Зивелеос. Книга первая

Вход, как и выход, в ночном клубе у самой Тверской и почти вплотную с широко известным коммерческим банком, был только один, так что кидаться завсегдатаям и новоявленным клиентам клуба было решительно некуда, когда в дверях неожиданно появился тот, кого именно здесь сегодня не ожидали. Перекрывая опьяневший уже несколько голос оркестра, так вот вдруг зазвучал более мощный голос, заставивший замереть каждого:

– Здесь Зивелеос!!! Прошу всех лечь на пол!

Дабы намерения гостя всем были понятны, Зивелеос вытянул вперёд руку с трубкой и повёл её по кругу над головами. И не надо было быть особенно внимательным, чтобы заметить, как одна за другой легко лопались разноцветные лампочки ажурных бра, украшавших собой стены клуба. Полумрак помещения превратился в полную темноту, и тут включился фонарь в руке Зивелеоса, не простой фонарь, а прожектор с длинным лучом.

Да, это было уже совсем другое представление, резко отличавшееся от предыдущего в казино. Все упали на пол, подчиняясь повторной команде:

– Лежать, я сказал!!! Не рискуйте своими жизнями. Они ещё вам пригодятся.

И пока кто-то на кухне клуба догадался позвонить в милицию, а те сразу передали сообщение в ФСБ, пока генерал искал ближайшую команду «Альфы» для захвата Зивелеоса, он успел сделать своё основное дело – забрать деньги у бармена, отобрать кошельки и сумочки у лежавших на полу членов клуба. Желавших проявить сопротивление не было. Все лежали буквально в шоке.

Когда в дверях с криком «Всем не двигаться! Оставаться на месте!» появились мощные фигуры солдат группы захвата, Зивелеос заканчивал опустошение толстого кожаного портмоне. Отбросив в сторону ненужный уже бумажник, он поднял голову на военных людей, выставивших вперёд свои автоматы.

– Я прошу вас, ребята, – загремел он своим мощным голосом, – не тратьте свои патроны на бессмысленную стрельбу. Вы можете случайно убить кого-то, а подумают на меня. И не суетитесь. Я всё равно уйду.

С этими словами Зивелеос выключил свой фонарь. Темноту подвального клуба, у которого не было даже окон, выходящих на улицу, скрадывал теперь лишь свет, пробивающийся из коридора, ведущего на кухню и другие подсобные помещения.

Вдруг в том месте, где только что стоял Зивелеос, вспыхнул голубым сиянием большой овал или точнее кокон, разливший голубой свет по всему залу. Лежавшие на полу люди подняли головы и застыли в изумлении. Огромный кокон начал подниматься медленно вверх, затем наклонился и двинулся по воздуху прямо к выходу, навстречу дулам автоматов.

Поражённые увиденным солдаты в страхе расступились, и сияющий, но совершенно непрозрачный, кокон направился в дверь и вверх по лестнице. Вот тут-то его и ожидал сюрприз генерала Казёнкина.

Блестящая мысль пришла генералу в самый критический момент. Так, наверное, и выигрываются сражения теми, кто способен в самую нужную, в самую, может, трудную минуту найти единственно правильное решение. Когда ему доложили о новом письме Зивелеоса в редакцию газеты, он не стал задумываться о том, почему и каким образом попало это письмо снова в партийную газету. Об этом можно было подумать позже. Сейчас же важно было задержать это неизвестное создание, схватить его любыми способами.

Генерал рассуждал так: этого Зивелеоса не смогли взять голыми руками опытные мастера рукопашного боя. Что-то препятствовало им. Его не смогли достать пули самого современного автомата на очень короткой дистанции. Тоже что-то мешало. Возможно это гипноз. Возможно ещё какой-то фокус. Главное то, что те, кто его хотят поразить, осуществить своё желание не могут. Требуется какой-то другой метод, который бы исключал, так называемый, человеческий фактор. Хорошо было бы направить на него робота, но, во-первых, таковых мало, а полицейские роботы существуют пока только в американских фильмах-боевиках. С учёными генерал посоветоваться пока не успел, хотя и направил к ним своих людей прозондировать почву. И тут Казёнкину пришла внезапно мысль, от которой он готов был весело запрыгать. Ему вспомнился недавно показанный по телевидению фильм «Человек-амфибия», в котором юношу вылавливали из воды прочной сетью. Да, сеть и только она нужна была генералу.

