Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы

– Тэ-э-э-кс, – протянул генерал Дотошкин. – Это дурно пахнет, но, кажется, единственный выход. Будем это делать или нет, не знаю, но поезжайте за нею и привезите сюда. Я пока посоветуюсь с Казёнкиным. Всё-таки операция пока и на нём висит.

Дотошкину было приятно, когда он узнал, что Казёнкина отстранили от должности в связи с акциями Зивелеоса, но потом он же и предложил оставить отстранённого генерала как бы внештатным ответственным за операцию по ликвидации проблемы с Зивелеосом. Он пояснил министру, что надо быть всё же гуманным, с одной стороны, а, с другой стороны, у Казёнкина большой опыт работы, от которого не стоит отказываться. На самом же деле Дотошкин быстро сообразил, что в случае любой удачи её можно присвоить себе, а в случае неудач их опять же можно будет списать на внештатного Казёнкина.

Войдя в свой бывший начальственный кабинет, Казёнкин с неудовольствием прошёл к столу, где обычно сидели его подчинённые. Но Дотошкин остановил его, приглашая жестом сесть на диван и информируя без преамбул:

– Алексей Фомич, очередная неприятность. Зивелеос, или точнее Самолётов, продолжает наглеть. Сейчас находится у Абрамова Бора на даче. Понятно, что принёсся за очередными деньгами. Мы думаем прижать его вот чем. Я послал полковника Глупого взять на квартире бабушку этой певицы Иволгиной, которую спас Зивелеос, и в которую, как выяснилось, он влюбился. Думаю, если вы по старой памяти свяжетесь с Самолётовым и предложите отстать от Абрамова Бора, а в обмен получить бабушку его любимой, то он не откажется. Как вы думаете?

Вопрос застал Казёнкина врасплох. Он задумался.

– Алексей Фомич, у нас нет времени думать.

В это время раздался звонок телефона. Казёнкин по инерции дёрнулся к аппарату, но Дотошкин опередил его и нажал кнопку громкой связи. Секретарша доложила, что звонят из банка Абрамова Бора.

– Соедините! – коротко бросил Дотошкин.

Тут же из динамика донеслось:

– Товарищ генерал, только что звонил Борис Абрамович и просил срочно выполнить перечисления одного миллиарда рублей по нескольким счетам. Мы подготовили документы и повезли ему на подпись. Мы уверены, что это по приказу Зивелеоса, но ослушаться не имеем права.

– Нам это известно, – проговорил Дотошкин и, отключив телефон, многозначительно посмотрел на Казёнкина.

– Ладно, – тяжело вздохнув, сказал генерал в отставке. – Значить так. Я позвоню сейчас Боре. Он может передать трубку Самолётову, и я сообщу наше предложение. Но он может сказать, что сейчас же прилетит к нам и сам возьмёт нас в заложники.

– А мы ответим, что находимся в другом месте. В конце концов, мы можем звонить и не из кабинета, а из машины, что правильно. Давай, так и сделаем. Всё равно нам с Глупым в дороге надо встречаться.

– Точно. Поехали. Фиг он нас на дороге найдёт. Только надо звонить, когда возьмём бабушку.

Надежду Тимофеевну Иволгину нашли быстро. Она была дома. Полковник Глупый тут же сообщил об этом по рации. Дотошкин приказал посадить женщину в машину и ехать им навстречу. Генерал Казёнкин набрал номер мобильного телефона Абрамова Бора.

В ворота дачи въехала голубая машина марки «ниссан». Её сразу направили в сад к огромной ели. Объехав большой бассейн, машина остановилась возле хозяина. Дверца открылась, и женская рука протянула из машины папку с документами. Абрамов Бор взял папку дрожащей рукой и положил на стол. В этот момент зазвонил его мобильный телефон. Взяв трубку, он посмотрел на высветившийся номер звонившего и не знал, радоваться ему или ещё больше расстраиваться. Поднеся трубку к уху, услышал:

– Я хочу говорить с Самолётовым. Это важно для него.

Абрамов Бор скривил губы в кислой улыбке и протянул трубку Зивелеосу:

– Просят вас. Говорят, очень важно.

– Кто просит? – спросил Николай.

– Генерал Казёнкин, как я понял.

– Спросите, что он хочет. Я вам доверяю вести разговор.

Абрамов Бор хотел передать слова Зивелеоса, но услышал в трубке:

– Не повторяйте. Он громко говорит, и я хорошо слышу. Передайте, что у нас бабушка Тани Иволгиной Надежда Тимофеевна. Мы согласны позволить ей спокойно вернуться домой, если Самолётов оставит вас в покое и уберётся к себе. Хватит заниматься терроризмом.

Абрамов Бор испуганно повторил сказанное генералом.

– Вот как? – изумлённо воскликнул Николай. – Я Зивелеос! Мне ставят условия. Только глупые генералы могли такое придумать. Да, мне дорога эта женщина. И идея взять её под арест дорого обойдётся авторам идеи и её исполнителям. Но сначала, Борис Абрамович, скажите мне быстро, кого вы сейчас ожидаете. Меня вывели из себя, и я не стану больше философствовать с вами.

Николай достал свою трубку и направил её на стол, где опять лежала недокуренная сигара. Через секунду сигара разлетелась на две половинки, а в деревянном столе образовалось круглое отверстие, как от пули.

– Видели? – прогремел Зивелеос. – Продырявлю вас, если будете молчать. Считаю до трёх. Раз…

– Премьер обещал.

