Портной

Пятнадцать лет!

В это не верилось – перерыва в осознанности не было. А точнее, Кицум его попросту не заметил. Он представлял стазис, как бездонную тьму, где можно свободно парить, наслаждаясь покоем безмыслия. Но, закрыв глаза после укола, сразу же открыл их от яркого света. Долбанные чиновники украли даже срок заключения!

– А почему добавили три месяца? – Кицум попробовал сесть, но ничего не вышло. Голова двигалась, а тело даже не шевельнулось, как будто ниже шеи ничего не было. Похоже, оно еще спало. – Так что? Плохо вёл себя в стазисе, или забыли поставить будильник?

– Не шевелитесь, пожалуйста, – мягко попросила девушка. – Возникли некоторые проблемы с… физиологической адаптацией.

– Ну, если разбудили, значит, их решили. Так теперь я свободен? – небрежно бросил он, затаив дыхание.

Следователь выполнил свое обещание, и всё же на душе было тревожно. Кислое выражение женского лица намекало на неприятности. Кицум интуитивно ожидал какой-то невероятной подставы. Хорошо бы про него вообще все забыли. Хотя вряд ли… Он, словно эдемский змий, подарил людям яблоко знания. И сидевшие в нем черви для них наверняка стали сюрпризом.

– Да, теперь вы свободны. Но… видите ли… – замялась девушка, опуская глаза. – Родственники господина Печёнкина заявили права на ваше тело.

– И? – настороженно продолжил Кицум. – Вы продали им меня в рабство? Приговор уже вынесли. Нельзя повторно осудить за одно и то же преступление. Я уже понес наказание и знаю свои права.

– Это дело рассматривалось уже не в уголовном, а в мировом суде в рамках процесса о компенсации за потерю кормильца и нанесенный моральный ущерб, – вклинился в разговор сочный мужской баритон. Его обладатель появился в поле зрения секундой позже.

Кицум с трудом повернул к нему голову: дешевый серый костюм, невыразительные черты лица, хитрые маслянистые глазки. Подленькая и мелочная порода. Тот еще тип. Видимо, новый юрист.

– Александр Киперман, – представился тот, поклонившись. – Мои услуги оплатил Центр Социальной Защиты. Только одно посещение.

– Социальной? – возмутился Кицум. – У меня контракт с…

– Забудьте про все контракты. Вас признали банкротом. Денег больше нет, – нагло перебил его тип. – Скажите спасибо, что я трачу на вас свое время. Оно не так дешево стоит.

– А куда делись все мои сбережения? Акции, кинотеатр? – пролепетал бывший директор, покрываясь испариной. Вытереть ее со лба он не смог.

– Билеты на ваше чудесное шоу были раскуплены на годы вперед. Работать без вас оно не могло, а в каждом контракте прописана неустойка. Всё ушло с молотка. Кинотеатр в центре города тоже пришлось продать. Земельный налог неприятен, но обязателен, – в тоне юриста отчетливо прозвучали нотки злорадства.

Вот сукин сын!

Кицум стиснул зубы. Не хотелось доставлять жулику удовольствия. Тот, должно быть, неделю предвкушал удовольствие от этой речи. Держать удар и взять себя в руки! Вот если бы они еще и работали…

– Черт с ними, с деньгами, – нарочито безразлично произнес он. – Что с иском родственников этого…

– Печёнкина, – любезно подсказал Александр. – Разбудить вас на процесс запрещал закон, а бесплатным юристам трудно поддерживать мотивацию для эффективной работы. Вы проиграли дело и лишились большей части своих органов.

– Шутите? – вздрогнул Кицум. – Суд не может забрать то, без чего нельзя обойтись!

– Но изъяли только то, что легко заменить имплантами. Кажется, в деле упоминалось, что вы ненавидите киборгов? Судьей как раз был один из них. И у него оказалось очень своеобразное чувство юмора, – довольно усмехнулся юрист, видя, как глаза клиента наливаются яростью.

– Ублюдки! На имплантаты теперь нет даже денег! – зарычал Кицум.

– А это уже ваша проблема. Здесь режимное учреждение, а не благотворительный хоспис. Завтра вас выпишут.

– Но это же узаконенное убийство! – встрепенулась девушка, в ужасе расширив глаза. – Без стационарной аппаратуры он не проживет и минуты! Фактически это говорящая голова и пустой чехол кожи без органов!

– О, не волнуйтесь за него. Даже то, что осталось, кое для кого обладает исключительной ценностью. Ему с удовольствием помогут, – заверил ее Александр. – Поэтому я сюда и пришел. Вот визитка. – Со змеиной улыбочкой он протянул врачу карточку.

– Кто там? – хрипло спросил Кицум, представляя, как разрывает горло юриста зубами. Никуда не торопясь, мелкими и тупыми.

