Подарок инкассатору

Подарок инкассатору
Евгений Михайлович Константинов

Наши там (Центрполиграф)Пограничные возможности #1
Виктор Кармазов, мечтающий стать художником, устроился работать инкассатором. Один из клиентов дарит ему блокнот и просит отобразить в нем сцены из написанного им детектива. Виктор читает рукопись, делает в блокноте зарисовки карандашом и вскоре замечает, что персонажи на страницах «оживают», и сюжет меняется. Вскоре выясняет, что блокнот обладает и другими чудесными свойствами: с его помощью Виктор может «дублировать» в любом месте нарисованных им людей, получает способность переноситься в свою юность. Между тем на инкассаторскую машину совершено нападение, похищена крупная сумма денег…

Евгений Константинов

Подарок инкассатору

Серия «Наши там» выпускается с 2010 года

© Константинов Е. М., 2019

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2019

© «Центрполиграф», 2019

* * *

Часть первая

Чудесный блокнот

По субботам Виктора Кармазова назначали старшим маршрута. Сборщиком бегал Михалыч, которому предстояло проинкассировать с полсотни точек и к тому же получить очень неплохое дополнение к своей зарплате в виде чаевых. Михалыч проработал в инкассации семнадцать лет и последние десять кормился только на этом блатном маршруте, обслуживающем большинство магазинов Тушина. Виктор же устроился в банк сравнительно недавно, поэтому бегал сборщиком в самые «малохлебные» дни.

Впрочем, в пятницу тоже отстегивали неплохо: в столовых кассирши, сдававшие в опломбированных сумках дневную выручку, совали инкассатору в лапу копеек по тридцать – сорок, в билетных кассах и станциях техобслуживания перепадало – по полтинничку, а в продуктовых магазинах – по рублю, на который можно было купить, к примеру, две бутылки пива.

Виктору запомнился первый инструктаж Михалыча. «Если в накладной расписался, – наставлял тот, – сумку взял, а рубля не видать ни зги, с серьезным видом воздень указательный палец и пафосно объяви – сегодня пятница! И сделать это – необходимо! В противном случае в следующую пятницу вновь рубль зажмут, а это непорядок, конфликтд со всеми вытекающими». Михалыч именно так и говорил – «конфликтд».

…Накануне Виктор, инкассируя очередной магазин, избежал такого конфликтда, напомнив про пятницу старшему кассиру продуктового магазина Александру Ивановичу. Тот спохватился, извинился, выхватил из кармана рубль, вручил, улыбаясь. После чего доверительно положил руку инкассатору на плечо:

– Слушай, Витек, ты как-то говорил, что рисуешь неплохо?

– Ну, как неплохо… – пожал плечами инкассатор.

С Александром Ивановичем Виктор жил в одном доме, в соседних подъездах. Но познакомились они только в этом магазине, когда кассир сдавал, а Виктор принимал у него деньги. Оказалось, что оба любят рыбалку, и потом даже как-то вместе скоротали вечерок с удочками на берегу протекающей по Тушину речки Сходни. Рыбу, правда, не поймали, зато посидели душевно, выпили, поболтали, узнали, что, кроме всего прочего, один пишет книги, другой – картины…

– Слушай, я тут очередную нетленку наваял, называется «Криминальная рыбалка»… – проникновенно сказал Александр Иванович.

– Почему криминальная?

– Так детектив же! Хотя над названием можно подумать, – отмахнулся писатель. – Я про то, что не мог бы ты к роману иллюстрации сделать, все-таки сам рыбак, разберешься, что к чему. А я проставлюсь, естественно…

– О чем роман-то?

– Ну… там мочат всех и каждого, баб насилуют, мужикам головы отрубают, расстреливают, живьем сжигают…

– А рыбалка тут при чем?

– Так во время нее все и происходит. Да ты прочти, там такая динамика, не оторвешься. – Писатель-кассир выдвинул ящик стола, достал толстую папку и блокнот. На обложке блокнота была известная иллюстрация Василия Перова «Рыболов».

– Вот! Блокнотик я тебе дарю. В нем и рисуй, бумага хорошая, мелованная.

– Чего рисовать-то? – уточнил Виктор.

– Да все, что понравится. Инессу эту, на фашистку похожую, изобрази; повешение хозяина базы; нарисуй, как девчонку в колодец опускают. Только порнушечных сцен не надо, все равно цензура не пропустит. Так, грудь девичью оголи, и достаточно. А вот пожары – это хорошо, хорошо… Ну, и рыбалка, конечно. Типа, в оптическом прицеле убийцы – рыбачок в лодке со спиннингом в руках…

Работа в вечернюю смену имела хотя бы то преимущество, что можно было хорошенько выспаться и прийти на работу, что называется, огурцом. Сегодня это было тем более важно, потому что накануне по окончании маршрута Виктор не только традиционно раздавил с коллегами пузырек на троих, но еще и неслабо догнался дома. Традиция пятницы заключалась в том, что сборщик во время маршрута затаривался бутылкой водки и легким закусоном и после того, как в отделении банка ценности сдавались на хранение кассирам, а оружие – дежурному, инкассаторы с чистой совестью возвращались в машину, выпивали по стакану, третью дозу оставляли водителю и расходились по домам.

