Мы – до нас

– Ладно, уговорили! Идите во-он туда!

И показал на то самое место, где особенно медленно работал с миноискателем Ваня.

– Владимир Всеволодович! Это же самое пропащее место! – пытался было заступиться за друга тот, но тут уже академик был непреклонен:

– Какое бы оно ни было, но нужно проверить и его! К тому же, других мест пока еще у меня нет!

– Ну, нет так нет! – огорченно развел руками Ваня.

Стас с Леной получили от завхоза перчатки, инструмент, прошли к указанному месту и молча – слов пока еще не было – принялись за работу. Стас умело копал землю саперной лопаткой, а Лена просеивала каждый комок руками.

– Ничего себе живут деревенские! Смотри, какая на ней кофточка! – поджав губы, покосилась на нее Людмила. – Такую и в Москве не увидишь! Неужели это в местном райцентре продается?

– Если бы! – усмехнулась, ковыряя в земле лопаточкой, Юля. – Это кофточка из самого Мадрида!

– А ты откуда знаешь?

– Я всегда все знаю! – напомнила Юля и зачастила. – У нее подруга – дочь олигарха, хозяина поселка коттеджей Соколова. Ритой зовут. Вот она и привезла ей в подарок эту кофточку. А еще кроссовки, джинсики – закачаешься, и…

– А… парень кто? – перебила ее Людмила.

– Этот? – кивнула на Стаса Юля. – Первый раз вижу. Но сейчас все узнаем!

Она тут же сорвалась с места, покрутилась около академика, повертелась возле Вани, пообщалась с местными жителями, продолжавшими наблюдать за работой и, вернувшись, сказала:

– Значит, так! Зовут – Стас. Фамилия – Теплов. Только что окончил школу с золотой медалью. Еще не поступил в наш институт, но уже любимчик Владимира Всеволодовича. Впрочем, у него и папаша тоже академик!

– Тоже историк? – уточнила Людмила.

– Нет, кардиохирург. Светило. Причем такого уровня, что сейчас ему предлагают целый дворец под клинику в Москве или под Санкт-Петербургом!

– Дворец – под клинику! О времена, о нравы! – с осуждением покачал головой сразу ставший хмурым Александр.

Юля бросила на него быстрый взгляд и с еще большей охотой продолжила:

– Но сынок и сам, видать, тоже в академики метит. Причем, в ранние. Говорят, он выиграл какую-то такую олимпиаду, что может теперь без конкурса поступать в любой вуз России и даже нескольких крупных стран. А еще у него есть настоящий диск с его собственными песнями!

– Да ну? – не поверила Людмила.

– Точно говорю! Правда, там только его стихи…

– И только-то? Я думал, он поёт, а он всего лишь поэт! – разочарованно протянул Александр.

Но Людмила была иного мнения.

– Надо же, сколько достоинств… – задумчиво проговорила она. – И еще из себя – очень даже ничего!

– Да и девочка возле него тоже что надо! – в пику Людмиле, с ревностью заметил Александр, но, приглядевшись к Лене, уже совсем другим, масляным тоном сказал: – Даже более чем очень-очень!

Юля метнула на него настороженный взгляд:

– Ты это брось! Ей только недавно шестнадцать исполнилось! К тому же у ее брата кулаки, как пудовые гири. Ты ими полминуты по утрам занимаешься, а он их целый день на себе носит! И отец у нее – лесник, гроза местных браконьеров. Говорят, он даже сидел за убийство, правда потом это не подтвердилось и его выпустили. Но все равно представь, какое решето он может из тебя сделать из-за родной дочери. Так что и мечтать об этой Ленке забудь!

Юля сделала страшные глаза и уже чуть слышно, самой себе, прошептала:

– А вот что касается Стаса…

Она незаметно, но очень внимательно посмотрела на Александра и Людмилу, затем на Стаса и Лену и, явно затаив свою думку, загадочно усмехнулась…

– Это все для тебя… – опустив покрасневшее лицо, чуть слышно прошептала Лена.

Молчание Стаса с Леной грозило затянуться, наверное, до конца работы, если бы девушка не нашла в себе решимости сказать первой:

– Ну, здравствуй, что ли…

– Здравствуй… – тепло, но каким-то задумчивым голосом отозвался Стас.

– Приехал, значит?

– Значит, приехал…

– Ну, еще бы – такие раскопки! Сам Владимир Всеволодович пригласил…

– Причем тут Владимир Всеволодович? Меня приглашали и в другие партии. Например, на Урал, в Крым… Очень перспективное, между прочим, место: эллинская культура, шестой-пятый века до Рождества Христова. Привозные предметы из Афин. Самый красивый классический период: одни вазы чего только стоят. Представь: спортсмены-олимпионики, подвиги героев, амазонки…

– Ну и что же ты туда не поехал? Раскапывал бы себе днем свои прекрасные амфоры с нарисованными амазонками, а потом загорал и купался в море – с живыми!

– Так-то оно так, но… античная археология меня интересует все меньше и меньше. Теперь главная сфера моих интересов – Русь и Россия. Это же ведь тоже неотделимо от Него. – Он помолчал и, словно не сразу решившись на это, добавил: – И потом есть еще одно серьезное отличие тех мест от этого.

– Какое?

– Там не было тебя…

Парень и девушка снова замолчали. И теперь первым нарушил молчание Стас:

– Красивая у тебя кофта! – неожиданно похвалил он.

– Правда? Тебе нравится? – обрадовалась Лена. – Я ее первый раз надела, специально к твоему приезду!

– Да, все в ней так подобрано со вкусом – и цвета, и сюжет! – подтвердил Стас. – Пруд, купающиеся утята и кувшинка. Знаешь, как в древности назывался этот водный цветок? Я сам только недавно случайно узнал: од олень-трава! А я почему-то думал, что одолень-трава – это что-то такое острое, сильное, наподобие лука или даже татарника, а оказалось, она – нежный лист да еще и с цветком!

– Ты, как всегда, смотришь на все со своей исторической точки зрения… – вздохнула девушка.

– Ну почему? Иногда замечаю и другое. Вот ты, например, – стала совсем красавицей… – неожиданно улыбнулся Стас.

– Это все для тебя… – опустив покрасневшее лицо, чуть слышно прошептала Лена.

– И совсем-совсем большой!