От экватора до полюса. Сборник рассказов

К сожалению, это не уберегало полностью лес от пожаров. Каждое лето и осень где-нибудь да возникало пламя и тогда сотни людей направлялись на его тушение. Всем жителям Ялты хорошо известно, что лес и море главные богатства курорта. Не было бы одного из них, не было бы и самого курорта. Поэтому малочисленная группа лесников каждый год подбирала себе помощников, которым ничего не платили за дежурства, но выдавали форменные фуражки и удостоверения, обладатели которых имели право появляться в любом месте заповедника и инструктировать посетителей леса о правилах поведения на его территории.

Любителей дежурить в лесу пусть и бесплатно, но имея официальное разрешение, находилось немало, так что можно было даже выбирать, выдавая удостоверения только тем, кому доверяли на предприятиях. На участке Николая Ивановича дежурили главным образом работники винкомбината «Массандра», дома отдыха «Донбасс» и некоторых других организаций, находящихся поблизости. Их он знал в лицо почти всех, кто не отлынивал от дежурств. Участок асфальтобетонного завода, или как его сокращённо называли АБЗ, находился отсюда далеко и с теми дежурными сталкиваться приходилось реже, поэтому Николай Иванович всё же решил проверить и спросил:

– Удостоверение с собой?

– А как же, без него не хожу. Порядок знаю, серьёзно ответил Володя и достал из кармана джинсов серенькую книжечку в твёрдой обложке.

Николай Иванович развернул документ. Фотография совпадала, дата была не просрочена. Возвращая удостоверение, он посмотрел на девушку, которая была такого же примерно возраста, что и парень и одета почти в такие же джинсовые брюки и в руках, как и у него, был свитер, который она сняла, как и он, видимо, при подъёме в гору, так как вообще-то особой жарой этот февральский день не отличался и без тёплой одежды в лесу было бы довольно прохладно.

Девушка присела рядом с лесником, отдыхая от утомившего её подъёма, и качнула несколько раз головой, рассыпая по плечам золотистые волосы. Дыхание высокой груди постепенно успокаивалась, круглое личико улыбалось. Чувствовалось, что она быстро приходит в себя и совершенно довольна.

– Простите, Николай Иванович, у вас не бывает такого впечатления в лесу, что с вами кто-то рядом находится, а вы его не видите? Мне вот всё время кажется, что на меня кто-то смотрит. Я не боюсь, но такое ощущение. Может в горах всегда так? Откровенно говоря, мне не по себе от этого. Я-то в лесу часто бываю, но то в Подмосковье или на Украине в деревне у бабушки, где тоже нет гор.

– А вы чувствительная девушка, – заметил лесник. На вас действительно смотрят, но не пугайтесь. Я позову моего друга. И он, слегка присвистнув, тихо скомандовал:

– Волк, ко мне!

Чуть впереди из-под широкой сосновой лапы молодой раскидистой крымской красавицы, опустившей свои ветви низко над землёй, неожиданно поднялся огромный чёрный ньюфаундленд и, подойдя к хозяину, сел на свой мохнатый хвост и уставился глазами в лицо человека, как бы спрашивая, зачем позвал.

Пёс был великолепен. Чёрная густая шерсть теперь отливала особым блеском на солнце, а только что под сосной, создавая видимость тени, была совершенно незаметна. Умные чёрные глаза, казалось, смотрели только на хозяина, но невозможно было поверить, что они не следят за каждым движением находящихся рядом людей. Мощные передние лапы собаки гиганта упирались в землю и какое-то шестое чувство непонятным образом подсказывало, что стоит любому человеку поднять руку над хозяином, как она мгновенно будет схвачена широкими сильными челюстями преданного пса. Эксперименты проводить в таких случаях нежелательно.

– Я назвал его Волком, – проговорил Николай Иванович, так что он в этом смысле единственный в наших лесах, так как настоящие волки с послевоенных лет в Крыму не появлялись. А жизнь он мне действительно прошлой осенью спас. Да и раньше, пожалуй, меня бы прибили без него браконьеры. У нас ведь оружия нет, а браконьер всегда не с ружьём, так с ножом ходит, да в компании с друзьями. Ну а я научил своего Волка всегда в стороне быть и идти за мной. Так что он возникает, когда я скомандую или если ему покажется ситуация опасной. Такое бывает иногда. Браконьер не видит Волка и начинает иногда хорохориться и угрожать мне, а тут вдруг рычание и этакая псина рядом. Фактор неожиданности играет большую роль я успеваю сориентироваться и либо разоружаю сразу, либо включаю рацию и делаю вид, что мои помощники рядом. А то ведь могут застрелить и собаку и меня.

– А где же ваша рация? – спросил молодой человек в фуражке.

– У другого моего помощника. Вон там. Лесник махнул рукой назад в глубь леса.