Он тут же нажал нужные кнопки пульта управления, созвал совещание и предложил, не медля ни секунды, обеспечить группы захвата самыми прочными сетями. Генерал рассчитал, что каким бы хитрым ни оказался этот непонятный Зивелеос, как бы ловко он ни обманул тех, что оказываются с ним лицом к лицу во время ограбления, он не сможет предусмотреть того, что на пути его отступления будет растянута крепкая сеть, в которую он и попадётся подобно простой глупой рыбёшке, не знающей о преграде впереди.

Сообщение о том, что Зивелеос появился не в банке, а посетил ночной клуб не очень удивило генерала и даже обрадовало, поскольку он знал этот ночной клуб и то, что в нём лишь один выход. В банке перекрыть двери было бы несколько трудней. А тут…

Казёнкин сел в машину и отдавал распоряжения уже в пути. К ночному клубу ринулись сразу несколько групп захвата. Все прибыли к месту действия почти одновременно. Сюда же, как мухи на патоку, видя бегущих солдат и летящие с рёвом сирен машины милиции, мчались корреспонденты. Генерал ещё в машине приказал оцепить участок и не пропускать наглую журналистскую публику. На площади перед входом в ночной клуб генерал действовал как в бою.

– Полковник Пеночкин, ко мне! Врываетесь вместе с вашими солдатами и не бойтесь стрелять, если надо, но по ногам. Он нам нужен живым. Если ничего не получается, пытайтесь остановить любым способом. Не слушайте его слов. Быстро объясните задачу бойцам и ждите моей команды.

– Есть!

– Майор Ванин, ко мне! Растягивайте сеть, перекрывая вход. Потом приоткройте её, пропустите группу Пеночкина и снова закройте, чтоб ни одна муха не вылетела! На каждый конец сети по два человека. Остальные кидаются, как только он попадёт в сеть. И завязывайте, завязывайте!

– Слушаюсь!

Ситуация достигла кульминации, как только генерал скомандовал группе «Альфа»:

– 

Вперё-о-од!!!

Весь подход к клубу был залит светом прожекторов кинокамер, установленных за цепью солдат ограждения. Фотоаппараты сверкали вспышками ежесекундно, запечатлевая генерала во время раздачи распоряжений, бойцов, готовящихся к схватке, растягивание сети. Некоторые корреспонденты ухитрились залезть на деревья перед самым входом в клуб и потому не были оттеснены солдатами. Другие нашли возможность пробраться в стоящие напротив здания и влезть на крыши и даже балконы чьих-то квартир. Казалось, что вспышками камеры светились с земли и с неба.

Все были готовы, но никто не мог предполагать того, что произошло внезапно. Из двери ночного клуба вылетел сноп голубого огня и унёс собой сеть, оставившую следы ожогов на ладонях солдат, крепко сжимавших верёвки.

Голубой светящийся кокон взмыл вверх, затем наклонился и понёсся за самое высокое здание, где и скрылся во мгновение ока. Площадь оторопело охнула. Генерал Казёнкин развёл руками, глядя в небо непонимающими глазами.

Наука грызёт землю

Утром следующего дня все газеты вышли вовремя и за всеми стояли очереди. Хотя, конечно, сфотографировать голубой снаряд, вылетевший из двери ночного клуба, удалось далеко не всем. Этим неудачникам пришлось ограничиться снимками ограждений вокруг клуба, толп любопытных и портретом изумлённого генерала Казёнкина с разведенными в стороны руками. Но на описание того, что имело место быть (фраза взята из современного лексикона), журналисты не поскупились. Если бы все их пространные статьи на эту злободневную тему кто-нибудь догадался собрать вместе (а не исключено, что кто-то догадается), то получилась бы весьма внушительная книга, описывающая во всех красках, как после факельного вылета Зивелеоса в небо буквально через несколько, ну может пятьдесят, секунд шокового состояния журналисты кинулись в клуб, куда их не стали пускать люди пришедшего в себя на несколько секунд раньше генерала Казёнкина, но куда они всё же, в конце концов, проникли.

