Хроника кровавого века – 4. Времена смутные

– Куда катится наша армия, если у штабного фельдфебеля нет выправки?! – услышал Лемке, стоя возле двери генеральского кабинета.

– Чего вы хотите от призыва второй категории?! Раньше такого даже в ландвер бы не взяли, а теперь служит в генеральном штабе. До войны Лемке по состоянию здоровья был освобождён от призыва, а теперь…., -дальше фельдфебель не стал слушать, он пошёл по длинному коридору в канцелярию. На ходу Лемке вынул из своей папки несколько листов бумаги, и засунул их в карман брюк. Он отпросился у начальника канцелярии капитана Кнаппе проведать больную мать.

Перебравшись через мост Мольтке на Альт-Маобит, фельдфебель направился на Инвалиденштрассен. На этой улице находилось головное отделение банка «Макс Варбург и компаньоны». До призыва в армию, Карл Лемке работал в этом банке клерком. Владелец банка Макс Варбург поспособствовал тому, чтобы Ленке остался служить в Берлине, а не гнил в окопах где-нибудь под Аррасом или на реке Соме. Пригодилось умение Лемке стенографировать и печатать на машинке. Однако даже этого было бы недостаточно, если бы не протекция Варбурга. В годы кровавой войны остаться служить в Берлине такая удача! Макс Варбург просил уведомлять его, о чём говорят на совещаниях в Генеральном штабе, и Лемке исправно выполнял просьбу своего благодетеля.

Машинописную копию стенографического отчёта с совещания у Людендорфа, Макс Варбург по бильдтелеграфу[6 - Бильдтелеграф – в 1902 году американец Артур Корн изобрёл устройство передачи изображения на расстоянии. Оно было оснащено оптическим сканером, встроенным в телеграфный аппарат. Такие конструкции именовались «бильдтелеграф», и нашли большое применение в банковском деле, так же их использовали полицейские для передачи в разные страны фотографий разыскиваемых преступников.] направил в Стокгольм, в «Новый банк». Перед войной этот банк Макс Варбург организовал, чтобы иметь возможность закупать в России стратегическое сырьё, которое понадобиться промышленности Германии. Директором «Нового банка» стал швед Олаф Ашберг. В апреле 1917 года США объявили войну Германии, и через Ашберга Макс Варбург поддерживал связь со своим старшим братом Паулем, живущим в Нью-Йорке.

Пауль Варбург – один из основателей и акционеров Федеральной резервной системы США. Именно создание ФРС США в декабре 1913 года стала главной причиной разразившейся мировой войны. Американский доллар, напечатанный ФРС должен стать мировой валютой. Для того чтобы правительства Франции, Великобритании, Германии и России не могли препятствовать замыслам акционеров ФРС, эти страны необходимо вогнать в долги. Война как нельзя лучше подходит для этого, ибо весьма разорительное мероприятие.

Зимой 1917 года акционерам ФРС США стало ясно, что Германия войну проиграет и будет вынуждена платить огромные репарации странам победительницам. В России после свержения царя начнётся развал империи, и наиболее «сладкие» её куски должны прибрать к рукам США. Всё шло по планам акционеров ФРС, но задуманная Людендорфом операция могла, помешать их исполнению.

Олаф Ашберг получив из Берлина фотокопию отчёта с совещания у Людендорфа, приказал секретарю перепечатать её. В 15.00 по бильдтелеграфу он отправил копию в Нью-Йорк Паулю Варбургу. Пять часов – разница во времени между Нью-Йорком и Стокгольмом. Пауль Варбург получил фотокопию в десять часов дня. Он отправился на Уолт-стрит в офис банка «Джи Пи Морган и компаньоны». Встретился с владельцем банка Джоном Пирпонтом Морганом. Друзья и партнёры звали его Джипи.

– Германская армия, перебросив все силы с Восточного фронта, прорвёт оборону союзников, ещё до того, как экспедиционный корпус генерала Першинга высадится в Европе, – нахмурился Джипи, прочитав отчёт. Он положил его на стол: – Это поломает всю нашу комбинацию.

Разглядывая Джипи, Пауль Варбург усмехнулся:

«Сын не похож на отца».

Джон Пирпонт Морган-старший, или Джи Пи как звали его друзья и враги, со своей огромной фиолетовой бородавкой на щеке, вызывал ужас и отвращение. Обаятельный Джипи производил приятное впечатление. Хотя, также как и отец был умён, безжалостен и коварен.

– Что же делать? – отвлёкся от своих мыслей Пауль Варбург.

– В правительстве большевиков, у меня есть человек. Это Лев Троцкий, – Джипи встал и заходил по кабинету. Он открыл коробку с сигарами, предложил Варбургу, но тот отказался. Морган взял сигару: – Связь с ним поддерживает Ламонт, он сейчас в России. В последнем сообщении Ламонт пишет, что Троцкий выехал в Брест-Литовск, на сепаратные переговоры с немцами.

Томас Уильям Ламонт – младший партнёр в банке «Джи Пи Морган и компаньоны». В 1917 году, когда стало ясно, что дело идёт к распаду России, правительство США под эгидой «Красного креста» направила в Петроград миссию, состоящую из бизнесменов, военных и разведчиков. Возглавлял её Уильям Байс Томпсон. Цель этой миссии: «застолбить» для США наиболее «жирные» куски Российской империи.

Лев Троцкий был завербован Морганом с помощью банкира Якоба Шифа в начале 1917 года. Джипи знал, что Троцкий второй человек в партии большевиков. Морган рассчитывал устранить Владимира Ленина, и тогда большевики станут работать на акционеров ФРС. Банкир Ламонт был связным между Троцким и Джипи.

– Вы намереваетесь послать Ламонта в Брест-Литовск?! – скрипучий голос Варбурга прервал ход мыслей Джипи.

– В России сейчас хаос, он туда из Петрограда не скоро доберётся, – Джипи затянулся сигарой. – С Троцким должен встретиться ваш брат. Давайте обсудим, какие инструкции он ему передаст.

***

Утром второго февраля Макс Варбург встретился с генерал-полковником Людендорфом. Варбург в Германской империи занимал пост начальника экономической разведки. Банкир заявил генералу, что в делегации большевиков в Брест-Литовске у него есть агент, с которым необходимо встретиться, чтобы обсудить поставки из России марганца, так необходимого заводам Круппа. Генерал – квартирмейстер германского Генерального штаба попросил Леопольда Баварского прихватить с собой Макса Варбурга.

В Брест-Литовске резиденцией Леопольда Баварского был дворец князей Немцевичей в деревушке Скоки. Туда принц баварский и Варбург добрались второго февраля в семь часов вечера. Леопольд Баварский выделил банкиру автомобиль и сопровождающего офицера. Варбург сразу поехал в Брестскую цитадель. В ней разместилась делегация большевиков.

После Октябрьской революции Владимир Ленин настаивал на немедленном заключении сепаратного мира с Германией. Он убеждал членов ЦК РСДРП (б)[7 - ЦК РСДРП (б) – Центральны комитет Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков).] и СНК[8 - СНК – Совет народных комиссаров, правительство Советской России.] что, «уставшая от войны русская крестьянская армия сметёт Советское правительство, промедли мы с заключением мира». Вроде всё логично!

Народ устал от войны, Русская армия развалилась, в ней практически не осталось боеспособных частей. Новая советская армия пока не создана, следовательно, нужен мир на любых условиях. Мир – как передышка, для создания советской армии. В противном случае можно потерять Россию. Однако разумные доводы Ленина большинство его соратников не восприняли. В ЦК РСДРП (б) его поддержали лишь Яков Свердлов, Иосиф Сталин и Фёдор Сергеев (товарищ Артём). Основным оппонентом Ленина стал редактор большевистской газеты «Правда» Николай Бухарин. Он заявил:

– Мира не заключать! Объявить Германии революционную войну, которая ускорит мировую революцию. Подписывая мир с Германией, мы срываем эту борьбу. Сохраняя социалистическую республику, мы проигрываем шансы международного движения.

Как вам такое?! В пожаре мировой революции, гори синем пламенем Россия! Во имя мировой гегемонии пролетариата, бросить в топку войны людей России! Позиция Николая Бухарина была, мягко говоря, странной, и мудрый змий Лев Троцкий тотчас же окрестил его «Коля Балаболкин».

При всей нелепости позиции Коли Балаболкина, его поддержали Урицкий, Дзержинский, Бубнов. Пятаков и Смирнов. Видя, что проигрывает. Ленин пошёл ва-банк, он заявил:

– Либо мы заключаем мир с Германией, либо я выхожу их состава ЦК. Ставлю вопрос на голосование!

Неизвестно, что было бы с Россией, дойди до голосования, но тут встрял лукавый Лев Давидович Троцкий:

– Предлагаю войну прекратить, мира не заключать. Армию демобилизовать. Я убеждён, силы Германии истощены, и она не в состоянии вести наступательные операции на русском фронте. А если всё же начнёт, то ускорит революцию в Германии, которая станет детонатором мировой революции.

За предложенную резолюцию Троцкого проголосовало большинство членов ЦК, и даже Ленин, неохотно согласился с ней. Троцкому и его хозяину Джипи была выгодна позиция Николая Бухарина на продолжение войны, но коварный Лев Давидович не стал открыто примыкать к Коле Балаболкину. Он видел, что у того и так большинство в ЦК. Сейчас Троцкий нарком иностранных дел, он может контролировать процесс переговоров с Германией, а примкни Лев Давидович к Бухарину, Ленин обязательно добьётся его перевода из наркомата иностранных дел.

Пока Троцкий принимал дела от старых чиновников МИД России, на переговоры с германской делегацией он направил своего заместителя и друга Адольфа Иоффе. До войны в Вене, они вместе выпускали газету «Рабочая правда». В январе 1918 года Троцкий покончил с делами в комиссариате иностранных дел и собрался в Брест-Литовск. Перед поездкой Лев Давидович договорился с Лениным: он станет лавировать, а когда немцы его прижмут, примет все их условия.

Второго февраля, после разговора с Максом Варбургом, Троцкий пришёл в комнату Адольфа Иоффе.

– Я только что встретился со своим доверенным человеком из Берлина, – Троцкий словно коня, оседлал единственный стул в комнате Иоффе. Лев Давидович улыбнулся, блеснув стёклами пенсне: – Я был прав, в Германии начинается революция. Сейчас мы с тобой напишем воззвание правительства Советской России к германским солдатам и матросам. Ты отвезёшь его в Берлин Францу Мерингу.[9 - Франц Меринг – немецкий историк, философ и политик. Один из основателей «Союза Спартака», который в октябре 1918 года будет преобразован в Коммунистическую партию Германии.]

– Как я доберусь до Берлина?! – Иоффе не улыбалась перспектива быть задержанным в Германии по подозрению в шпионаже.

«По теперешним временам, попадись я в руки германской полиции, долго со мной разбираться не будут, тут же расстреляют», – он собрался отказаться от поездки, но Троцкий опередил его.

– Мой человек довезёт тебя до Берлина, и позаботится о твоей безопасности. Он же вернёт тебя в Брест-Литовск, – Троцкий сел за стол. Он взял лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу, принялся писать воззвание на немецком языке. Обернулся к Иоффе: – Иди, позови Николая.

Бывший унтер-офицер минного отряда Балтийского флота Николай Маркин занимал должность помощника Троцкого в наркомате иностранных дел. Молодой, не слишком грамотный, Маркин боготворил своего начальника. После Октябрьской революции чиновники МИД России отсиживались в своих квартирах, перестав выходить на службу. Маркин с матросами ездил по Петрограду, вытаскивал их из домов. Он привозил чиновников на Дворцовую площадь в здание МИД. Когда все были собраны, Троцкий потребовал у них ключи от кабинетов и архива. Чиновники ответили, что ключи утеряны. Тогда Маркин выхватил из толпы щупленького Фёдора Белова из Отдела печати, приставил к его голове револьвер, и сказал:

«Я буду расстреливать по одному человеку каждые полчаса, пока ключи не найдутся», – чиновники тут же предоставили все ключи.

Троцкий заканчивал писать воззвание, когда в комнату вошли Иоффе и Маркин.

– Николай, товарищ Иоффе должен уехать с особо секретным заданием, – Троцкий свернул лист бумаги вчетверо и отдал своему заместителю. Посмотрел на Маркина: – Никто, кроме нас троих, не должен знать, что Адольфа Абрамовича нет в Брест-Литовске. Завтра, я всем объявлю, что товарищ Иоффе заболел, а ты никого не пускай к нему.

– Понял Лев Давидович, – кивнул Маркин.

Седьмого февраля дежурный офицер Генерального штаба на утреннем докладе сообщил Людендорфу, что в полках и флотских экипажах стали появляться листовки с обращением Советского правительства к немецким солдатам и матросам, о том, что «необходимо убить кайзера и генералов».

Вечером десятого февраля начальник штаба Восточного фронта генерал-майор Герман телеграфировал в Берлин:

«На переговорах Троцкий, как руководитель делегации большевиков, заявил, что война закончена, но условия выдвигаемое германо-австрийской стороной Советское правительство считает неприемлемыми. Мирный договор большевики подписывать отказываются».

Людендорф взбесился и дал телеграмму Леопольду Баварскому:

«Передислокацию корпусов и дивизий на Западный фронт немедленно прекратить. Приступить наступательной операции на Восточном фронте».

Восемнадцатого февраля германские и австро-венгерские войска начнут наступление по всему Восточному фронту. Займут города Луцк, Ровно, Минск, Новгород-Волынский и Житомир. 23 февраля германское командование по радио направит в Петроград более жёсткие условия, нежели были в Брест-Литовске. На раздумья Советскому правительству отводились одни сутки. Ночью двадцать третьего февраля на заседание ЦК РСДРП (б) Владимир Ленин потребовал согласиться на германские условия, или он выходит из состава ЦК и СНК. С трудом Ленин добился принятия нужной резолюции. Оскорблённый Николай Бухарин подал заявление о выходе из состава ЦК РСДРП (б) и увольнения с поста редактора газеты «Правды». На этом же заседании ЦК, Лев Давидович Троцкий был снят с поста комиссара иностранных дел. На его место назначен Георгий Чичерин, он поехал в Брест-Литовск, подписывать мирный договор.

Двадцать первого марта германские войска на Западном фронте начали операцию «Михаэль». Немцам удалось добиться численного превосходства на участке своего наступления, оборона союзников трещала, но держалась, чтобы проломить её, германскому командованию не хватило тех трёхсот тысяч солдат с Восточного фронта, которые Людендорф планировал использовать на первоначальном этапе операции. Он несколько раз менял направление удара, но оборона союзников выдержала. Союзники и немцы несли большие потери, однако в Европу прибывал американский экспедиционный корпус генерала Першинга, а в Германии резервов больше не было. С Восточного фронта теперь уже нельзя было снять ни одного полка, поскольку коммуникации в результате наступления так растянулись, что германское командование с трудом контролировала ситуацию.

Осознав всю безысходность сложившегося положения, Людендорф впал в прострацию. На него стали накатывать вспышки беспричинной ярости, он словно буйнопомешанный крушил мебель в своём кабинете. Офицерам Генерального штаба приходилось часами ждать, когда у него утихнет припадок ярости, и генерал сможет осмысленно говорить. Потом на Людендорфа накатывала апатия. Пока из его кабинета уносили поломанную мебель, он садился на диван, хватался за голову, и причитал:

– Глупец! Вместо того чтобы снять войска с Восточного фронта, я вознамерился взять Петербург. Для чего мне Петербург? Что там есть в этом Петербурге?

Глава 2