Не для героев

– Но ведь он жив.

– Об этом знаем только ты и я. – Кузнец застыл, пытаясь прислушаться, щёлкнет ли что-то в голове Капюшона или нет.

Искор быстро нашел нужную страницу и зачитал ее хитрому трактирщику.

– Нарушение правил регистрации подвигов героя: Герой будет наказан лишением своей геройской лицензии до следующего монстропада.

– Ну, значит, у нас будет время попробовать ещё раз, через четверть года.

– Секундант же, зарегистрировавший несостоявшийся подвиг, будет казнён наиболее болезненным способом, известным на текущий год.

– С этого и надо было начинать, – понимающе сказал Кузнец. – Пойдём.

– А как же монстр?

– Убить спящего раненого зверя? – Кузнец посмотрел Искору в глаза. – А это не в моих правилах.

Он похлопал сопящего бобропотапа по спине и пошёл дальше через поляну в сторону густого леса.

– Пойдём, пацан. Нас ждут в твоей деревне, – не оборачиваясь, бросил герой.

Капюшон кивнул и засеменил за Кузнецом. Увидев, что хозяин уходит, Туи перестал биться со спящим зверем и понёсся за ним.

Время поразительно – сказал однажды самоуч Гильберт Штепс. Долгое время Гильберт пытался понять, что объединяет поход из одной деревни в другую, приготовление рыбного бульона и заготовку дров на зиму. Оказалось, что за время, потраченное на каждый из процессов, количество получаемого опыта и производство полезной работы было равным, а значит, можно было посчитать вклад в быт. Ведь по теории Гильберта, одна двенадцатая на циферблате самоуча приравнивалась к четырём двенадцатым на циферблате лесоруба. Как следствие, оплата труда также должна была выравниваться по шкале «поразительной непредвзятости вязкой субстанции быта Гильберта Штепса», более известной как шкала Штепса.

Но одно следствие тянет за собой новую причину и новое следствие. Так, в результате обесценивания физического труда возникла причина расстройства всех сталеваров, плотников, земледельцев, мясников и большинства мирных горожан, а новым следствием стало их внутреннее переживание и поспешное отшельничество Гильберта в целях сохранения головы на привычном месте между левым и правым плечом.

О Гильберте уже давно не было слышно, но на упоминания самоучения горожане до сих пор остро реагируют подручными тяжёлыми предметами.

За время от выхода из ворот Полупорта Искор вспомнил всех жителей своей деревни. Вспомнил прекрасные вечера, когда дядя рассказывал ему невероятные истории о сотворении мира и обо всём необычном, что в нём таится. Он мысленно вернулся к вечеру, когда они сидели на крыше сторожевой башни и смотрели на небо, и дядя сказал ему слова, что всплыли в памяти именно сейчас.

– Мы – отражение мира, в котором живём. Мы зовём его Чашей, и сами являемся чашами. Наполняя себя жизненным опытом и знаниями, мы выбираем путь и используем накопленный опыт для достижения выбранных целей, – говорил дядя.

– А когда мы будем кушать кукурузу, дядя? – спрашивал его маленький Искор.

– Послушай, малыш, и запомни мои слова! Однажды перед тобой встанет выбор, и в этот момент тебе придётся решить, чему ты посвятишь свою жизнь, – продолжал дядя.

– А ещё я люблю малиновые пироги, у нас есть ещё малина?

Сейчас Искор понимал слова дяди, и он никогда не был так уверен в своём выборе. Ни кукуруза, ни малина не делали его таким счастливым, как осознание важности пути секунданта.

За тот же отрезок времени Кузнец решил, что ему нужно отбалансировать топоры. Второй оказался нестабильным в последней схватке, и это могло сыграть злую шутку в серьёзной битве.

Закончился ещё один день их пути, и двое остановились на привал у огромного дерева, в основании которого образовалась щель после удара молнии. При размерах дерева щель больше походила на пещеру.

