Им повезло – кто не достиг, кто не достал,
кто не сумел, – помолимся за малых сих,
кого не встретил огнедышащий портал,
где виться страх перестаёт, но вьётся стих.
Да будет счастлив опоздавший на сто лет
и не успевший поселиться в тех местах,
где раздаётся только звон небесных лат
и виться прах перестаёт, но вьётся стих.
Да будет счастлив и доволен тем, что есть,
и награждён чередованием простых
и смирных слов, которых мы не знаем здесь,
где виться вздох перестаёт, но вьётся стих.
Будь милосерден к ним, далёкий произвол,
пошли им пение ручья и пенье птах -
и не зови туда, куда ты нас позвал,
где виться бог перестаёт, но вьётся стих.
…ещё помолимся за тех,
кому известно только имя
любовь: дай Бог, чтобы и с ними
случился этот смертный грех -
дай Бог, чтоб их настигла вдруг
такая страшная погибель,
хотя бы пару чистых капель
и им даруй – от наших мук…
Ещё помолимся за нас -
живущих под высоким игом,
трепещущих над каждым мигом,
над пламенным – чтоб не угас,
и распевающих псалмы
под сводом чьей не помню кисти -
где улыбается из тьмы
Архиепископмирликийский.
* * *
Воздух жизни непонятной -
вот и тает… или нет,
или да – во рту твой мятный,
твой зелёный леденец.
Это – есть, и это снится
(снится Вам или другим):
на пустом окне больницы
две синицы и снегирь.
Это есть, и это мнятся
в мире тайны без конца,
и у тайны привкус мятный,
зимний привкус леденца.
Никогда не открывая,
что в душе, что между строк, -
со стихом летит за вами
тот зелёный холодок.
Только вспомнишь, как гудело,