Большая игра

– Вставай прелюбодей! – нещадно тряс он меня за плечо.

–Что ты хочешь, брат мой? – очумело глядя на него, спросил я его.

Что бы я окончательно пришёл в себя, Элксай саданул меня ладонью по затылку.

– Пошли к Моисею, – сказал он.

К шатру месшиаха со всех сторон сбегались люди. Моисей и Аарон стояли у входа в шатёр, а вокруг них шумела толпа. Напротив Моисея стояли Корей, Авирон и Дафон. Гвалт и шум стоял невообразимый. Мы с братом прокладывали себе дорогу толчками и тумаками. Не без труда, но всё же нам удалось продвинуться поближе к Моисею.

– Люди, зачем вы собрались здесь?! – громовым голосом вопрошал Аарон.

Корей поднял руку, а добившись тишины, сказал:

– Мы хотим Моисей, что бы ты держал ответ пред народом израильевым.

– Что ты хочешь услышать от меня, Корей?! – тихо спросил его Моисей.

– Мы хотим знать, за что ты обрекаешь народ израильев на муки?! – возопил Корей. – Ты вывел нас из Египта, пообещав, что пойдём мы в земли Хаананские. Обещал нам землю обетованную для народа Израильева. Ты и Аарон говорили нам, что в земле той текут молоко и мёд. Ответь Моисей: привёл ли ты в ту землю народ свой?!

Люди зароптали. Корей же властно подняв руку, и продолжил:

– Молчишь! Потому что нет у тебя ответа. Вместо земли обетованной терпим мы лишения средь камней, в пустыне. Голодаем!

Молчал Моисей, а брат его Аарон со страхом смотрел на толпу. Корей вздохнув, продолжал:

– Ты Моисей учил нас, что в шабат нельзя делать никакой работы, а лишь возносить молитву Господу.

В сильном смятении был месшиах, а Корей оглядев толпу, продолжал:

– В прошлый шабат, привели мы в лагерь двух человек, которые собирали хворост в пустыне. Были они не из нашего народа, и не ведали обычаев наших. Они даже не знали нашего языка. Ты Моисей, приказал казнить их, за то, что нарушили они Закон и работали в шабат. Но они же не знали Господа нашего, не слышали о Заветах его! За что ты приказал убить их?! Ты сказал нам, что так повелел Господь. Разве Господь так жесток?! Он что карает заблудших, вместо того что бы вразумлять их?! Волю, Господа нам доводят Моисей и Аарон. А правильно ли они говорят нам?! Может Моисей изъявляет нам свои решения, прикрываясь Господом нашим?!

Отовсюду послушались крики:

– Правильно! Мы хотим знать, чью волю сообщает нам Моисей!

– Объясни, что хочешь ты Корей, – тихо спросил месшиах.

Корей, подойдя вплотную к нему, и оглянувшись на людей стоящих вокруг, закричал:

– Разве мало того, что ты вывел нас из земли сытой в пустыню?! Привёл ли ты нас в землю обетованную?! Дал ли ты нам во владения поля и виноградники?! Глаза людей сих ты хочешь ослепить, и повести за собой на погибель! Не пойдём! А то ли говорит Господь, что ты Моисей и ты Аарон передаёте нам?!

– К чему ты клонишь Корей? – спросил Аарон.

– Я из колена левитова и по праву могу быть священником, – ответил тот.

– Одумайся Корей! Разве мало того, что ты прислуживаешь в скинии?! – взмахнул руками Аарон.

– Полно тебе! – усмехнулся Корей. – Всё наше общество свято и среди них Господь! Почему же вы Моисей и Аарон ставите себя выше народа господня!

– Верно! Верно! – орали в толпе. – Все мы народ господень, и все мы равны!

Жутко стало мне. Долг наш защищать Моисея. Но что мы, жалкая горстка можем против огромной толпы?! А кто распалил эту толпу?! Корей, один из слуг Моисея. Нет ничего страшнее, когда отступник из самых верных слуг. Что делать?!

И пал на колени Моисей. Приник он к земле, и остался так, пока не стих шум людской. А потом встал, и возопил:

– Люди!! Люди как можете вы идти против воли Господа и противиться воли его?! Даст он вам знамение! Из сего узнаете, что Господь послал меня делать все дела сии. А не по своему произволу я делаю сие. Если отступники умрут, как умирают, и постигнет их такое наказание, какое постигает всех людей: то не Господь послал меня. А если Господь сотворит необычайное, и Земля разверзнет уста свои и поглотит их и всё что в них, и они живы, сойдут в преисподнюю: то знайте, люди сии презрели Господа. Теперь расходитесь по шатрам своим.

– А вы приходите, завтра утром в скинию, будете возносить молебен Господу, – сказал он Корею и сообщникам его.

Народ послушал месшиаха и стал расходиться. Когда у шатра никого не осталось, кроме нескольких верных слуг его.

