Оценить:
 Рейтинг: 0

От экватора до полюса. Сборник рассказов

Год написания книги
2018
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 68 >>
На страницу:
6 из 68
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Впервые мы познакомились с этим странным для нас обычаем, когда приглашают женщины, на вечере по случаю назначения нового мэра города. Тогда нас удивило многое, кроме этого. Приём был организован в саду дома нового мэра. Тоже открытая площадка для танцев. Тоже кресла по кругу и возле каждого маленькая табуретка, на которую позже ставят напитки. И так же первые танцы в честь именитых гостей. Тогда ими были заместитель президента республики, сам мэр города, министры и Джозеф Тумбара. Они и танцевали первые два танца. При этом любопытно, что именитые гости сами приглашают понравившихся девушек. А уж право приглашать на следующие танцы отдаётся женскому полу.

Во время одного танца, на который приглашён был и я, неожиданно погас свет. Надо сказать, что торжественный приём начался в десять часов вечера, хоть официально все приглашались на восемь часов, так что когда погас свет, была глубокая ночь и темень упала на участников приёма. В ту же секунду вдоль всей ограды зажглись карманные фонарики. Это полиция обеспокоенно искала предполагаемых врагов. Ну что ж, беспокойства не были лишены основания. В тех краях ожидать можно было чего угодно. Однако всё в этот раз обошлось благополучно. Свет включили и продолжались танцы.

Между тем принесли и поставили на табуретки миски с кусочками льда, затем виски и пиво. Часов около двенадцати ночи нас пригласили в помещение, где на столах лежала различная закуска. Ели все стоя. Подходили к понравившемуся блюду, отрывали руками кусок мяса, брали овощи или что-то сладкое. На одном блюде лежали кусочки сырой печёнки – национальное блюдо.

Закончив закусывать, пошли опять танцевать. Все танцы, как быстрые, так и медленные исполняются одинаково в виде шейка.

Однажды, сев на своё место, я с ужасом увидел совсем рядом ползущего вдоль стены огромного тарантула. Соседство не из приятных. Но об этом быстро забываешь. Приглашая на танец, девушки бросают на тебя мимолётный взгляд и тут же почему-то отворачиваются, что в общем-то и вызывает сомнения, тебя ли пригласили. Естественно, они не спрашивают «мумкен?», то есть можно ли пригласить, ведь они пришли на вечер специально развлекать мужчин. Может быть, поэтому часто партнёры в парах кажутся оторванными друг от друга и танцующими сами по себе.

На свадьбе Риты, правда, несколько иначе. Тут все хорошо знают друг друга. Танцуют все от мала до велика.

Нам кажется смешным, когда маленькая девочка девяти-десяти лет подходит к солидному директору завода и с самым серьёзным видом машет в его сторону рукой, а тот поднимается и идёт танцевать с нею. Никак не могу к этому привыкнуть, но это факт – танцуют все. Только наши русские дамы никого не приглашают. Но это уже всем известно и местные парни наперебой подбегают к ним, вызывая на танец, не давая ни минуты отдыха.

Танцуют и парни с парнями. Особенно это было заметно, когда вместо классического эстрадного оркестра, состоящего из электрогитар, саксофонов, пианолы и ударника, стал играть народный оркестр. Состав его, конечно, был другим. Вышли три скрипача, аккордеонист, барабанщик и солист, в руках которого был национальный инструмент, напоминающий бандуру. Их появление вызвало у всех бурю восторга. Под несколько заунывную тягучую музыку на площадку выходят почти одни мужчины. Они танцуют сначала сами по себе, по очереди оказываются возле музыкантов и с восторгом щелкают пальцами у них над головами, как бы призывая играть еще эмоциональнее. Затем вприпрыжку идут по кругу, похлопывают друг друга по плечам, берутся за руки и танцуют вместе.

О женихе и невесте давно забыли, да они и ушли уже, а танцы продолжаются до четырёх часов ночи. Только тогда замолкает музыка, всё стихает, и спать можно. Мумкен.

Гринди по-арабски бегемот

Я летел на самолёте и думал, что скоро окажусь в местах, где, куда ни пойдешь, то слона встретишь, то на жирафа наткнёшься. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что даже в посёлке, где нам пришлось жить в нескольких километрах от города Вау, можно сказать, в центре дикой природы никто из зверей по ночам в окна не заглядывает, и ни рычания льва, ни трубящего голоса слона никогда не услышишь. Правда, гиены забредают иногда и своим глухим мычанием вызывают бешеный лай собак. Это сейчас мне известно, что Африку можно наилучшим образом увидеть и услышать не с самолета, и не с машины, а только, если ходишь по ней пешком. Тогда ты и не захочешь, а встретишь кого-нибудь.

