Одаренный. Второй шаг

Эльфийка же в это время подскочила к Жоржу и с извиняющейся улыбкой что-то ему сказала, состроив самую жалобную мордашку, которую я только видел. Естественно, что пухляш потёк. Он выпятил сиськи, расправил узкие плечи и что-то приказал здоровяку.  Тот кивнул свиной башкой и посмотрел в противоположную от Ленки сторону, чем она и воспользовалась.  Девичья ручка, с зажатым в ней шприцем, опустилась на мощную шею амбала и тот вздрогнул всем телом, начав разворачиваться  к ней. Но остроухая амазонка уже отпрыгнула от него к удивлённо вытаращившему глаза Жоржу, который явно не понимал, что происходит. И девица, не мешкая, исполнила весьма акцентированный удар кулаком. Тот попал прямо в рыхлый подбородок Жоржа, после чего он громко лязгнул зубами, закатил зенки и мешком осел на тротуар, всего на пару секунд опередив своего товарища-амбала, который рухнул подле него.

Надо признать, что такой поворот событий напрочь лишил меня дара речи. Я словно увидел мопса, который загрыз льва и свинюшку.

Благо, что Испанец с Климом не растерялись. Они с охреневшими рожами подскочили к Жоржу и его спутнику, а затем затолкали обмякшие тела в фургон и запрыгнули в тачку сами, прихватив Ленку, которая не врала мне. Она и правда в последнее время всерьёз стала развивать свои бойцовские навыки, ведь ничем иным нельзя было объяснить её подвиг. Наверное, мне стоит пересмотреть своё снисходительное отношение к ней.

Но пока я вдавил тапку в пол и погнал фургон прочь отсюда, поглядывая в салон, где Клим сделал пухляшу и бульдозеру по одному уколу транквилизатора, а затем восторженно посмотрел на Ленку, которая с независимым видом расположилась на сиденье.

Кажется, полукровка что-то хотел сказать эльфийке, но я определил его, сумев выдавить:

– Эль, ну ты ваще… Прям ваще-ваще…

– Очень красноречиво. Пушкин, не иначе, – ехидно заметила остроухая, чьи глаза сверкали ярче звёзд.

– Присоединяюсь к словам Чемпиона. Ты ваще, – вставил Испанец, показав Ленке оттопыренный большой палец.

– Да, вы оказались не только красивы, но и очень опасны, – как мне показалось, вполне искренне произнёс Клим, а затем извиняющимся тоном добавил: – Простите меня. Вы не должны были очутиться в такой ситуации. Но я не мог предусмотреть того, что Жорж появится не один. И если это его охранник, то он только сегодня нанял его.

– Ерунда, – отмахнула эльфийка с той ложной скромностью, которая паче гордыни.

Все видели, что Ленка буквально светится от счастья, сумев доказать охотникам, что она не просто смазливая мордашка, но и вполне себе боевая единица.

– Да, ты молодец, – ещё раз похвалил её Испанец, а потом с ироничной улыбкой выдал, поглядывая на свой безымянный палец: – А я вон как-то умудрился поцарапаться. Хм, а вдруг заражение? Помру ещё чего доброго.

– Дай, – снисходительно бросила Ленка и на пару секунд обхватила ладошкой пострадавший палец охотника, после чего она отняла свою руку и мы увидели на месте царапины лишь тонюсенький красный след.

– Спасибо, – поблагодарил охотник довольную собой остроухую и мимолётом посмотрел на собачку, которая взгромоздилась на грудь посапывающей вдовы и свернулась там клубком, поскуливая и вздрагивая. – Слушай, Клим, а ты ведь нам не сказал, что будешь делать с посвящёнными.

– Не переживай. Их больше никто и никогда не увидит, кроме могильных червей, – мрачно проговорил охотник и жёстко усмехнулся. – И не надо их жалеть. На счету той же вдовы пять девушек, которых она отправила вампирам, так что эта мадам сполна заслуживает смерти.

– Мне собачку жалко, – проговорил я, покосившись на пёсика, который жался к хозяйке, хотя она была тем ещё чудовищем.

– Ничего с ней не будет. Я отдам её в добрые руки, – пообещал Клим.

