться». Но прошло немного времени, и эйфория от заработанных наличных денег вскружила Егору голову. Бредя пьяный по роще, Егор остановился у дерева передохнуть. Как вдруг из дупла появилась старушка-хохотушка. Смеясь, словно гелием надышалась, старушка-хохотушка обратилась к карликам, гулявшим на полянке:

– Эй, вы! Хотите в футбол поиграть?

– Да… да…

– Хотим.

– Мяча только нет, – забурчал один из карликов.

– Да вот же мяч, – сказала старушка, указывая на Егора, – головой его играйте.

И карлики направились в сторону Егора, который в них узнал своих старых «друзей». Убегая от них, Егор снова вернулся в церковь.

Через полчаса в братскую спустился Гаврила, который во время приезда гостей был на кухне. Он единственный здесь не боится пасечников. Из-за проблем с пальцами рук и ног его не посылают на «пчелиное» дело. Гаврила принес новость, которая не для всех оказалась радостной:

– Пасечник приедет к 12 ночи. Пастырь сказал, что поедут Егор и Гриша.

Егор напрягся, а все остальные выдохнули. Один Григорий ещё не понимал, почему так страшно ехать к пасечникам, да и не знал, что его ждёт.

Как опытный боец, Егор начал готовиться к поездке. Вместе с Гришей они нашли две шляпы с сеткой и приготовили перчатки.

– Надень одежду, чтобы руки и ноги были закрыты, – сказал Егор.

– В прошлый раз меня укусила пчела в шею, и у меня начались судороги, – продолжал Егор, подготавливая морально Гришку.

В 12 ночи пасечник приехал за братьями. По дороге они просто, по-приятельски общались. Игорь сказал, что завтра поля будут опрыскивать пестицидами и нужно ульи перевезти в другой хутор, на их дачу, за 50 км от Базковской. Он жаловался также, что день сегодня аномально жаркий для этого.

Когда они приехали в Базковскую, то в трёх ульях было тихо. Но над четвёртым жужжали пчелы, а в самом улье стоял гул от крыльев пчёл, охлаждающих его. Игорь начал обкуривать дымарём пчёл, чтобы загнать их в улик. Потом ещё минут сорок они прождали, чтобы пчёлы успокоились и их можно было перевозить. Игорь назвал эту семью пчёл самой буйной.

Егор с Гришкой начали переносить улики в два этапа. Вначале до первого забора у края дома. Затем от забора до улицы. В это время Игорь закрыл в будке здорового пса, разрывавшегося от лая, ругаясь при этом на него по матери.

Третий этап заключался в том, чтобы установить ульи в прицеп, который они заблаговременно подцепили к «Ниве». Вот здесь всё интересное и началось.

Последним был улей с «буйной» семьей. На улице, где стояла машина, было темно. Из-за плохой видимости и малой вместимости прицепа все ульи устанавливались плотно друг к другу. Четвёртый устанавливать, когда остальные уже стояли, оказалось ещё тяжелей.

В момент установки Егор с Гришкой отламывают леток (дверь в улике для пчел) о борт прицепа, и пчёлы начинают вылетать. Реакция Игоря была мгновенна. Такой мат разразился на всю улицу, которого Гришка, наверное, не слышал ещё никогда. Игорь начал снова обкуривать пчёл и заткнул отверстие, где раньше стоял леток, тряпкой. Некоторые пчёлы так и остались на улице около улья.

Егор начал осматривать Гришку и сбил одну пчелу с его спины. Две пчелы укусили Егора за ногу, которых он задавил, сбросив на землю.

– Да всё хорошо, сколько их там вылетело? – успокаивал Егор рассерженного Игоря.

– Ничего, – сказал Игорь, – вам ещё их выгружать, тогда вам мало не покажется.

У Гришки подкосились ноги от такой перспективы. За всю жизнь Гришка не испытал столько страха к пчёлам, как за эту ночь. Ехали медленно, но ехали. Выгружать ульи в станице Каргинской оказалось ещё тяжелее, чем загружать в Базковской. С улицы во двор дачи был крутой спуск. Петляя между деревьями и перешагивая препятствия, нужно было ставить улики у стены дома. Егор с Григорием постарались сделать это как можно быстрее. Спустившийся вниз пасечник опять «накрыл» матом братьев за то, что они в одном месте прошлись по его клубнике. На что Егор, подшучивая, шепнул Гришке:

– Надо было вообще перевернуть его улики, чтобы больше не приезжал к нам.

Теперь Григорий понимал, отчего братья так не любили эту работу.

Христу хвала за то, что день прошел!
Когда в грехах к погибели я шел,
Ища напрасно мир в краю чужом,
Господь мой спас меня – сокрыт теперь я в Нем!

С Христом я буду в небесах,
С ветвями дивных пальм в руках,
С золотым на голове венцом,
Там вечно буду петь: «Спасен Христом!»

Сомненье и боязнь Он удалил,
Он жало смерти смертью угасил,
В святой Крови меня Он убелил,
Меня, в грехах погибшего, Он возлюбил.

С Христом я буду в небесах,
С ветвями дивных пальм в руках,
С золотым на голове венцом,
Там вечно буду петь: «Спасен Христом!»

Хвала Спасителю, теперь Он мой,
Во мне Он храм создал Себе святой,
Я не страшусь: Господь всегда со мной!
Из бед спасет меня Он сильною рукой…

С Христом я буду в небесах,
С ветвями дивных пальм в руках,
С золотым на голове венцом,
Там вечно буду петь: «Спасен Христом!»

Теперь всегда, навеки я Его —
Он щит мой и охрана от всего,
Спаситель мой и крепкая скала…
Ему от всех да будет слава и хвала!

С Христом я буду в небесах,
С ветвями дивных пальм в руках,
С золотым на голове венцом,
Там вечно буду петь: «Спасен Христом!»

Грозовые облака

Шёл последний месяц лета. Жара днём была подчас невыносимой. Григорию казалось, что его кости к вечеру накаливались, как конфорка электрической плиты. Чтобы максимально эффективно работать на чермете в эти жаркие дни, братья вставали в пять утра. Григорий вставал в четыре часа ночи, чтобы приготовить завтрак. В шесть часов утра апостолы уже загружали металл в заготконторе станицы Вёшенской. Они брали с собой воду в бутылках, которую заранее клали на ночь в морозильную камеру. Постепенно вода таяла, и братья наслаждались живительной прохладой. Дождь был несколько раз, но до Свято-Николаевского хутора он не доходил. Дождь заканчивался на правом берегу Дона, в станице Базковской. Доходил только запах дождя и легкая влага от него.

Ирина, молодая женщина-прихожанка, много лет ходившая в церковь и служившая церковным бухгалтером, пришла в будний день в церковь делать бухгалтерские отчеты. Но глаза её были в слезах. Пока её годовалый малыш спал в детской, она общалась с пастырем. Её муж Фёдор Крылов, ранее живший при церкви и оставив прошлую разгульную жизнь, женился на Ирине. Через год у них родился ребёнок, малыш с большими карими глазами Илюшка. А ещё через год Фёдор вернулся ко греху. Всё началось с сигареты, потом была бутылка пива, и так жизнь снова пошла, как поезд, под откос. Пьяницу Фёдора выперли с работы. Платить за съемную квартиру стало нечем. Перед Ириной встал вопрос: что делать дальше? Несмотря на то что Фёдор запил, она не переставала любить его и мысли о разводе не было. Поговорив с пастырем, Ирина приняла решение вернуться к матери в Чистяково.