Однажды мы ловили рыбу в реке Суэ. Длинные бамбуковые удочки то и дело цеплялись за ветки дерева, свисавшие у нас над головой до самой воды. Клевало хорошо, и у нас даже в мыслях не было, что наверху тоже идёт охота: солидных размеров змея забралась на дерево, надеясь, вероятно, позавтракать птицей. Только, когда один из негров заметил её и закричал магическое слово «дебиб», что означает «змея», мы пулей выскочили на пригорок и потом, забросив рыбалку, полчаса пытались согнать змею с дерева, а когда она прыгнула, наконец, в реку, часа полтора вели с нею сражение в воде, забрасывая камнями.

Однако встрече со змеёй радуешься обычно после успешного её окончания и никогда не стремишься к этой встрече. Что же касается бегемотов, то все мы мечтали увидеть их. Тем не менее, наше первое знакомство с водяным великаном произошло совершенно неожиданно.

В феврале река Суэ довольно мелкая. Но там, где мы обычно удим рыбу, она делает изгиб, и в этом месте образуется что-то вроде глубокой заводи. Небольшой деревянный настил на сваях доходит до середины реки. С него мы и забрасываем удочки в мутную, почти неподвижную воду. Температура воздуха в тени тридцать восемь градусов. В небе ни облачка. Вода в реке убывает с каждым днём. Кое-где голубая лента воды совсем сужается и прерывается отмелями, по которым важно ходят длинноногие белые ибисы с чёрными изогнутыми клювами. В тот февральский день мы не знали, что в мае эта спокойная речушка вберёт в себя ливневые дожди и понесётся бурным рычащим потоком, затапливая наш рыбацкий пирс трёхметровой высоты, а позже в сентябре, вырвавшись из берегов, нанесёт неисчислимые бедствия окружающим племенам, губя посевы, хижины, скот.

Тогда всё было спокойно. Вечерело. Клев был слабый. Камис нет-нет да и снимал у меня с крючка то карася, то краснопёрку, то желтопузую рыбёшку, раздувающуюся как шар над водой.

Абдель-фата и Омар уже сворачивали свои удочки, собираясь идти домой. На повороте реки по пояс в воде стояли негр и его сын из племени динка. Они ловили рыбу небольшой круглой сетью, забрасывая её широким размашистым жестом туда, где только что была брошена приманка, накрывая таким образом собравшуюся рыбу. Очень эффективный способ ловли. Пока мы вытащим удочкой одну-две рыбки, они достают из сети десятка полтора крупных и мелких. Но нам кажется такая ловля неспортивной. Кроме того, у нас нет сети, и мы к тому же боимся заходить в воду, где плавают электрические рыбы с внушительным зарядом, всевозможные колючие рыбёшки, которые, попавшись на крючок и пытаясь вырваться из рук, так могут уколоть, что кровь фонтаном захлещет, рыбы с рядами мелких зубов, напоминающих пилы, и прочая нечисть наподобие змей и паразитов.

Мальчишки под пирсом ловят рыбу весьма оригинальным способом. Они опускают в воду среди камней там, где видна плывущая рыба, кусочек лески с какой-то странной приманкой. Когда рыбешка подплывает, они чуть ли не насильно пытаются зацепить ее крючком. Самое удивительное, что иногда это им удается, что вызывает в таком случае бурную радость всех мальчишек.

Я любуюсь закатом, как вдруг слышу крики:

– Гринди! Гринди!

Смотрю на центр заводи, куда показывает Камис. Все мальчишки уже на пирсе. Никого на воде не вижу. Бегемот успел скрыться. Но вот в нескольких метрах от того места, где только что стояли рыбаки с сетью, которые теперь спешно вылезают на берег, одеваются и убегают, появляются почти круглые уши, глаза и две ноздри. Раздается п-ф-ф-ф! и два фонтанчика воды вырываются из ноздрей в воздух. Видим только верхнюю часть головы бегемота. Он тоже нас видит и плавно поворачивает голову вправо и влево, осматривая берег.