Так было заведено. И если бы не переданная писателем папка с «нетленкой», Виктор, вернувшись домой, сварганил бы себе пельмешки, умял бы их под бутылочку пивка и завалился спать.

Но по дороге домой в пустом трамвае инкассатор открыл рукопись и стал читать. Сначала там было про каких-то бандюков, собиравшихся за что-то отомстить неким рыболовам. Потом началось непосредственно про рыбалку, и Виктор так увлекся, что даже пропустил свою остановку. И как тут было не проворонить, когда читаешь такое:

«Вскоре на столике появились черный хлеб, пахучие помидорчики, бледно-розовая редиска, зеленый лучок, маринованные белые грибочки, пара бутылочек пива и бутылка водочки. Марат открыл банку тушенки и, завернув крышку вокруг обструганной палки, пристроил ее к огню – разогреваться. Когда в висящем над костром котелке закипела вода, добавил к уже варившейся картошке головку репчатого лука, щучьи головы и потрошеных окуней. После чего рыбаки налили в стопочки по пятьдесят граммов и, чокнувшись – за улов, выпили.

– Хорошо-то как! – жмурясь от удовольствия, сказал Марат…»

Спохватившись, Виктор подбежал к кабине вагоновожатого и попросил тормознуть. Тот не стал вредничать, трамвай остановил и единственного пассажира выпустил. А Виктор, выскочивший на освещенную фонарями улицу Свободы, домой торопиться не стал. Присел на лавочку, открыл подаренный Александром Ивановичем блокнот и на первой же странице быстренько изобразил карандашом сцену, в которой два рыбака, абсолютно довольные жизнью, сидя за богатым закуской столом, чокаются наполненными стопочками.

Рисовал, а у самого слюнки текли!

Дома, как только разделся и умылся, сразу рванул к холодильнику. Пельмени готовить не стал, закуской под первую стопку стали кусочек бородинского, тонко порезанное сало из морозилки и соленый огурец. Хорошо-то как!

Чтобы стало еще лучше, быстро почистил пяток крупных картофелин, порезал ломтиками, кинул на сковороду с подсолнечным маслом, туда же покрошил луковицу, а когда яство слегка поджарилось, посолил, поперчил красным молотым перцем и кинул сверху три листика лаврушки. Пока дожаривалось, вернулся к рукописи.

«Водочка под горячую, благоухающую уху пошла замечательно. Однако трапеза неожиданно была прервана. Игорь узнал в проплывающей недалеко от берега лодке знакомых спиннингистов.

– Эй, Макс, Валентина, давайте к нам на уху! – крикнул он.

– О! Привет, Игорек, здорово, Марат! – Макс остановил лодку.

– Давайте сюда! Ушица только что с костра! – Для пущей наглядности Игорь поднял ложку и початую бутылку…»

Виктор не удержался, наполнил стопку и выпил не закусывая. Хорошо!

«Помимо четырех бутылок пива Макс выставил на стол пузатую фляжку – со спиртным, Валентина достала из рюкзачка колбасу «Одесскую» и три консервные баночки с паштетами. Впрочем, эти консервы они так и не открыли. Все налегли на уху, и, когда тарелки и котелок опустели, а от окуней и щучьих голов остались одни косточки, захмелевшие рыбаки были в состоянии закусывать лишь овощами да грибочками…»

Виктор схватился за карандаш. Описываемая сцена на берегу Рузского водохранилища стояла у него перед глазами, и, когда картошка на сковороде начала подгорать, картинка была в деталях отображена на второй странице блокнота. Рисовал Виктор быстро…

Но, поставив внизу рисунка подпись и закрыв блокнот, он больше не думал ни о карандаше, ни о рукописи. Картошечка, хоть и слегка подгоревшая, была изумительно вкусной. Такую он ел, служа на границе, и называли картошку почему-то «шмель». Как ложился спать, Виктор не запомнил, наверное, потому, что в бутылке осталось совсем чуть-чуть, на донышке…

Утром убрал ее в холодильник. Сегодня после маршрута он вновь собирался выпить с Михалычем, но по традиции на этот раз угощать будет напарник и поставит он не одну поллитровку, а две – потому как суббота, банный день.

Все-таки работа во вторую смену имела и недостаток – пообщаться с друзьями можно было только в выходные, а они у Виктора приходились на воскресенье и понедельник. Такая вот специфика опасной профессии. И если бы не рисование, Виктор просто не знал бы, чем занять время с утра и до трех дня, когда пора было выдвигаться на работу.

Обзаводиться семьей он не спешил, считая, что сначала в жизни надо обустроиться, а для этого необходимо как минимум получить высшее образование, поэтому поставил себе цель – поступить в полиграфический институт. В том, что поступит с первого раза, Виктор не сомневался. Не сомневался и в том, что благодаря таланту художника, который пока не оценен публикой, станет известным и богатым. Хотя бы потому, что ему самому очень нравились свои рисунки. Нравились аж до трепета, до восторга.

Вспомнив, что вчера что-то рисовал, Виктор нашел блокнот с перовским рыболовом на обложке и открыл первую страницу. На ней два вдрызг пьяных мужика что-то доказывали друг другу, стуча кулаками по столу. На столе «красовались» остатки прежней роскоши: опрокинутые пустые бутылки, надкусанные помидоры, пустая банка из-под тушенки с торчащей из нее деревянной ложкой…