Должно быть, от захлестнувшей ярости давление поднялось. Девушка вскочила и что-то быстро подправила, беспокойно мазнув взглядом по шкафам с приборами.

– Вам лучше уйти. Пациент плохо себя чувствует, – она схватила оторопевшего юриста под локоть и потащила к выходу, точно игрушку. Эта маленькая и бойкая женщина, видимо, обладала недюжинной силой.

– Поговорите с ними, но решайте быстрее! – крикнул тот от двери. – Других предложений не будет. И не забывайте о моих комиссионных! Всего хорошего!

Киперман, наконец, вышел из кадра и дышать стало свободнее. Казалось, жулик захватил с собой проблемы, беспокойство и даже грязь, если она тут была. К этому типу липло всё. А после такой уборки комната казалась вычищенной до стерильности. По крайней мере, до прихода следующих гадов. Несколько чистых, прозрачно-ясных минут еще было, и Кицум с удовольствием тратил их под умиротворяющее жужжание аппарата жизнеобеспечения.

Ему хотелось верить, что всё не так плохо. Он дышит, говорит, а значит, хотя бы легкие, гортань и диафрагму оставили. Видимо, только для того, чтобы заказать импланты.

Нет уж, лучше умереть! Никто не нацепит на него эту гадость!

Кицум беспокойно дернулся, и девушка чистой салфеткой вытерла с его лица испарину. Она сочувственно молчала, а он расслабленно таращился на потолок, размышляя. Откуда, собственно, его странная неприязнь к киборгам?

Логического объяснения не было. Кицум отдавал себе отчет, что это своеобразный психоз, а скорее, фобия. Возможно, именно так женщины боятся мышей – панически, иррационально, до визга. Страшно было даже представить в себе нечто чужое и мертвое. Впрочем, и от себя-то почти ничего не осталось. По сути, его никогда и не было. «Человек» – только название, собранный из частей агрегат. Сколько потребуется заменить органов, чтобы это понять? Железно, до полной уверенности?

Кицум тяжело вздохнул и опустил взгляд на белый халат девушки. На нем ни пятнышка. Точно так же, как их не было в стазисе. Ум там невиннен и девственно-чист. Воспринимать нечего, да и некому. Ни границ, ни обусловленности. Абсолютное ничто. Не это ли истинная свобода? Какого черта его разбудили?

В голову пришла мысль, что настоящее наказание совсем не стазис. Им стало пробуждение. И даже еще раньше – сама жизнь. Кто спрашивал его, хочет ли он родиться? Расти, бороться за ресурсы с другими несчастными? Познать боль, душевные страдания, редкие моменты удовлетворенности, а потом неизбежно закончить этот мучительный марафон смертью? Может ли сорвавшийся с горы человек испытывать счастье во время полета?

Кицум поморщился от досады. Нельзя раскисать. Только не ныть!

Теперь он одинок и свободен. Причем даже от собственного тела. А за такую роскошь придется как-то расплачиваться. Конечно же, тот ушлый тип прав. Мир безжалостен и жесток, а подстраховать уже некому. Родственников почти нет, да и связи давно потеряны. Друзей Кицум не заводил, предпочитая оставаться от всех на комфортной дистанции. Но раньше он был горд и богат, а нищий инвалид никому не нужен. Ну, кроме сомнительных проходимцев, которым зачем-то понадобился.

– Тут написано: «Корпорация Шесть Лок». Соединить вас? – прервала молчание врач, угадав его мысли.

– А есть другие предложения? – мрачно спросил он, еще злясь. – Может, выйдете за меня замуж?

– Нет, – смутилась она. – Вы слишком старый и больной.

Неужели? Юность так категорична и самоуверенна. Но миру до сих пор что-то от него надо. Просто так не отстанут.

– Как зовут вас, милая?

– Маша. Мария Львовна, – поправилась она, краснея.

– Хорошее имя. От древнееврейского Мириам, насколько помню, – задумчиво пожевал губами Кицум. – Скорее всего, в значении «любимая», «желанная». Ну что же, Машенька, позвоните, если не трудно.

– Вот! Достаточно только нажать, – она поднесла визитку к его уху. На безымянном пальце сверкнуло дорогое кольцо. Скорее всего, девушка была замужем.

– Филонов Андрей Павлович, – представился голос из карточки. – Начальник юридического отдела. Уже внизу, в бюро пропусков. Если позволите, мы поднимемся. Попросите врача, чтобы нас пропустили.

– Мне намного лучше. Внизу посетители. Пропустите, пожалуйста, – постарался улыбнуться Кицум. Казалось, Маша переживает за него больше, чем он сам.

– Я позову и пойду, ладно? – неловко извинилась та, видимо, еще не овладев эмоциональной отстраненностью медработника.

– Конечно. Со мной всё будет в порядке. А вы еще на ординатуре, верно? – догадался Кицум.