Пытаюсь почувствовать себя на его месте и рассуждать, наблюдая окружающий мир его глазами:

«Да, конечно, есть прекрасный полуостровок, заросший вкусной, сочной травой. Тут можно ночью хорошо попастись, когда не будет этих шумных детей, швыряющих камнями, и любопытных взрослых, глазеющих на гиппопотама с высокого берега. А рядом чудесный песчаный пляж, по которому удирают мужчина с мальчиком. Можно принять солнечные ванны, но слишком много людей. Вон какой-то белый в очках и цветастом свитере бегает и всё фотографирует. Можно подумать, голова, скрытая водой, получится на фотографии. Ну ладно, можно высунуться побольше. Где он ещё увидит бегемота? А камни пусть себе летят. Главное, нет ли здесь охотников? Кажется, нет. Что-то мальчишки пристрелялись, нужно сменить место».

Бегемот ныряет, показывая на секунду огромную спину, и через несколько минут п-ф-ф-ф!, фонтанчики взрывают воду в другом месте.

«Вон у кого-то на берегу, кажется, ружье. А нет, это палка. Ею разве что змей колотить, да, в крайнем случае, леопарду хребет перебить можно, если смелый хозяин. А для бегемота это ничто. Вот ружья бы не было. Но не видно. А трава вкусная и много её. Вот и темнеет. Люди забирают удочки, о которых давно забыли, увидев редкого гостя. Все смотрят и гадают, откуда появился гиппо: то ли прошёл рядом с рыбаками не тронув их, то ли с другой стороны, где речка почти пересохла. Ну да им не догадаться. И уход не увидят. А ночью можно и попастись…»

В одиннадцать часов вечера мы подъезжаем к пирсу на лэндровере. Светим фонариками на заросший участок, хотим увидеть бегемота целиком. Но спуститься боимся, а сверху ничего не видно. Прислушиваемся. Кажется, что-то хрустит. Но, может, только кажется. Всё-таки опасно сердить громадное животное. Уж он-то нас слышит, если находится где-то рядом. Выскочит и сбросит нас вместе с машиной. Уезжаем. На другой день известный охотник Сабино утверждает, что гринди был и выходил на берег. Потом ещё несколько дней, вернее, ночей, он жевал траву на нашем участке, но нам на глаза больше не попадался. Кто знает, вдруг пальнут из ружья. Клыки-то, как и слоновая кость, дорогие. Ради них на что только не идут браконьеры. Лучше от людей подальше.

Так и не видел я его больше. Позже встречались мне другие бегемоты, но это уже и рассказ другой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В СТОРОНЕ МУСУЛЬМАНСКОЙ

Таинственные холмики

Это правда, удивительно – путешествовать. Кажется всё давно открыто, обо всём написано, фильмы сняты, а как приедешь в новое место, всегда откроешь для себя что-то неожиданное, необыкновенное. Умей только видеть. Я вот сколько раз уже приезжаю на берег Аравийского моря, пожалуй, каждую неделю почти два года, и во всякое появление нахожу для себя что-то такое, чего раньше не видел. Иной человек скажет: «Ну что тут удивительного? Море как море – вода солёная и всё. Ан нет, друзья, не всё.

Море везде разное. Берега Аравийского моря совсем не такие, как у Бенгальского залива, да и берега у Карачи, где я сейчас нахожусь, совершенно не похожи на те, что, скажем у Могадишо или Бомбея. Впрочем, я не собираюсь сейчас сравнивать пляжи и оценивать достоинства того или иного района, ведь сегодня мой рассказ о неожиданных встречах, о таинственных холмиках на песчаном побережье Аравийского моря.

Нет-нет, только не ищите открытий в городе. Цивилизация и первозданная природа пока плохо совместимы. Уйдите километров тридцать-сорок южнее за порт Бин-Касим в ту сторону, куда тысяча двести с лишним лет назад впервые пришли на своих вёсельных кораблях арабские мусульмане-завоеватели под предводительством Мухаммеда-Бин-Касима. Одержав внушительную победу над местными индусами, они построили здесь крепость. Стены её сохранились до сих пор, только подплыть к ним даже на плоскодонке теперь невозможно. Отступил океан, подняв из своей пучины за века многие острова, преграждающие теперь доступ длинным бесконечным гребням открытых вод к некогда грозной неприступной крепости первого в Азии мусульманского города.

Да, земля постепенно поднимается из океанских вод, обнажая новые острова. Известно, что даже Гималайские горы, находящиеся на севере Пакистана, за год «подрастают» на два с половиной – три сантиметра, становясь всё выше и неприступней над океаном. Вот и в районе Банбхорской крепости вылезли лысыми головками острова, преградив путь океанским штормам к древним стенам мусульманской обители. Только сложной системой проливов можно добраться сюда из океанских глубин. Впрочем, это никому не нужно. Порт Бин-Касим принимает грузовые суда, а порт в Карачи – пассажирские.