Мастера точек, запятых и других знаков препинания, которых в давние времена называли мастерами пера, что сегодня явно не подходит, поскольку большинство из них мастеруют теперь на компьютерах, страстно описали переживания упавших на пол не бедных, мягко выражаясь, членов ночного клуба, у которых из-под носа забирались всемогущим Зивелеосом их кровные, награбленные у других, зелёные денежки. Как ни пытались журналисты, но среди потерпевших не нашлось ни одного представителя трудового рабочего, или на худой конец, крестьянского сословия.

Впрочем, тогда им было не до классовых различий и растущей пропасти между имущими и почти неимущими. Всех интересовало, кто же такой и откуда он, этот непонятный Зивелеос. Ряд общественных изданий высказали робкое предположение о том, что это был посланец всевышнего. Эту мысль сейчас же поддержали в духовных храмах, где с самого утра начали служить молебны со словами, что вот он явился посланец господа бога, аки указующий перст, напоминающий каждому о необходимости воздержания от излишеств и пущей потребности в заботе о ближнем, падшем и убогом, вынужденном ходить в лохмотьях и рубище.

Газеты, в названиях которых имелся в виду день сегодняшний, завтрашний или двумя днями после этого, в один голос заявляли, что необходимо потребовать объяснений от учёных людей. Некоторым из видных столпов науки уже успели задать вопросы, но те не успели на них ответить, поскольку не имели пока достаточного материала для исследований, а тем более для каких-то выводов.

Телевидение по всем каналам поминутно демонстрировало кадры вылета голубой гондолы, проносящейся над головами с широко раскрытыми ртами и восторженно следящими за полётом глазами. Теперь вся страна и даже многие за её пределами были свидетелями того, что Зивелеос не выдумка и не чей-то фокус. Нет, ну были, конечно, скептики, которых и съёмки телевидения не убедили. Но они попадались в основном среди тех людей, которые почему-то не забыли, как по тому же телевидению выступали Кашпировские и Глобы и стучали по головам телезрителей с голубых экранов невидимые духи, гадалки и прочие ненаучные элементы, которых идолопоклонно представляли журналисты.

В пространном кабинете Российской академии наук в глубоких кожаных креслах сидели маститые учёные бородатые и без бород, совсем лысые и те, у кого ещё сохранилась кое-какая растительность по краям головы, умные и те, которые считали себя таковыми вопреки противоположному мнению окружающих, словом элита научного мира. Только что в пятый раз просмотрели видеозапись яркого вылета Зивелеоса из ночного клуба и теперь, горячо доказывая свою правоту, экспрессивно жестикулируя руками, говорил видный уфолог Гаданин, сам себя назвавший некогда академиком наук о загадочных и необъяснённых явлениях:

– Господа, в который раз мы с вами убеждаемся в том, что мир наш вступил-таки в контакты с потусторонним миром. Извините, – повернулся он к соседу, интеллигентно толкнувшему его в бок, – я, Никанор Иванович, имею в виду, конечно, не загробный мир, а инопланетный. Все эти летающие тарелки и многочисленные факты сообщений о странных явлениях посещений нашей планеты неопознанными объектами, встречах с некоторыми представителями нашей цивилизации на сугубо индивидуальной основе, не имеющей по этой причине конкретных подтверждений, а потому опровергавшихся наукой, всё это звенья одной цепи, которые мы теперь можем увязать вместе в связи с появлением перед всеми нами очевидного пришельца из космоса, назвавшего себя не случайно, разумеется, вполне космическим именем «Зивелеос».

Вы только вспомните, господа, что у греков был верховный бог Зевс. Сопоставьте имена «Зевс» и Зивелеос». Поразительное созвучие. А у Зевса был славный сын Аполлон, от имени которого идёт Аполлониус – тридцатимильный в диаметре кратер на Луне. Сравните «Аполлониус» и «Зивелеос». Вспомним, давайте греческие острова Родос, Андрос, Лесбос и самое известное греческое слово «демос», что означает народ. Все имеют окончание «ос», как и Зивелеос. Всё это не случайно, господа. Это посланец оттуда, – и академик выразительно поднял голову кверху, выставив клинообразную бородку. – Поймите, мы перед ними бессильны. Но мы должны прислушиваться к каждому их слову. Впервые мы являемся свидетелями их прямого выхода на контакт с нами.

