Записки бродячего музыканта

– Халло, здравствуйте герр Роланд! Это Юля, пианистка! Как Вы поживаете?

– Фуёво, моя радость! Фуёво!

Команда состоит при каком-то музее культуры. Артисты разного жанра: баянисты, домристы, плясуны, певуны. А также дуэт – армянин и белорус. Они не артисты, они уже пятнадцать лет жарят шашлык для творческого состава. Скорее всего, они – педерасты. Голубые.

Концерты даются бесплатно. Но! За это весь творческий состав, включая шашлычный коллектив, имеет рабочие артистические визы. А на жизнь зарабатывают, кто как может.

Конечно, полтавские – большие придумщики и мечтатели. Давайте послушаем, о чём они мечтают, какое оно, их лазоревое будущее?!. Оказывается, это:

– получить работу.

– Получить вид на жительство.

– Бросить работу.

– Получить социал.

Спору нет – это, конечно, грандиозные планы! Социал – дивная штука. Получил его – можно заключить: жизнь состоялась!

Что за «социал»? Это денежное довольствие, пардон, пособие примерно триста евро. Соцкасса оплачивает медицинскую страховку, жильё. В дом дают стиралки, сушилки, подержанную мебель и прочую дребедень для жизнеобеспечения. Иногда позволяют получить кое-какие тряпки. Бесплатно. Но секонд-хенд. Другими словами, организуют нормальное биологическое существование: встал, умылся, на горшок, поел, опять поспал.

Жисть! Раз в месяц сходил на биржу, отметился. Вольная сытая смерть. Достойное обслуживание своей прямой кишки. Жорево и порево – это очень здорево!

Из четырёх заветных пунктов мой преуспевающий друг выполнил пока только первый – получил вид на жительство. Тотчас приволок из Полтавы жену и сына Серёжку двенадцати лет отроду. Способного, умного мальчишку, начинающего музыканта весом в сто с лишним килограммов.

Что-то там такое любопытное было у него и про женитьбу! А… приехал с гастролей, наигрался вдоволь. Привёз башли, пьёт, кушает, гуляет. Всё у него есть – квартира, гараж, машина. Даже зимнее пальто! Молодые чувихи прибегают убирать квартиру, успевая в придачу хозяину любовь учинить. Неизвестно, почему, но был объявлен конкурс-лотерея: которая из уборщиц раньше всех забеременеет – та пойдёт за квартировладельца замуж! Наташка успела первой. Родила Серёжку, а Сашка тем временем умчался в Берлин.

Долго жили порознь. Иногда наезжали погостить друг к другу. Наконец жена прибыла к мужу в Европу. И заартачилась:

– Хочу работать!

Заметим: ни врачебного, ни инженерного диплома у неё нет. Никакого нет! Хотя, может, и есть какой-то, но работать она пошла уборщицей. Мести по богатым еврейским хатам. Нагляделась там, обезумела от зависти. Бабёнка довольно хлипкая, тщедушная, ети её лапти. Попка – с гулькин нос, в чём только душа держится. А туда же! Хотя… Работа совсем даже неплохая – подмести, стирануть, хозяина квартиры за дополнительную плату оминетить…

Чем же закончилась эта трогательная история? Скурвилась Наташка! Захотела тоже хорошо жить, пошла по разным турецко-еврейским рукам. Сына оставила, сбежала из дома, где-то бадяется. Упала на измену, курочка!

Интересно, на что всё-таки живёт бывший известный артист советской эстрады, а ныне начинающий эмигрант Алекс Вайс (так он обозначил себя в визитке)? А он играет в еврейской команде на гитаре и скрипке и в придачу поёт на идиш. Всякие там кабачки, свадьбишки, презентации и прочие позорные мероприятия. Скрипка, к слову, чересчур современная – только гриф и загогулина со звукоснимателем. Если воткнуть её в усилитель, получится красивый, тоскливый звук, похожий на грузинский дудук.

А вообще-то Сашка – человек, конечно, хозяйственный. Натащил домой кучу разных гитар и скрипок – он их скупает по дешёвке на блошиных рынках. По-немецки это мероприятие именуют «флёмаркт». Каждую субботу, когда в Берлин налетает туча туристов, когда «капуста» сыплется в музыкантские чехлы и футляры, мой друг доставляет себе удовольствие посещением барахолки. Не будем описывать все те роскошные предметы, тревожащие его хрупкое сердце! Но дома у него много всего и разного. И все добро свалено в одном углу. В одной куче – гитары, усилители, украинское сало, резиновые сапоги, ноты и презервативы… Чёрт ногу сломит! А ещё надо и сытно покормиться: сынок сильно подрос – его теперь три раза в день коврижками да коржиками баловать надо. На этот случай придуман турецкий базар. Опять же, в субботу, в конце торга купцы отдают разложенные товары втридёшева, почти бесплатно. Розница такова: бери себе вкусности и сласти не килограммами, а ящиками.