Старый город был занесен толстым слоем песка и забыт людьми на многие сотни лет, пока в начале этого века не пришли сюда археологи. Но труд их кропотлив и долог, открытия делаются не скоро, и тысячи туристов со всех концов земли не едут пока в этот кажущийся всеми заброшенным уголок земли. Сами пакистанские жители не находят удовольствия в морском купании, поэтому километры и километры песчаных берегов не заполняются весёлыми голосами играющих в воде ребятишек, не покрываются телами загорающих на солнце взрослых. Эти изумительные пляжи пусты. Но давайте пройдём по ним внимательнее и мы увидим, что каждый кусочек незнакомой земли живёт своей жизнью.

Лучше всего появляться здесь во время отлива. Хотя это зависит от того, что вы хотите увидеть. Если у вас есть желание познакомиться поближе с дельфинами, приходите в сильный прилив, когда море добирается до самого подножия крутого берега и, конечно, пораньше, до рассвета. Тогда, едва начнёт светать, и из-за загривка ближайшего острова вдруг плеснёт в небо красной разливающейся краской восходящих лучей солнца, вы можете увидеть совсем рядом в воде, всего в двух-трёх метрах от вас мощные спины дельфинов. Они плывут парочкой, а то и целой стаей, показываясь и тут же прячась под водой. Днём их тоже можно увидеть, но значительно дальше. К людям они ещё не привыкли и опасаются приближаться. Крупные акулы не любят мелкие воды, да и с дельфинами отношения у них напряжённые, поэтому мы их здесь ни разу не видели. Что же касается других обитателей местных пляжей, то их всё же лучше наблюдать в отлив.

Приливы и отливы для океанских берегов дело обычное. Два раза в сутки море наползает на песок, поднимаясь иногда на три метра, а то и выше и дважды уходит восвояси, обнажая огромные площади, кишащие жизнью. Вот улитки – круглые завитушками и остренькие, как колпачки, на спрятанных под панцирями ножках бегут, торопятся за уходящей водой. А как же? Съедят ведь, если останешься на суше, или высохнешь от палящего солнца.

Другое дело крабики. Маленькие, проворные, с одной главной клешнёй больше них самих по размеру, они всегда могут спрятаться от опасности в любую из сотен маленьких отверстий, которыми усеян весь берег. Как только по песку идёт человек, утопая по щиколотки в ещё не затвердевшей жиже, или летит, приближаясь, птица, крабики немедленно исчезают в своих норках, но стоит врагу слегка удалиться, как тут же словно расстелили тканый ковёр с узорами: неожиданно то там, то здесь появляются сначала осторожно десятки клешней из земли, а затем выползают и сами их обладатели, ярко выделяясь своей белизной на сером ещё от воды песке. Недолго удаётся погреться на солнышке, так как кто-нибудь да появится снова поблизости, вынуждая маленьких пляжников быстро ретироваться в тесные песочные домики. Так и живут они, то выползая, то прячась, до наступления прилива или ночи. А там другой режим.

Кое-где длинными морщинками тянутся по песку бороздки. Это морские черви уползают вдогонку за морем, оставляя непрерывный след. Иногда вы можете успеть увидеть их, растягивающиеся шнурками чуть ли не до полуметра. Им опаздывать уж никак нельзя. Без моря они сразу высохнут под беспощадным солнцем. Тропики-то начинаются совсем рядом, не более ста километров отсюда, и температура летом в тени, даже охлаждаемая морским дыханием, поднимается до сорока пяти градусов. Как же тут выдержать такому червю? Если же морщинка в песке пошире – не иначе, как перед вами проползла, успешно скрывшись от глаз наблюдателя, ядовитая, но пугливая змея. Не любит она встреч с человеком.

Уходя, море оставляет за собой множество солёных луж и озёр в небольших впадинках и ямках. Солнечные лучи попадают в них и отскакивают яркими прожекторами. Хочется увести глаза в сторону от нестерпимого блеска одной из лужиц, но сверкающий прожектор неожиданно рассыпается на сотни, тысячи маленьких искорок. Что случилось? А всё очень просто – незамеченное вами чёрное существо плюхнулось в воду, скрываясь от человека, и разбило её гладкую зеркальную поверхность.

