Усталой мыслью срифмовав строку,
Вложив в перо любовь и вожделенье,
Ночной дорогой я к тебе приду.
Когда вопросов больше, чем ответов,
Когда земля уходит из-под ног,
Не слушая ничьих глухих советов,
Взгляни на небо – я оставил там, что смог…
Не помня звёзд причудливых названий,
И, прикасаясь взглядом к темноте,
Звездою яркою я шлю тебе посланье —
Пускай она осветит путь тебе!
Шаг 70. За что?
За что?.. Ну скажите, за что
Мне сердце надеждами рвёте,
Когда грациозно, легко
Вы мимо по жизни плывёте?..
Зачем?.. Ответьте, зачем
Вы мне мимолётно приснились —
В ночи, что не знало проблем,
Вы в сердце моём поселились?..
Когда? Вы скажите, когда
Мы снова увидимся с вами?..
Мелькают в окошке года…
Я узник, а страж – моя память.
Всегда… Вы сказали – всегда
Я буду для вас занятой.
Вы здесь, на земле… Я – звезда:
Меня не коснётесь рукой!
Вопрос и ответ непростой:
– За что? А она мне: «Вы кто?»
Шаг 71. Талант
Мы смотрим пристально любя
На бесконечный наш талант,
И каждый в мыслях для себя —
Поэт, художник, музыкант…
Смиренный гений от рожденья,
Способный сам себя открыть,
Ему, познавшему терпенье,
Отныне проще просто быть.
Вокруг бегут дела и годы:
По сути, суета сует…
Что мерит всё ценой свободы,
Сводя талант мечты на нет?
Что судит грешные надежды,
Как гениальности порок,
Одев прозрачные одежды,
Нас выставляет за порог?..
Тот, кто не терпит поклоненья,
Тот, кто мудрее мудреца —
Он может дать слепым прозренье,
Сняв маски с милого лица.
Он – плоть от нерождённой плоти,
Холодный камень на печи…
Считает мерно дни и ночи
В горячем пламени свечи.
Наш гений – суетливый странник,
Всегда живущий в нас самих…
Он, вечный времени избранник,
Ругает дни и славит их.
Шаг 72. Петербургу
Великосветская пора… Екатерининские зори.
Здесь роскошь царского двора
Над Петропавловской неволей
Касаньем пушкинского лёгкого пера
Многоязычием звучало в гордом слове —
Санкт-Петербург. Красавец венценосный
У нежных ног весны многоголосной —
Он ниц припал, сказав ей тихо: «Здравствуй!
Иди же, разделяй и властвуй
Сюжетом сказочного векового сна:
Он твой сегодня, вседержавица-весна!»
Он вечно твой, как триста лет тому —
Когда новорождённому ему
Впервые ты открыла этот мир:
Ты закатила свой блаженный пир,
Любезно пригласив на праздник жизни.
Разборчив был он к лести, к укоризне,
И не всегда судьба его мосты
Соединяла с берегом мечты.
Не обошли его ненастья стороною:
Война, разруха, голод, нищета…
Казалось, он не выживет, порою —