Чрезвычайно заманчиво! Цыплята – мохнатые, как мамонты. Опаливать их надо настоящей газовой горелкой, какой сварщики ржавые «Жигули» латают. Варятся эти птицы после оголения часов двенадцать. Многовато, а есть хочется сейчас. Дым в хате и духан – как в крематории. Жил я у Саньки с Серёгой почти два года, всё на себе испытал. Сидим, ждём-ждём, открыв голодные едала…

Но что касаемо овощей и фруктов – с превеликой радостью! Персики, огурцы, сельдерей, киви и клубника – всё ящиками, всё свежее, всё в оболочке и в упаковке!

Конечно, случались у нас некоторые неожиданности и случаи. К примеру, зимой было спать чуть-чуть холодновато. Отцу с сыном – им-то что! Батька (кулибин, матьевоёп) ленился печки топить – изобрёл для себя газово-кухонное отопление. Протянул до койки резиновый шланг, подпаливал горелки – и весь тёплый кайф шёл в постель, в обыкновенную резиновую грелку, которую отец с сыном всю ночь обнимали. Я же стучал зубами под тремя одеялами. Но жили мы дружно и весело!

Можно представить себе, как удивился и обрадовался мой друг, впервые озираясь в Берлине. Диковин здесь хватает, как впрочем, и ерунды разной. Вот, возьмём, шпермюль – отголосок прежней роскоши. Неутомимый Алекс, промчавшись по всем близлежащим окрестностям, затарился барахлом и мебелью на ближайшее столетие. Я намерен описать это восьмое чудо света, известное каждому приличному постсоветскому эмигранту, а также коварным и весёлым польским спекулянтам.

На улицах германских городов, в специально отведённых для этой цели местах, в определённые дни недели выставляются ненужные вещи. Исключительно сказочное место! Шпермюль!.. Это волшебное слово означает «крупные отходы». Сейчас Германия несколько поутихла, поприжалась. А раньше… – всё на улицу, без особой нужды. Меняют, к примеру, супруги свои жилищные условия и всё, нажитое непосильным трудом имущество, бережливые немцы отправляют на улицу.

– Нате, возьмите, босота! Пользуйтесь нашей отзывчивой добротой!

Туземцы, конечно, недолюбливают пришлый народ. Но фасон есть фасон! Всё старьё… cамолично… – вон из хаты! На радость и подбирание русским эмигрантам и шустрым польским барыгам. А в свежие квартиры едет весь новяк.

Старая мебель аккуратно разбирается, складывается в штабеля. Посуда, тарелочки, чашечки, ложечки – всё завернуто в бумажечки и сложено в коробочки. Берите, люди добрые, пользуйтесь! Нам этого уже не нужно!

Наличие у гитариста Саши одежды с усопших граждан Германии – это совсем другая статья. Её подгоняет друг, кочегар из местного крематория. Перед процедурой сжигания специалист раздевает покойных, а одежду складывает в кучку, для дальнейшей перепродажи. Для пока что живых полтавских перебежчиков. Так, по крайней мере, мне рассказывал Белых. Сильно сомневаюсь в достоверности его откровений. Врет! По-моему, печки в крематории топят одетыми жмурами. Не хватало ещё их баловать – раздевать, укладывать по-всякому! Тот же кочегар поведал, какие любопытные концерты они устраивают вместе с напарником. Непосредственно в процессе работы. Эта история звучит так: перед сожжением свежему трупу требуется перерезать сухожилия. В специальных местах – под коленками и под мышками. Чтобы покойного особенно не колбасило и не плющило – из-за того, что в печке довольно высокий градус. В общем, ни хрена они им не режут, а лучше берут пол-литра, цедят по стакану и включают пластинку с «Болеро» композитора Мориса Равеля. Проглотив по второму стакану, друзья смотрят в печное окошечко. Там, в жаркой печке, неживой человек с неподрезанными коленками выплясывает и кривляется под музычку знаменитого композитора-импрессиониста. Опять же, думаю, что истопник все-таки врёт. Но Санька с ним дружит! Веселый парень, этот сотрудник крематория, хотя и состоит при покойниках. К чему весь этот потешный рассказ? А к тому, что попроще стали жить в Германии. Они сами, на свою голову, придумали Евросоюз, призвали под свои знамена обломки Восточной части Европы – и попали. Делать нечего! Как говорил один неудачливый картежник, «попал?.. Терпи!».

Получается, дела в Европе не заладились? А как же обещанная богатая жизнь? Европейская интеграция, в конце концов, общий дом? Наивные европейцы напридумывали разных интересных и потешных программ для новых братских народов.

–Румынских цыган будем учить компьютеру! – Через три дня во всех компьютерных классах пропали мышки, за ними ушли «клавы».

–В Прибалтике вырубим весь лес! Посадим новый! Через 200 лет повалят бешеные деньги! – Латвия постепенно обрастает лесными лысинами, ждать сумасшедших денег осталось совсем недолго – лет примерно 185. А дожидаться нового, как говорится, лесного блаженства, уже и некому. Старики повымерли, новые дети не рождаются – рожать их тоже некому! Половина нашего молодого люда на Британских островах утирает сопли английским детям. Вторая половина здесь, в Германии, в богадельнях – выносит горшки за одинокими, старыми, недобитыми, никому ненужными фашистами. Так что? Дело с народом-победителем обстоит неважно? Получается, нас подкармливают поверженные враги?..