– Зайдите в шатер Моисея, – приказал нам Аарон.

Мы уселись в шатре, и я, оглядев всех, кто остался верен Моисею, вздохнул. Десять человек, столько нас было. Каждый из нас готов был пойти на смерть за Моисея. Но что может горстка против огромной толпы?

Аарон сказал:

– Эта ночь будет для всех нас беспокойной. От того как мы всё устроим, зависит жизнь наша и то за кем пойдёт народ израильев: за вероотступниками, или за нами истинными слугами Господа нашего. Теперь же возьмите мечи свои и идите в скинию.

Скиния – дом Господа нашего. Столбы, огораживающие шатёр, образуют двор скинии. Называется этот двор – хацер. Сто двадцать локтей в длину и шестьдесят в ширину. Таков он хацер. Стены хацера – шестьдесят столбов окованных снизу медью. Столбы занавешены покрывалами. Сама скиния находиться в западной части хацера. Каркас её сбит из досок, обложенных золотом и покрытых покрывалом. Скиния разделена на две части большая часть называется Святая святых – Кодеш кадашим, а маленькая комнатка, Святилище – Кодеш.

За все годы нашего скитания мы столько раз разбирали и собирали скинию! Сколько? Знает один Господь, да Моисей, который отмечает в свитках своих все наши стоянки. Сборкой и переноской скинии занимались левиты. И в эту ночь мы, десять верных слуг Моисея, из колена левитова, провели в скинии.

***

На рассвете людской гомон возвестил, что народ израильев собрался. Аарон велел нам находиться в Святилище, строго настрого запретив высовываться оттуда, но я всё же вылез из Кадеша, и прополз к выходу из скинии.

Ох, и огромная толпа собралась у ворот хацера! Стоял там Аарон, одетый в свои священные одежды. Первосвященник в роскошном одеянии внушал благоговейный ужас оборванцам, столпившимся подле него. Перед Аароном стояли Корей, Авирон и Дафон с домочадцами своими мужского пола.

Моисей говорил, что для славы и благолепия, надлежит первосвященнику иметь роскошные одежды. Так повелел Господь!

Коханим был облачён в эфод – голубую, шерстяную ткань, прошитую золотыми нитями. На эфод накинут нагрудник, который зовётся «наперсник судный». С эфодом он соединялся золотыми цепочками, в которые вделаны золотые гнёзда. В гнездах тех вставлены драгоценные камни, числом двенадцать, по количеству родов – колен народа Израильева.

Ночью, когда мы сидели в шатре Моисея, первосвященник напутствовал нас:

– Заговорщиков что соберутся утром у скинии нужно убить. Сделать это необходимо быстро. Потому распределите главарей между собой. Ты Иексей, убьешь Корея. Элксай, должен умертвить Дафона …

Аарон перечислял, кто и кого должен убить, а я не слушал его. Грусть и боль каменной глыбой навалились на меня. Корей с детских лет был моим другом. Теперь же он мой главный враг. Это его должен убить я, в исполнения своего долга. Тяжко бремя моё, и много о чём размышлял я в эту ночь. Была она самая длинная в моей жизни. Однако всему приходит конец, и кроваво-красное солнце взошло над каменистой пустыней.

Десять верных слуг Моисеевых притаились в скинии, сжимая в руках мечи и боевые топоры. За ночь мы вырыли в Кодеш кадашим огромную яму, и укрыли её тонкими шестами. Ждали мы и тряслись от страха пред тем, что предстояло свершить нам.

С наступлением рассвета собрался народ израильев у скинии. Впереди всех шли, Корей, Авирон и Дафон, в белых одеждах, с кадилами в руках. Пришли они с сыновьями своими.

Корей первым вошёл в скинию, за ним все остальные. Мы же укрылись в Святилище. Месах – шерстяная ткань закрывавшая вход в скинию, укрывала заговорщиков от взора толпы. Стояли они в нерешительности. Лишь тонкая ткань, что зовётся парохет, отделяла Святая святых от Святилища, а нас от заговорщиков. Корей меж тем стал озираться вокруг. Вероятно, он почувствовал, что в скинии они не одни. Медлить больше было нельзя, и я шагнул вперёд. Корей смотрел на меня широко раскрытыми глазами, взгляд его был прикован к моему топору.

– Иексей, друг мой, что ты?! – лепетал он, пятясь назад.

Он повернулся, намереваясь выскочить из скинии. В два прыжка я подскочил к нему, и с размаху, ударил лезвием топора по затылку. Корей охнул и попытался сделать ещё шаг. Я вновь ударил его, и упал Корей. Я же бил его топором снова и снова. Слёзы душили меня, хотелось орать в голос. Но нельзя! Убивали мы, молча, в полной тишине. Жертвы были так ошеломлены нашим появлением, что не могли кричать.