Там они и провели ночь, а проснувшись утром, обнаружили пропажу всех своих вещей.

7 Незнакомец и мешок чудес

Мирка и Марта под покровом ночи тащили тележку, наполненную доспехами и оружием. Брат и сестра с детства работали в паре и развили свои навыки до небывалых высот. Поразительно, но при труде с другими рудокопами и сталеварами скорость и качество изделий падали. Старейшина клана Игуаны долго думал над феноменом и издал указ о вознаграждении семей, где братья и сёстры с детства приучались к совместной работе. К сожалению, он был издан за два года до смерти старейшины, и новый глава издал повеление о четырнадцатичасовом рабочем дне, которое не давало родителям возможности воплощать в жизнь указ его предшественника.

Мирка и Марта наткнулись на двух странников, едущих верхом на необычных двуногих шерстистых ездовых животных.

– Приветствую вас! – сказала наездница.

– Здравствуйте! – в один голос ответили брат и сестра.

– Вижу, вы много работали. Не желаете ли разделить с нами ужин? – спросил наездник.

– Спасибо, но мы торопимся, – перебила почти согласившегося брата Марта.

– Отведите меня к вашему главному, и больше вам торопиться не придётся, – интонация наездника зародила в близнецах странное, неведомое им ранее чувство. Желание обладать контролем над своим временем разгорелось внутри каждого из них. – Согласитесь, вечер мог быть намного приятнее, если бы вам не приходилось по пути домой думать о завтрашнем дне. Задаваться вопросом, где взять металл. Прикидывать, не слишком ли тяжёлой будет тележка, и сможем ли мы с ней убежать от преследования. Не так ли?

Глаза близнецов сверкали ярче пламени плавильной печи. Работать и не думать о том, что ты сделал слишком много. Бить молотом о сталь и сверкать от счастья, как искры, летящие в стороны. Нагружать тележку с горой и, не торопясь, катить её обратно в деревню, наслаждаясь ночным воздухом и небом.

– Ведь будь у вас две мастерские, две плавильные печи, представьте себе, сколько изделий вы могли бы тогда создавать. Сколько новых сплавов опробовать! – незнакомец захватил брата и сестру в плен своих речей. – А жар в пещере на Пекленном полуострове должен быть намного сильнее того, что есть у вас и у ваших врагов.

– Да! Но треклятые Гиены не дают нам обустроить мастерскую, – ответила Марта.

– Но и мы не даём им задержаться в Пекленной пещере! – гордо заявил Мирка.

– Не пора ли перестать сражаться за блага, а начать ими пользоваться? – незнакомец задал вопрос, ответ на который ему уже был известен.

Скоро они вошли в деревню Игуан, и близнецы привели незнакомцев в шатёр старца.

– Кто вы? – величаво спросил старейшина.

– Власть и богатство, – представился незнакомец.

– Это неправильный ответ, – старец ненадолго задумался, но не дал выбить себя из колеи.

– Скорее, ваш вопрос был неверным, – дерзко ответил неизвестный.

– А какой вопрос правильный? – озадачился старейшина.

– Зачем мы здесь, и что можем предложить?

Старейшина и все присутствующие, а их было несколько дюжин, зачесали головы и начали переглядываться. Через несколько минут раздумий старейшина захрапел.

– Вам не надоело сражаться с вашими врагами по ту сторону Огненной реки? – незнакомец прервал храп старца.

– Да, да, да. Так и есть, – не успев проснуться, пробормотал старейшина.

– Я решу проблему с кланом Гиен и с добычей металла, если вы позволите.

– Конечно, конечно. Да, да, – сонно продолжал старик.

Стоит заметить, что старейшины не отличались вдумчивостью при принятии решений, взвешивании за и против, изучением вопроса, да и попросту здравым смыслом. Во все времена люди этой и не только этой деревни хотели видеть в лидерах ответственного человека. И ответственный в их понимании значило не ответственно принимающий решение, а несущий ответственность за последствия.