Но случаются, всё-таки… случаются в жизни большие радости!..

Жена родила тюремному надзирателю Саньке второго сына! И чем была обозначена эта радость? Тем, что она оставила малыша, а сама втихаря слиняла в Англию. Прямо из роддома! Прямо из палаты! Чтобы муж ненароком не заметил. Радостный отец приезжает в роддом с цветами для жены и с коробиной «Лаймы» для сестричек. Ему выносят малыша. Но без мамы… Так и живёт: одному сыну – 8 лет, второму – 4 месяца. Но государство не даёт пропасть гордому отцу-одиночке! Государство платит детское пособие, целых 8 латов!

….Ну вот, прошла первая радость прибытия новых, независимых государств в Европейскую унию. Всё стало не так, как мы ожидали, а совсем наоборот. В Брюсселе собрали деньги, раздали молодым европейцам:

–Нате, берите! Одевайте рукавицы, наматывайте портянки, напяливайте сапоги и помчались трудиться! Только, смотрите, не вспотейте!

И всё, что старательно наскребли работящие немцы-французы, было скоренько благополучно пропито и разворовано. Срочно!

–Как?– удивились в Европе. – Где деньги, господа министры?

Наивные, доверчивые европейцы! Для полного успеха вам надо было пригласить Михал Сергеича Горбачёва на должность президента Евросоюза… При сегодняшнем уровне либеральной демократии и полном отсутствии совести у властей в Латвии надо вкладывать деньги в коррупцию, потому что она даёт прибыль больше всего остального.

Не знаю, как там у них в румыниях или венгриях, а у нас в Латвии никто и не собирался работать. Больше всех обрадовались пацаны, для которых первые пять рабочих дней после выходных бывали самыми трудными. Любители разной красоты и бесподобного богатства сидели за столом, наливали по стакану и мечтали:

– Теперь будем получать пособия, как в Германии!

Нет, ребята, здесь вы не угадали! Здесь вышла промашка. Бережливые европейцы нашим ленивым безработным денег не дают. Или дают чересчур мало. А работать, как немцы, у нас пока не получается и, наверное, уже не получится. Так и живёт наша милая Латвия, страна вечнозеленых помидоров, на подачки из города Брюсселя. У нас всего хватает! Но, к сожалению, не всем… Обидно, людей жалко. Хорошие у нас люди, башковитые и рукастые.

…Опять я о пустом и ненужном. Продолжим о хорошем. О волнительном и возвышенном. О нем… О творчестве…

Так каким образом, в конце концов, после долгих мытарств и несчастий добывает себе на пропитание мой дорогой друг Alex Weis, который Александр Белых?

Он – вагонщик! Это такие легкие, светлые и слегка нахальные люди, которые вскакивают в вагон метро, достают из-за пазухи свой инструмент и, озираясь по сторонам, начинают быстро-быстро петь или быстро-быстро играть. Вы спросите:

– А почему, собственно, быстро-быстро?

А потому, что за один перегон надо успеть исполнить 2-3 душевных, волнительных произведения, собрать с обалдевшей публики гонорар, на остановке выскочить из вагона и стремглав лететь на противоположный перрон, заскочить во встречный подоспевший поезд – и начинать все сначала. И так много раз за день. В связи с отсутствием всяких сомнений, а также благодаря удаче и низменности творческих идей многие лета едут «артисты на колесах» по железнодорожному жизненному пути.

Спецы-вагонщики – они немыслимо разные. Один злодей тягал с собой контрабас. Представляете картину? Утро, суматоха, полусонные пассажиры спешат на работу. Вдруг в вагон вскакивает шайтан, взлохмаченный человечек с контрабасом, и начинает громко лабать, заплетать народу с утра пораньше мозговые извилины. Благодарные слушатели вздрагивают и с испугу лезут в карман за мздой. А что тут такого! Да, заводные, прикольные песенки спросонья! Но на контрабасе! Чтоб человек отдохнул перед работой. Самое интересное и потешное начиналось, когда ему с контрабасом под мышкой приходилось вприпрыжку утикать от вагонных контролёров. Вагонщики – племя вечно пьяное, рассудительное и многонациональное: поляки, итальянцы, англики, наши (все 15 республик) и, конечно, неугомонные цыгане со всех краёв света – говорят, их нет только в Японии. И ещё одна, самая большая неудача – полтавских наскребётся голов 10!

Тихо!.. Давайте внимательно прислушаемся… Это Жужа, чертовски симпатичная и весьма положительная дама, грандиозная домристка! В свободное от гастролей время она непринужденно пробегается по вагонам, гастролирует – ни много ни мало – с самим Иваном Ребровым! Даже чернокожий скрипач завёлся в этой компании! Негр со скрипкой – это вам не какой-то еврей с гармошкой. Это уже совсем серьёзно! Это непутёвый американец по имени Рей Джонсон. Стоит посреди вагона метро чёрный человек и лабает на скрипке Моцарта! Теперь остаётся только выучить негров играть в хоккей!

– Ты кто, чудо?