– Это, конечно, замечательно. Но разве не проще было сразу убить посвящённых, если ты всё равно хотел отправить их на тот свет? – высокомерно осведомилась эльфийка, чьё самомнение улетело в космос. – Зачем было устраивать все эти похищения?

– За тем, сударыня, что трупы не разговаривают, а мне ещё хочется о многом расспросить этих разумных. Крот знает далеко не всё, – объяснил Клим.

– Три в одном, – хмыкнула девушка, намекая на то, что мы не только займём на балу места посвящённых, но и ещё охотник получит от них информацию и избавит город от верных слуг монстров.

– Именно. Оптимизация трудового процесса, – приподнято заметил полукровка и продолжил: – Нам осталось вывести из игры всего пару посвящённых. Это отец и сын Гинзберги. Они вдвоём живут в квартире по улице Пушкинская. Нам придётся брать их в доме. При этом действовать надо тихо, чтобы не переполошить соседей. Но я думаю, что мы с Пуэрториканцем справимся с ними. Чемпион же покараулит в парадной, а Эль останется в машине.

– Вообще-то, Чемпион будет получше меня, если придётся драться и ловчить, – подал голос Испанец, посмотрев на меня.

– Да ну? – удивился Клим, скептически глянув на мою пока ещё излишне хрупкую фигуру, сидящую за рулём.

– Точно тебе говорю, – твёрдо заявил охотник и с весёлым смешком добавил:– Он ловкий как мангуст и быстрый как преждевременная эякуляция.

– Тогда ладно. В квартиру посвящённых пойду я и Чемпион, – подумав, решил Клим и обозначил улыбку в ответ на шутку охотника.

– А мы какое-нибудь оружие с собой возьмём, кроме красоты? Например, пистолеты? – осведомился я, испытывая толику радости из-за того, что мне всё-таки доверили одну из главных ролей.

– Нет, огнестрел имеет свойство стрелять. Даже писк глушителя может испортить всё дело. Зато у нас будут резиновые дубинки.

– Стажёр, – тихонько шепнул мне в затылок Испанец, который пересел на то сиденье, которое располагалось сразу за водительским. – А это не те самые дубинки, которые перевозил грузовик, сбивший твою бывшую девушку?

– Ну, Бульдог, – процедил я и скрипнул зубами.

Охотник по-мальчишески хихикнул. А я, несмотря на обуявшее меня негодования, с кристальной ясностью понял, что после двух удачных похищений в команде царит приподнятое настроение. И это лишний раз доказывает, что мы те ещё любители. Ведь настоящие профессионалы до последнего не теряют концентрации. А наша банда уже была готова открывать шампанское, хотя мы не сделали даже десятой доли от того, что было запланировано на грядущие вечер и ночь. Как бы нам не провалить всё дело из-за такого отношения.

Между тем Клим приказал мне остановить фургон, после чего мы ещё раз быстренько обговорили детали последнего похищения, засунули под одежду дубинки, взяли тонкие эластичные перчатки, а потом втроём выскочили из тачки и пошли к четырёхэтажному дому, помнящему ещё императоров.

Ленка же уселась за руль и принялась наблюдать за подъездом, который находился метрах в ста от фургона. И у неё была всего одна задача – вовремя подъехать к дому, чтобы мы быстренько погрузили в фургон тела мужчин. В общем, она должна была справиться. А вот справимся ли мы? Ну, скоро узнаем.

Пока же наша троица вошла в пустой подъезд с высоким арочным потолком, оштукатуренными стенами, изящной лестницей с ажурными перилами и мраморными ступенями. Всё это вызвало мой восхищённый присвист, следом за которым я вдохнул тёплый влажный воздух, пропитанный ароматами человеческого жилья, и вместе с Климом поднялся на третий этаж. Испанец же остался на втором, чтобы контролировать лестницу и помочь нам в случае чего.

Ну а уже на третьем этаже я выкрутил из плафона горячую лампочку, чтобы погрузить лестничную клетку во мрак, а затем Клим достал ключ с брелоком и подошёл к монолитной стальной двери, которую хрен  высадишь даже выстрелом из танка.

Глядя на эту бронеплиту, я свистящим шёпотом произнёс, сглотнув вставший в горле комок:

– Сигнализация не взвоет?