Посмотрите внимательнее вперёд подальше и заметите, что там, услышав ваши чавкающие шаги, буквально скачут по мокрому песку десятки рыбок не рыбок, но очень похожих на них существ. Туловище гладкое заканчивается рыбьим хвостом плавником, ещё два плавника по бокам у самой головы, которые на суше служат своеобразными ногами, ну так, как у тюленей ласты, только тюлени огромны, а эти морские животные в лучшем случае займут по длине ладонь, а в большинстве своём, конечно, меньше. Опираясь на плавники и отталкиваясь хвостом, «чёрт», как мы его тут называем за чёрный цвет, относительно большую пучеглазую голову и необыкновенную юркость, может быстро передвигаться прыжками и, найдя первое же соответствующее его размеру отверстие в песке с лужей или без, мгновенно скрывается в нём и, пробравшись скрытыми ходами, вылезает в другом месте, поближе к морю, и вот уже он мчится к воде, чтобы уйти на секунды вглубь. Долго под водой он находиться не может, и потому скоро можно увидеть его, торопливо плывущим к берегу.

Зацепившись за дно плавниками, он выставляет голову из воды, отдыхая и наблюдая жизнь мелкими бусинками глаз. С приближением опасности вновь скрывается под воду и может даже отплыть от берега, но очень недалеко. Если же пытаться гоняться за ним по воде, то он точно юркнет от вас в сторону и зароется незаметно в песок, где уж никак не найдёшь его.

Иногда эти чертята, которых, впрочем, местные жители называют «джига», собираются стайками у самой кромки воды, выставляя на воздух длинный ряд чёрных головок. Это случается в сильный прилив, когда всё пространство песчано-илистого берега с многочисленными норками-ходами залито морем до самых крутых откосов берега. Тогда самым большим любителям отливов, его постоянным обитателям приходится безропотно ждать, когда океан, накатившись на берега, выдохнувшись, начнёт откатываться обратно. Океан словно собрался в огромном блюдце земли, которое качается чьей-то искусной рукой, переливая содержимое от одного края к другому, создавая на одном краю приливы, на другом отливы и наоборот.

Но вот мы приближаемся к нашему любимому песчаному пляжу. Он несколько полого спускается к морю, поэтому на нём не задерживаются воды, не отстаивается ил, зато постоянно намывается песок, делая этот небольшой кусочек берега прекрасным местом для отдыха, где можно полежать на горячем песке, не боясь поцарапаться острыми раковинами, которых полно на более ровных илистых побережьях, и не испачкаться морскими наносами и отложениями. Здесь можно поискать красивые морские ракушки.

Заходя в чистую волну, не удивишься, обнаружив у самых ног стайки длинных узких или напротив круглых и плоских рыб, поймать которые, разумеется, не удастся, хоть они совсем рядом. Там, где пляж, вылезая из моря, упирается в крутую стену берега, растут небольшие кустики с широкими круглыми листьями. Это крайняя граница, куда может добраться во время прилива море. Сейчас оно отступило и можно ложиться загорать.

Но что такое?

На нашем пляже беспорядок: целая вереница песчаных холмиков выстроилась вдоль берега. Аккуратные остренькие колпачки песка и возле каждого по одному весьма приличных размеров отверстию, привлекающему загадочной чернотой. Кто там спрятался? Что за архитектор?

Рассматриваем холмики поближе. Между ходом в песок, а это, конечно, норка, и холмиком на песке словно царапины. Такое впечатление, что кто-то лез и задними лапками песок отбрасывал – вот он и собрался в холмик. Стало быть, это не змеиная нора и потому уже не так страшно. Но кто же тогда? Хорёк? Их здесь нет. Выдра? Она тоже у реки водится. Может, черепаха? Но она больше и, откладывая яйца в песке, сама в него не зарывается.

Несколько дней, приходя сюда к холмикам, перебирал я в памяти всяких четвероногих грызунов, но ни один не подходил либо размерами, либо своим образом жизни. Ну, разве можно устраивать жилище в песке возле самого моря, которое вот-вот может добраться сюда и залить?

– Стоп, – сказал я друзьям однажды. – Тот, кто построил себе здесь дом, наверняка знает о море и не боится его. Почему бы не залить норку водой сейчас, словно оно уже пришло? Тогда, быть может, обитатель норки появится?

Идея всем понравилась. Снимаем с голов резиновые шапочки для купания, набираем в них воду и начинаем заливать отверстие. Принесенное нами море пенится, заполняя чёрный ход, и готово вылиться на песок нам под ноги, как вдруг что-то хлопнуло, будто открылся клапан, и вся вода, урча, резко ушла вниз, а вместо неё, быстро перебирая лапами, прямо на нас выскочил огромный краб. Наша затея ему не пришлась по вкусу. Воинственно подняв клешню, он храбро кинулся к моей босой ноге.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 68 >>
На страницу:
6 из 68