– Когда?

– Через пять минут должен быть.

– Охрана, слышите меня? Пропустить машины без задержки и информации обо мне. Если машины не въедут, считайте, что вы здесь не работаете по причине полной инвалидности. Шутки кончились. И вы, Алексей Фомич, тоже меня слышите по телефону. Так вот вам придётся сейчас объяснять своё поведение премьер-министру. Если через пять минут я не услышу, что Надежду Тимофеевну повезли домой с извинениями, считайте, что ваших жён тоже дома нет. Вы всё напутали, господа военные террористы.

В машине Дотошкина шло летучее совещание.

– Катастрофа! – прошептал Казёнкин, слушая голос Зивелеоса. – Во-первых, туда едет сам премьер. Вы знали об этом, Сергей Сергеевич? Нет? Почему он вас не предупредил? Во-вторых, он грозит захватить наших жён. Вы понимаете? Он ведь всё может. А мы ничего. И он захватит сейчас в заложники премьера. Да нас расстреляют после этого. Нужно немедленно освободить Иволгину. Дайте команду полковнику, пусть немедленно везёт её домой с извинениями. Иначе нам с вами конец.

– Спокойно! – оборвал, наконец, тираду Казёнкина Дотошкин. – Без истерики. Он включил рацию. – Я третий. Немедленно свяжитесь с первым и сообщите, что необходимо срочно изменить пункт назначения. Там опасно. Зивелеос. Пусть возвращаются. И доложите об исполнении.

Дотошкин посмотрел на Казёнкина, который напоминал чем-то побитую курицу, и подумал, что не зря всё-таки его отстранили от руководства. В критических ситуациях он действовать не умеет. Взял мобильный телефон и набрал номер полковника. По рации связываться не стал, понимая, что голос по рации слышен и тем, кто сидит рядом. Получив ответ, тихо и спокойно сказал:

– Евгений Иванович, отвезите даму домой и извинитесь за беспокойство. Скажите, что произошла досадная ошибка. Очень извинитесь, потому что, благодаря вашей идее, мы с вами сейчас на грани полного банкротства. Учтите.

Не успел он нажать кнопку отключения разговора, как включилась рация. Дежурный сообщил, что машины с премьером и его охраной получили информацию почти перед самыми воротами и, не въезжая, повернули назад. Теперь они далеко.

Дотошкин вытер со лба выступивший пот. Он боялся, что по рации сообщат что-то страшное. Облегчённо вздохнув, сказал дежурному:

– Спасибо, дорогой. Я у тебя в долгу. Позвони теперь Абрамову Бору по мобильному, извинись за премьера, скажи, что он сегодня приехать не сможет, так как другие дела отвлекли.

Только теперь Дотошкин обратился к Казёнкину, который всё понял и радостно улыбался.

– Алексей Фомич, прошу теперь вас позвонить Абрамову Бору и сказать, что Иволгина уже отправлена на машине домой, как просил Зивелеос. Скажите, что просто получилось недопонимание. Мы хотели договориться по-человечески, но, видимо, перегнули палку. Нельзя было брать бабушку.

Под елью на даче все замерли в ожидании появления машин премьера. Если бы не высокий воротник, скрывающий часть лица Николая, можно было бы заметить, как играли желваки под кожей от напряжения. Пересилив себя, Зивелеос произнёс ровным голосом:

– Пока суть да дело, вы подписывайте документы, Борис Абрамович. Уверяю вас, что и приезд премьера не изменит моего решения. Вы, надеюсь, это поняли. Так что подписывайте и отпускайте своих сотрудников.

Абрамов Бор раскрыл папку, когда зазвонил мобильный телефон, лежавший теперь на столе, а не в футляре на поясе. Звонили из администрации премьера с извинениями о том, что визит премьера не состоится.

Абрамов Бор не смог скрыть свою радость, сообщая об этом Зивелеосу. Николай равнодушно ответил:

– Ну что ж, тем лучше для него, хотя странно, что сообщили об этом в последнюю минуту. У меня не было в плане встречаться с ним сегодня. Меня сейчас интересует другое сообщение. – И в эту минуту Абрамов Бор опять взял зазвонивший телефон. На связи был генерал Казёнкин, сообщавший о возвращении домой Надежды Тимофеевны.

– А это уже другое дело, Борис Абрамович. Значит, всё встало на свои места. Подписывайте бумаги и будем прощаться. У меня ведь тоже много дел, как вы понимаете.

Лысая Гора

Иван Иванович Особый был обычным лесником Зареченского района, работу свою любил, претензий ни к кому особых не предъявлял. Ездил себе по лесу на своём иноходце, убирал с дорог и троп падающие изредка деревья, выполнял плановую пилку, наблюдал, чтобы туристы аккуратнее обращались со своими кострами и не забывали гасить их водой перед уходом, заглядывал к рыбакам-любителям, подмечая, не ставят ли они браконьерские сети, превращаясь в хищников-истребителей не такого уж богатого рыбного населения подмосковных рек да озёр. Рыба, конечно, есть: ёршики, окуньки, плотвички, караси, краснопёрки. Опытным рыболовам попадаются лещи, щуки, судачки. Сам Иван Иванович любил тоже посидеть у речки с удочкой или побродить в поисках грибов: лисичек и белых да осенних опят на сковородку, груздей и рыжиков на засолку. Лес любит тех, кто к нему уважительно относится, и показывает все свои богатства. Иван Иванович это понимал и с лесом дружил.