Девушка и парень, как по команде, повернулись и только теперь заметили гнедого коня, ноги которого чуть выше копыт были словно одеты в белые носочки, а шелковистая грива буквально засветилась на солнце, когда тот резко качнул головой, отгоняя появившихся уже мух. К седлу была приторочена сумка, из которой торчала антенна рации.

– Ну а всё же можно узнать, как вас спасла собака? – спросила девушка.

– Случилось это так, – начал лесник. В сущности, по моей невнимательности. Дело было во время урагана. Ехал я на своём Месяце, так, оказывается, звали коня, а Волк, как всегда, за нами. Тут вижу, что осину сломало ветром, и она перекрыла ручей. Вода уже пошла другим путём и на дороге целое болото образовалось. Спешился я, значит, и стал дерево оттаскивать да не заметил, что чуть выше старую сосну видимо уже вывернуло из земли, и она еле держалась кроной за соседние, ну а очередным порывом ветра её и понесло на меня. Я как услыхал треск сверху, назад откинулся, а меня и прижало к земле стволом. Тут два момента удачных было. Во-первых, я успел разогнуться, и меня не треснуло по спине. Тогда бы мне точно крышка была. И то хорошо, что сучья сосны в землю упёрлись, и меня не раздавило совсем. Но я упал спиной на землю и руки оказались среди веток так, что я их никак не мог освободить и попытаться выползти. Ни перевернуться не могу, ни ногами оттолкнуться. Всё вроде целое, а вылезти не удаётся. Такая дурацкая ситуация получилась.

Будь я один, так впору бы и испугаться совсем. Не так часто люди ходят в наших краях. В конце осени грибников не богато. В плохую погоду тем более. Прокукуешь холодной ночью – не скоро оправишься, а то и совсем дуба дашь. Тем более что упал я рядом с ручьём. В жаркую погоду это хорошо, а в холодную не очень. Журчит возле уха, но радость не доставляет. Скончался бы от жажды у самой воды, вот был бы цирк.

Но это будь я один. А тут ведь и конь есть и собака. Месяц мой, конечно, стоит себе на дороге. Что он сделать может? Да и не понял, наверное, в чём дело. Другое дело Волк. Тот сразу забегал вокруг упавшей сосны. Я, конечно, говорю ему:

Волчок, сделай что-нибудь. А сам думаю, что придётся, наверное, посылать его домой. Но захочет ли он оставить хозяина?

Только пока я думаю своё, а Волк мой сам соображает. Эта собака ой как умна. Чувствую, задышал мой пёс над ухом. Ухватил зубами за ворот куртки и потянул.

Должен вам сказать, ребята, не думал я, что до такой степени силён мой друг. Сам не поверил, когда поползло моё тело из-под проклятого ствола. Сантиметрами, сантиметрами, а поползло. Попал я, конечно, в ручей спиной, но уж теперь мог и сам помочь Волку, вытащив руки и отталкиваясь от ствола.

Вымокли мы с моим другом изрядно. Да и подняться мне потом, оказывается, было не очень просто. Так что без Месяца я, пожалуй, тогда до дома не добрался бы. Волк бы мог тащить по земле, но это для обоих было бы мучением. С конём, конечно, проще. Главное было забраться на него, когда всё тело ныло. Но что это по сравнению с усилиями Волка?

Между тем ньюфаундленд, будто понимая, что речь идёт о нём, улёгся у ног хозяина, скромно положив голову на лапы.

– Добрейшая собака, между прочим, – заключил рассказ Николай Иванович. Никого ещё ни разу не укусила, но страх нагоняет и будьте уверены, не пропустит случай вступиться за меня, если надо. Всё понимает.

Такая тесная улочка

Таких старых частей города остаётся все меньше и меньше. Но их можно еще видеть, если подниматься по узенькой улочке вверх вдоль каменной стены, подпирающей пригорок, где, сверкая окнами веранды, будто стёклами больших очков, уставившись в землю подбородком, пристроился древний домишко. По другую сторону дороги, чуть ниже, растёт шелковица. Ветки её свисают низко, и нередкие прохожие, прижимаясь к стене, чтобы пропустить спускающиеся вниз легковые машины, при этом неизменно попадают головами в гущу листвы.

Сейчас лето и под ногами вся земля усеяна чернильными пятнами. Это временами падающие переспелые ягоды шелковины топчутся и растираются ногами пешеходов. Однако над головой, куда могут дотянуться руки, все ягоды, даже зеленые, уже давно сорваны.

Дорога от шелковицы поднимается круто вверх и поворачивает налево. На внешней стороне поворота низенькие ступеньки каменного дома, окна которого выходят прямо на улицу.

Вечерело. Жара спала, и находиться на улице было очень приятно. На ступеньках дома сидел худенький мужчина лет пятидесяти в клетчатой поношенной рубахе, кое-где высовывающейся краями из серых брюк. Негустые тёмные волосы слегка растрёпаны, несколько прядей достигали впалых морщинистых щёк. Тонкие, но мускулистые руки смешно торчали из коротких рукавов рубахи, выдавая, что человек знаком с физическим трудом.

