Челноки

Посовещавшись, мы решили ехать в Бургас. Там, как подумали, конкуренция меньше. Барный шкафчик, переполненный банками кофе – мой страшный сон. Не такой, как с вампиром в гробу, но тоже не самый приятный.

В автобусе опять не спалось. А скорее всего, заснуть я боялся. Не хотелось проснуться, как в прошлый раз, когда «сменщик» оживленно беседовал с Лешкой. Не дай бог, еще цапнет кого-то. Рассказать о нем Ваньке? Или не стоит?

Если поверит, то испугается и вернется в отряд. А не поверит, решит, что я псих и со мной ему будет опасно. Лучше держать язык за зубами. Надеюсь, они не будут расти, и у верколака хватит мозгов не спугнуть компаньона. Они ведь мои? Значит, в них всё должно быть, пусть прочитает, чтоб не поймали. Лишь бы там ничего не сломал, а то вот проснешься и куснешь Ваньку в шею.

Об этом я и размышлял всю дорогу, глядя на мелькавшие за окном городишки. В основном одинаково серые и без изысков. Всё как у нас, разве что двери и ограды домов густо обклеены поминальными списками. Фотографии и некрологи давно выцвели, но их никто не снимал. Висеть они так могут годами и, разлагаясь, уже сами походили на трупы. Прекрасная демонстрация тщетности наших усилий, кем бы ты ни был. Всё заканчивается жалким листочком, который ветер будет трепать еще несколько лет. Табуированная обычно в приличном обществе тема, но здесь о неизбежности смерти напоминали на каждой стене.

В печальной тональности таких размышлений я незаметно уснул. В уме словно нашлась тончайшая щель, куда сознание вытекло, не заметив подмены. Ровный звук двигателя перешел в шелест сельвы, а дувший от вентилятора воздух стал легким тропическим бризом, приятно холодившим обнаженную спину. Здесь была ночь – влажная и душная, с трелью цикад и криками птиц в кронах деревьев.

Я стоял у костра. Девушка в этот раз сидела напротив. Ее белые волосы мягко серебрились в мертвящем свете луны, а глаза сияли изнутри, точно у кошки. Подняв на меня взгляд, она мелодично и негромко запела:

Меня разлучат со всем, что любила, а ценностями,

Которые я накопила, будут наслаждаться другие.

Мое тело, что так берегла, сожрут могильные черви.

В пустом и темном пространстве бардо я буду

Бесцельно блуждать, забыв свою сущность.

Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

Дай благословение понять, что всё иллюзорно.

Дай благословение постигнуть природу ума…

Видимо, меланхолия мучила не только меня, и день выдался трудным. Я бы спел бы в ответ позитивное, но в голове выл только мрачный Бутусов:

Я пытался уйти от любви,

Я брал острую бритву и правил себя,

Я укрылся в подвале, я резал

Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь…

Наверное, скучаю по Юльке. Расстались же плохо, вот мозг и гонит такой депресняк. А эта юная особь – защитно-адаптивная функция психики. Мол, бросила та, так на тебе лучше.

Что ж… Почему бы и нет?

Гнусно ухмыляясь, я опустил полоску ткани на чреслах. Девушка вопросительно посмотрела на меня снизу вверх. Скорей удивление, чем возмущение. Намерение вполне очевидно, секрета в нем нет. Мое сновидение, значит, и правила тоже. Повод проверить остроту ощущений. Здесь и секс столь же реален?

Выяснить это, к сожаленью, не вышло. Неуловимо быстрым движением меня подсекли, и я упал, как подрубленный дуб, отдав спину. Под лопатку больно уперлось колено, в рыхлую и влажную землю вдавили лицо.

– Клянусь Тысячеликим, я тебя счас убью! – услышал я рассерженный шепот. –Что ты о себе возомнил? Полапать так хочешь?

По меньшей мере да. Планы шли куда дальше, но раскрывать их я благоразумно не стал. Ирония в том, что физически мы теперь гораздо ближе друг к другу. Вот только возбуждение сняло как рукой. С землей во рту оно невозможно.

– Постой, фсё не так! – с трудом выдавил я, выплюнув листья.

– А как?!

Коленом надавили сильнее, едва не проткнув, как жука. Откуда в ней столько силы? Унизительное поражение даже во сне. Стоп-слова она, видно, не знает, а без него играть так, мне не хотелось.

– Я думал, что сплю! Да кто ты такая?! – промычал снова я. Похоже, здесь мое тело слабее. Иначе подмял бы под себя по-медвежьи.

– Спишь? – уже с замешательством спросила она.

– Ну да! Разве нет?

Колено с лопаток сразу убрали. Перевернув на спину, немного встряхнули и заботливо собрали травинки и листья с лица. Должно быть, меня приняли за кого-то другого. Смотрит, как на жука, решая, насколько он ядовит.

– Я Гейла, – представилась она наконец.

– Митя. Уже можно встать?

– Ой. Конечно. Прости, – спохватилась девушка, протянув руку.

– Не надо, как-нибудь сам! – опасливо отказался от помощи я. Хорошо, что не сломала мне шею. – Здесь всегда так встречают гостей?

– У вас всегда так предлагают сексуальный контакт? – холодно парировала она, смерив взглядом.

– Извини. Я думал…

– Понятно! – оборвали мою жалкую попытку всё объяснить. – Нет, ты не спишь.

– Тогда где это всё? – беспомощно развел я руками.

– В другом мире, но лишь на время! – предупредила она очевидный вопрос, увидев, как я изменился в лице.

Это было понятно и так. Всё остальное – уже непонятно. Я поменялся местами с ее закадычным дружком? Верколак, или как там его? Может, демон? Но клыков вроде нет, копыт тоже, из башки не стрельнули к небу рога. Зато Гейла сверхъестественно быстра и сильна. Раз так, значит, ей это нужно. Возможно, кровь тоже сосет.

– Ты в прошлый сказала: «у него получилось». Кто он такой? – спросил я, садясь так, чтобы между нами остался костер.

– Его зовут Кай. Это другой «ты». Сложно будет всё объяснить.

– Попробуй, постараюсь понять, – буркнул я зло.

Наверное, потому, что был порядком испуган. Пока мило беседуем здесь, в моем теле шастает их кровосос. Есть «другой я»? И сколько таких существует еще?

– Хорошо, тогда я начну… – сказала Гейла, посмотрев так, словно взвешивала мой интеллект. Видимо, мнения о нем была небольшого, учитывая, как себя с ней повел.

– Слушаю, не торопись, – кивнул, повышая свою значимость, я. Пусть не думает, что совсем дурачок.

– Так вот… В нашей вселенной миры, как слои, их бесконечное множество. Чем дальше они от друг друга, тем больше различий. События и каждый из нас существует там в бесчисленных вариациях, и между ними при особых обстоятельствах проявляется связь. Она есть всегда, но прямой обмен грозит парадоксом причинно-следственных линий, поэтому исключительно редок. Кай над этим долго трудился и, наконец, получилось. Не так, как хотел, но уже кое-что.

– Так мое тело его? Зачем это всё? – нервно спросил я.