– Нет, дубликат очень качественный, – заверил меня полукровка хриплым голосом и воспользовался брелоком, а потом повернул ручку и потянул дверь на себя.

Я в эти секунды перестал дышать, готовый драпануть отсюда со всех ног, но сигнализация действительно не заорала, позволив мне облегчённо выдохнуть.

Правда, в квартиру мы всё равно не смогли войти, так как дальше нас не пускала дверная цепочка. Благо, что и здесь у Клима нашёлся симметричный ответ. Он достал небольшие бокорезы, поплевал на перчатки и, приложив немало усилий, кое-как перекусил ими одно из звеньев цепочки.

И вот теперь мы наконец-то смогли войти в прихожую, объятую густым мраком. Но он мешал лишь полукровке, а я благодаря своему почти вампирскому зрению сумел осмотреться и сразу же услышал шелест денег, которых не пожалели на отделку.

На площади в пятнадцать квадратных метров возле стен с винтажными обоями стояли два вазона с живыми цветами, старинный золочёный шкаф и раритетный комод с множеством ящичков, снабженных бронзовыми ручками. А с высокого арочного потолка с затейливыми лепными завитушками свисала роскошная хрустальная люстра, до которой я смог бы дотронуться, только если бы подпрыгнул. Но я, естественно, не стал этого делать, а взял за руку охотника и тихонько, как мышка, двинулся на приглушённый звук музыки, доносящийся из-за приоткрытой двери.

Клим послушно потопал за мной, не став ничего спрашивать. Он полностью доверился мне, словно слепой собаке-поводырю. И я оправдал его доверие – без происшествий провёл полукровку через прихожую и вывел в богато обставленную комнату, где мы увидели полоску света, выбивающуюся из-под двери, за которой звучала до боли знакомая песня: «…И лампа не горит. И врут календари. И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори. Любой обманчив звук. Страшнее тишина. Когда в самый разгар веселья падает из рук бокал вина. И чёрный кабинет. И ждёт в стволе патрон. Так тихо, что я слышу, как идёт на глубине вагон метро…»

– Хороший вкус, – пробормотал я, отпустив руку охотника, который удивлённо покосился на меня, но опять смолчал.

Ну а я не стал ему ничего объяснять, а подкрался к межкомнатной двери и одним глазком заглянул в замочную скважину. По ту сторону мне довелось увидеть крошечную ярко освещённую комнату с несколькими ростовыми зеркалами, тремя шкафами, дорогим магнитофоном, полками с одеждой и прыщавым остроносым шатеном лет двадцати, который являлся «счастливым» обладателем хилой мускулатуры, опущенных костлявых плеч, высокомерного взгляда круглых глаз и сутулой спины. А ещё в гардеробной попыхивала сигарой его более древняя версия – худой мужчина в сером костюме. Он сидел на пуфике и с одобрением в бесцветных зенках наблюдал за тем, как его несуразное бледное чадо неуклюже застёгивает белую рубашку, немного прикрывающую весёлые розовые трусы, из которых торчали мосластые ноги.

Видимо, это и есть Гинзберги. И они не выглядели опасными. Особенно вон та собака сутулая, у которой явно самомнение выше крыши. Но нам надо действовать тихо, так что придётся дождаться подходящего момента, чтобы всё проделать без лишних писков и визгов.

Глава 5

Я продолжал смотреть в замочную скважину. А родственники в это время завели разговор, который явно уже не раз возникал между ними.

– Лида Ершова очень хорошая партия для тебя, – проговорил мужчина низким, прокуренным голосом. – Она из богатого и уважаемого рода с безукоризненной репутацией.

– Да она же страшная, как жаба. И толстая, – капризно заявил сутулый, состроив кислую гримасу, из-за чего стал ещё более отвратительным, почти как тёплое пиво. – Я хочу, чтобы ты договорился с Бестужевым. Мне по сердцу его младшая внучка.

– Она всем по сердцу, – усмехнулся отец, глядя на сына сквозь табачную дымку. – Младшая Бестужева – первая красавица Петербурга, да ещё из прославленного рода с огромными амбициями и возможностями. Ты же не забыл, что они входят в один из четырёх человеческих кланов, которые правят Россией-матушкой?