– Значить так, уважаемые академики, позвольте мне сказать, – начал генерал Казёнкин, поднявшись. – Мы уже час сидим с вами и слушаем речи, как на конференции. Я понимаю, что все вы много знаете и потому мы, руководители силовых структур, пришли к вам сегодня за помощью. Но вместо конкретных рекомендаций мы слышим от вас, что никто ничего не знает, так как мало собрано фактов. А уважаемый академик Гаданин вообще заявил, что мы бессильны. Я, как вы понимаете, не учёный и говорить, может, складно не могу, но мне известно, как сыщику, что письмо, которое пришло в редакцию «Невральки России», было написано на современном, а не на древнегреческом компьютере и отпечатано на струйном, а не на лазерном принтере, а тем более на космическом. Деньги, которые были доставлены мне из редакции газеты «Московская невралька» оказались действительно частью, подчёркиваю, только частью тех денег, что этот Зивелеос изъял у некоторых наших людей в казино.

Да, вчера я тоже был потрясён увиденным. Мы не сумели даже придержать этого не то человека, не то ещё кого-то. Но он был и грабил, как обыкновенный фокусник. Вот мы и пришли с моими коллегами из других структур узнать у вас, как это могло произойти с научной точки зрения и что вы можете порекомендовать нам. Может ли это быть массовый гипноз или замечательный фокус? Я вижу здесь нашего знаменитого артиста, мастера фокусов. Тоже, очевидно, академика. Что вы можете сказать нам по этому поводу?

В дальнем углу кабинета поднялся с кресла элегантный не совсем ещё пожилой, но уже и не очень молодой человек. В другое время все бы зааплодировали знаменитому иллюзионисту. Сегодня было не до аплодисментов.

– Да я почётный академик нескольких академий, но не в этом дело. Я, к сожалению, сам не был свидетелем вчерашнего действа, видел только то, что нам демонстрировали сегодня в этом научном собрании, но могу с убеждённостью сказать, что фокусом это вполне может быть и тот, кто его осуществил, несомненно, гениальный артист. Здесь на лицо все составляющие любого фокуса. Есть громовой голос, забивающий звуком сознание, есть отвлекающий момент в виде гаснущих и лопающихся лампочек, есть эффектный фейерверк, за вылетом которого могли не заметить спокойного исчезновения самого исполнителя.

Услышав это, генерал вскочил, как ужаленный:

– Так вы полагаете, что это был фейерверк, а преступник мог ещё находиться в клубе?

– Да, я так полагаю. Хотя он мог и спокойно выйти, пока все смотрели в небо. Это элементарный трюк.

Генерал побледнел, почувствовав, что его провели, как мальчишку простым трюком.

– Не может быть! – пытаясь сдержать закипавшую внутри ярость, проговорил он. – Свидетели в клубе и мои люди из группы захвата утверждают, что это был не фейерверк, а что-то в виде голубого облака, что и мы успели заметить. Но полёт оно начало в помещении. Это не был трюк.

– Я ожидал, что мне могут не поверить, – заметил иллюзионист, поэтому захватил с собой один из предметов моих выступлений. Смотрите!

В руках иллюзиониста оказалась чёрная палочка. Он взмахнул ею, и в воздухе поплыло белое облако. Иллюзионист дунул, и поплывшее перед ним облако окрасилось в голубой цвет.

Наблюдавшие представление учёные и представители силовых структур ахнули. Облако напоминало вчерашний голубой снаряд, вылетевший из ночного клуба, только в отличие от того удлинённого, как сигара, это было совершенно круглым.

Иллюзионист сделал выпад вперёд – облако исчезло.

– Объясните, пожалуйста, – что это вы показали, – вежливо попросил один из силовиков.

– Фокус раскрывается в двух словах, – начал иллюзионист, – хотя готовился я к нему весьма долго. Все хорошо знакомы с мыльными пузырями. Только что перед вами был обыкновенный мыльный пузырь, но с несколько необычной мыльной пеной. Я его выдул незаметным сжиманием трубочки, которая сделана в виде маленького насоса, уже заполненного специальным составом мыльного раствора. А затем включил в другой руке маленький фонарик для подсветки голубым цветом, а мог использовать красный или другой цвет, какой мне нравится. Пузырь лопнул от моего резкого движения – фокус закончился.