Внутри болит – и жмут плащи, пальто и шубы,
жмут хижины, дворцы, и все пространства – жмут,
и музыки почти совсем не помнят губы,
и полотно судьбы почти свернулось в жгут,
и жгут лучи светил – дневного и ночного,
воспоминанья жгут, свистя, как тонкий прут,
но больше жгут стихи: в них жжёт любое слово -
опомнишься от них, послушаешь: поют!
Бумажный храм мечты, надежды храм картонный,
светлопроцветшии крест, как сон твой, невесом…
Но как они поют – над бездной, у которой
гуляем мы с тобой, забывши обо всём!
* * *
Как объяснишь, что нет невинней нас!
Невинны все, кто попадает в бурю,
невинны все, бредущие вслепую,
и все, кто верит в случай и в Богдаст.
Невинны все гонимые и все
отверженные, ибо – за чертою,
и все, кто говорит «я вас не стою»,
и все, чья жизнь висит на волоске.
А нам осталось жить – ну, день один,
ну, триста лет, ну, сколько пожелаем:
ведь всё равно за быстрым поцелуем
мы жизнь и всё на свете проглядим -
и нету никакой вины на нас:
невинны, кто отведали лавины.
А те, кто любят, много раз невинны -
они и умирают много раз.
И. СТРАВИНСКИЙ. ПЕТРУШКА
1
Февраль весь белый, весь в извёстке -
и даром что молодцеват!
Сейчас я выйду на подмостки