Он изрядно выпил и теперь хотел разговаривать. На его коленях лежала маленькая чёрная собачонка, чем-то напоминающая таксу. Она и была предметом разговора. Пьяненький мужчина гладил собаку по спине так, что она почти вся пряталась под его рукой и, глядя то на одного, то на другого прохожего, но ни к кому конкретно не обращаясь, громко философски говорил:

– А что, это итальянская собака. Она такая, что всем может задать. Она лучше любого барбоса, никому не спустит. Подумаешь, маленькая! Да она всех загрызёт. Да вот она только что бульдога облаяла. Видели бы вы, как она его … Это не какая-нибудь шавка. Да она такая…

Хозяин собаки остановился в поисках подходящего сравнения его любимице и, не найдя такового, всё же гордо поднял голову, ожидая, видимо, увидеть восхищённых его собакой слушателей. Взгляд его тут же упал на спускающегося из-за поворота высокого широкоплечего человека. Грудь его была обтянута белой майкой с какой-то иностранной надписью и нарисованной женщиной. Тёмно-синие джинсы, подогнанные как раз по фигуре, делали молодого человека стройным и красивым.

Всё это уже как-то не нравилось сидящему на ступеньках мужчине. Однако больше всего ему казалось возмутительным то, что этот «франт», как он мысленно его уже обозвал, вёл на поводке собаку, да какую! – овчарку и, очевидно, чистопородную. На груди, покрытой длинной коричневой шерстью, висела целая гирлянда медалей.

Овчарка, как и её хозяин, шла степенно, полная чувства собственного достоинства, всё видя, и в то же время, словно не обращая ни малейшего внимания на окружающее. Она шла как хозяйка по этой тесной улочке, уверенно переступая сильными лапами по разбитому дождями асфальту.

Маленькая чёрная собачонка, неподвижно лежавшая на коленях, почувствовала напряжение, охватившее вдруг её владельца, и подняла голову. Секунды хватило ей, чтобы оценить обстановку, мгновенно слететь с благодатных колен и с тонким лаем броситься на приближающегося великана.

Пьяненький человечек сразу оживился. Его прищуренные прежде глаза теперь раскрылись, лицо заулыбалось и губы сами закричали, поддаваясь общему восторгу души:

–Куси его, куси, куси!

Молодой человек с овчаркой продолжали идти так же спокойно, как если бы вокруг ничего не произошло. Овчарка даже не повернула головы. Этого никак не мог вынести мужчина в клетчатой рубахе. Он готов был сам прыгнуть на них, но его собака и так не унималась, рыча, лая и кидаясь на овчарку, и всё же оставаясь на приличном от неё расстоянии.

И тут случилось совершенно неожиданное. Молодой человек кожаной подошвой лакированного туфля наступил на только что упавшую ягоду шелковицы. Нога заскользила и хозяин овчарки, хоть и сбалансировал, но всё-таки опустился на асфальт, правда, не спиной, а на руки, которые успел вовремя подставить… Обладатель чёрной собачки аж завопил от радости:

– Так тебе, пижону. Куси его, Нюрка, куси!

А Нюрка – так, оказывается, звали собачонку – тоже поняла изменившуюся ситуацию и кинулась к ноге молодого человека.

События замелькали, как на экране телевизора. Молодой человек рассерженно скомандовал:

– Взять!

Овчарка в то же мгновение схватила Нюрку поперёк туловища, и оно утонуло в огромной пасти.

Собачонка то ли от неожиданности, то ли от страха замолчала. Молодой человек оттолкнулся руками от земли, встал на ноги, взял выскочивший из рук поводок и, глядя на своего послушного питомца, опять отрывисто бросил:

– Фу!

Овчарка рывком повернула голову к спине и раскрыла пасть. Чёрная собачонка отлетела в сторону и шмякнулась на асфальт почти у самых ступенек дома. Впрочем, её шок уже почти прошёл. Она поднялась и, скуля и повизгивая, поджав маленький тоненький хвостик, направилась к ногам хозяина. А тот, опешив сначала ото всей этой картины, теперь встал, покачнувшись в сторону, неуверенно сделал шаг вперёд, и, негодуя, закричал:

– Так вы нас кусать ?!

Овчарка, будто осознав сказанное, повернула голову назад и встретилась глазами с худым, едва стоящим на ногах, человеком. Тот хотел сказать ещё что-то обидное в адрес всяких проходящих тут по улице и мешающих ему отдыхать. Душа его воспылала желанием отомстить этому юнцу и, может, даже затеять с ним драку, но в это время он увидел взгляд собаки и сразу осёкся, споткнувшись о свою же ногу, остановился, поднял обе руки над головой, замахал ими и примирительно заговорил: