Игра наяву 3. Истоки

Я бросил на друга многозначительный взгляд. Он ответил мне ровно таким же. Мы оба понимали, что если исходить из этой логики, то эльфов в этих лесах водиться совсем немного, иначе они могли бы держать больше рабов.

Внезапно опять кто-то завыл: совсем близко, чуть ли не за теми кустами. В кроне дерева испуганно застрекотала птицы. По моей коже пробежали мурашки. Кос облизал пересохшие губы и, не отрываясь, глядел в чащу леса. Одна эльфийка даже в лице не переменилась. Она словно не боялась находиться ночью в лесу полном хищных мобов.

Скрывая страх, я почти ласково проговорил, вздрагивая от каждого шороха:

– Жизеэль, ты не думаешь, что нам пора найти укрытие?

– Зачем? – полюбопытствовала она, медленно двинувшись к костру.

– Так на нас мобы, то есть животные, могут напасть, – поспешно разъяснил девушке Кос, ступая за ней.

– Животные не нападать на альв. Мы дети леса. Они нападать только на вас – вы чужеродны для него, – через плечо сказала девушку. В ее голосе послышались нотки превосходства.

– А где наше оружие? Вещи? – жарко спросил я, ощущая себя донельзя неуютно без огнестрела.

– Ваше оружие и вещи в болоте. Альвы взять себе только зелья и нож из серебра.

– Твою мать, – простонал я, закрыв лицо рукой. Револьвер Спартака сейчас радует каких-то лягушек. Вот так сходили, мля, в лесочек. Кос выразился более крепко, оплакивая снайперку.

Наше положение существенно осложнилось: без оружия мы легкая добыча практически для любого ночного моба. Вся надежда на помощь эльфийки. Она в этот момент достала из-за голенища правого сапога мужчины-эльфа мой серебряный нож и протянула его мне. Я взял клинок и отправил его за пояс. В качестве оружия он был бесполезен, так что наше спасение так и осталось в прямой зависимости от Жизеэль. Я устремил на девушку полный надежды взгляд.

Она остановилась возле костра, внимательно посмотрела на меня, потом на Коса, и проговорила:

– Если вы дать клятва не говорить никому о существовании альв, я вывести вас невредимыми из леса к деревня.

– Согласен, – тут же выдохнул я.

– Я тоже согласен, – немного отстал от меня друг.

– Тогда протянуть мне свои руки, – попросила девушка и расширила кинжалом, почти затянувшуюся, ранку на своей коже.

– Опять, – глухо пропыхтел парень, мигом поняв, что задумала эльфийка, и, хмуро глядя на нее, закатал рукав на левом предплечье. Тонкие пальцы девушки обхватили его руку, и она сделала длинный надрез параллельно синим венам. Выступила кровь. Эльфийка собрала ее и четкими движениями вывела в воздухе ведьмовской символ, прибавив к нему несколько элементов, написанных уже с помощью своей крови. Знак засиял, а потом распался на множество капель.

Жизеэль произнесла, внушительно глядя на парня:

– Если ты кому-нибудь рассказать о существовании альв или о чем-нибудь связанном с ними, то ты тут же умереть страшной смерть.

– Ясно, – бросил он, мрачно усмехнувшись. Друг явно вспомнил такую же процедуру только в исполнении Чертовки.

– Теперь ты, – сказала девушка, кинув на меня строгий взгляд. Пламя костра, отражающееся в ее огромных глазах, придавало моменту какой-то потусторонней мистики, будто мы собрались здесь для того, чтобы вызвать дьявола. Меня эта мысль слегка позабавила. Бледно улыбнувшись, я последовал примеру друга и тоже обнажил левое предплечье, совсем забыв, что у меня на нем татуировка. Жизеэль увидела ее, что-то недовольно пробурчала на эльфийском и прикипела взглядом к незамысловатым линиям, слегка приоткрыв рот, словно готовилась всадить зубы в мое предплечье.

Кос нервозно пошутил, заметив какое впечатление произвела на девушку татуировка:

– Что это с тобой? Неужели эти разводы на эльфийском означают какую-то гадость?

– Тебе надо избавиться от нее, – пролопотала девушка, ткнув пальцем в рисунок. – Это метка старейшин. По ней они могут находить тебя.

– Ты чего, бредишь? – изумленно выдохнул я, приподняв брови. – Я в городе купил эскиз этой татуировки. Какие старейшины?

– Им служить люди из город. Они разными способами метит всех шаманов людей: рисунок, украшение, зелья, – живо проговорила эльфийка, чуть уязвленно глядя на меня.

– Зачем им это? – удивился я, поверив ей, а потом сам же предположил: – Следят за конкурентами?

– Может, – коротко обронила Жизеэль, пожав худенькими плечами.

– Ты меня тоже по ней нашла? – подозрительно спросил я, снова ощущая, как мозг начинает плавиться от количества мыслей, которые стали возникать в нем.

– Нет. Я же тебе уже говорила как, – недовольно напомнила эльфийка, а затем хвастливо добавила: – Старейшины так не могут, только я могу.

– Хм, кое-что не сходиться… Почему же они не убьют меня через своих городских агентов? – все так же подозрительно произнес я, затаив дыхание. – Заплатят им чем-нибудь и откроют на меня охоту. Зачем вся эта херня со вселением в людей?

– Только старейшины иметь право убить тебя – и только собственноручно. Так гласит закон, – сурово выдала Жизеэль, откинув голову назад и немного выставив ножку.

– Макс, я ей верю. Иначе, почему эльфятки сразу же не убили тебя, а взяли в плен? Видимо, им мешал этот закон, – подал голос друг.

– Логично, – обронил я, задумчиво нахмурив лоб, а потом попытался прояснить: – Старейшинам ведь не обязательно в прямом смысле убивать меня своими кривыми руками, а достаточно задействовать свой Талант? Например, завладеть телом человека или зверя, а потом, используя его, они могут со спокойной душой грохнуть меня?

– Ты ясно мыслить, – сделала мне комплимент эльфийка, чем вызвала легкое, завистливое ворчание Коса.

– Мда уж… Хорошо, что я в городе не успел себе набить эту татуху, там бы старейшины развернулись, – облегченно прошептал я, с отвращением глядя на рисунок, и внезапно вспомнил Чертовку, точнее, ее слова. Она как-то говорила мне, что хотела завалить Изувера через Астрал. Хм… а что мешает старейшинам повернуть этот трюк в отношение меня? Я адресовал данный вопрос эльфийке.

– Если человек умереть в тот миг, когда альв будет в его сон, то он тоже погибнуть, – медленно произнесла она, словно перед ней был маленький ребенок, которому надо разжевывать прописные истины по сотне раз.

– Ну, да, а жизнь альва – это величайшая ценность, – глухо проговорил я, подумав, что, возможно, Чертовка знает, как остаться в живых, или просто ошибается.

– Это верно, – льстиво брякнул парень, глядя на Жизеэль, после чего поторопил ее: – Может, мы уже к деревне двинемся? По дороге еще наговоримся.

– Ты прав. Надо торопиться, – согласилась девушка и дотронулась кинжалом до татуировки. – Срезать ее?

Я заколебался, представляя какая эта боль, но все же согласно кивнул головой. Кос участливо посоветовал:

– Закуси зубами хотя бы рукоять ножа.

Моя рука тут же метнулась к серебряному клинку и вытащила его из-за пояса. Челюсть сомкнулась на рукоятке. Я ощутил вкус пота и дерева. Эльфийка приступила к делу. Она очень ловко, будто всю жизнь работала хирургом, стала отделать кожу от моего тела. Ей потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы в ее руке оказался кровавый лоскут с татуировкой. Кос мгновенно протянул мне пузырек с зельем здоровья. Он вытащил его из сумки пепельноволосой эльфийки. Я опорожнил склянку и уставился на рану. Она быстро покрывалась кровавой коркой. Жаль новая кожа вырастит еще нескоро, но хоть боль ушла.

Я глянул на Жизеэль. Она крутила в руках кусочек моей плоти и задумчиво кусала губы. Я молча выхватил его из ее пальцев и швырнул в костер. Огонь зашипел и принялся устранять мой биоматериал.

Когда кожа свернулась и почернела, в глазах девушки мелькнуло разочарование. Я не знал, чем оно было вызвано, а подумать мне не дала эльфийка. Она провела пальцем по моему окровавленному предплечью, собирая засыхающую кровь, а потом вывела в воздухе ведьмовской символ. Где-то внутри меня зрела твердая уверенность в том, что подобное заклятие не сработает со мной. Ведь Чертовка почему-то не стала его накладывать на меня, хотя для нее это было бы намного безопаснее.