1972. Олигарх

– Что, что вы сказали? – и почти с ненавистью уставилась на молоденькую спутницу парня, ужасно похожую на Наталью Варлей. Вот как две капли воды похожую! Сестра? Везет же бабам! Кому-то вот такой самец, с которым хоть на край света убежишь, а кому-то…она представила вялое мужское достоинство своего мужа, которое надо долго и трудно приводить в боевое состояние, и едва не зарычала от разочарования.

А еще – вызверилась и на этого красавца, который сейчас не к добру пришел сюда и подразнил тоскующую по любви душу. Он ей не достанется – никогда и ни за что! Это Мария Львовна знала наверняка, и единственным способом избавиться от наваждения – было выбросить парня из памяти, а для того, выгнать его из гостиницы так, чтобы треск пошел по всей Дерибасовской! Ишь, приперся, ему что здесь, ночлежка?! Тут богатые и знаменитые останавливаются, а не всякая юная шантрапа!

– Мы бы хотели снять номер примерно на неделю – с легкой улыбкой повторил парень, и от этой улыбки трусики администратора намокли, а голос вдруг дрогнул и едва не «дал петуха»:

– Нет свободных номеров! Идите в частный сектор! Там и подешевле будет! – отбрила она, чувствуя, как отпускает возбуждение. Какой бы он ни был красавец-мужчина, какую бы мужскую власть не имел над женщинами (и над ней лично), а она тоже может показать свою над ним власть! Пнет, и полетит он ясным соколом на Молдаванку, снимать угол у вонючей, пропахшей козьим пометом старухи!

– Я же не просил подешевле – пожал могучими плечами парень – Вообще-то я хочу снять самый лучший номер, какой у вас есть. Люкс.

– Нет! Ничего нет! – закусила губу администратор, невольно заглядывая за стойку и рассматривая подругу гостя с ног до головы. Как она и думала – юбчонка девки короткая, из под юбки торчат безупречно гладкие, длинные, загорелые ноги без намека на целлюлит. А у нее, несчастной Маши, уже и растяжки, и «апельсиновая корка», и муж, сука, которого надо раскачивать в постели полчаса, не меньше, а потом он десять раз дернется, кончит и спать заляжет! Ууу…ненавистный!

– И вообще – мы селим в один номер только мужа и жену! А кроме того, нужно командировочное удостоверение, чтобы поселиться, это вам не…это!

Ее несло, и она уже не понимала, что говорит. Она вдруг представила свои ноги на плечах этого парня, его руки на ее бедрах, и ей захотелось заплакать. Ну почему, почему все в мире этим юным сучкам, которые и любить-то мужчин как следует не умеют?! Неужели все, жизнь прошла, и не будет ей больше счастья?! Она бы сделала для него все на свете!

– Мы будем очень благодарны – парень вдруг подмигнул, и приблизил свое лицо близко к лицу администратора. От него пахло зубной пастой и чем-то неуловимым – то ли чувствовались следы хорошего, дорогого одеколона, то ли так пах шампунь, которым он недавно мыл голову. Зубы парня белые, ровные, красивые…будто искусственные! Не то что у мужа – кривые и желтые.

И зачем она выходила замуж за этого придурка? Может еще не поздно все изменить? Тот же электрик – вполне себе симпатичный мужчина, и вдовец. Жена у него несколько лет назад умерла после болезни. Дочка осталась, в прицеп…так это ничего! У нее тоже дочка! Может и сладится? А этого бездельника Кольку – долой!

Администратор вдохнула запах чужого мужчину, глубоко вздохнула, опомнилась:

– Извините, но…

Парень протянул ей паспорт, из которого торчал краешек двадцатипятирублевки, подмигнул:

– Это вам. За услуги. Мы с женой пробудем в городе с неделю, не больше, хотелось бы пожить в хорошем номере. Такая как вы интересная женщина нас поймет – у нас медовый месяц, и вот хотелось бы…поможете?

Администратор посмотрела на парня, на девушку, у которой явно намечался животик, и вдруг смягчилась: и правда, чего она так вызверилась? Все Колька виноват, и…недотрах. Если есть деньги – так пусть живут в «Президентском номере».

– Президентский возьмете? – улыбнулась она, и после того, как улыбка украсила ее лицо сделалась моложе, красивее и желаннее. Как и большинство женщин.

– Только дорогой он очень! – будто извиняясь сказала она, искоса поглядывая на бумажку в паспорте. Обычно дают десятку, не больше. Реже – пятнадцать рублей. Но чтобы вкладывали «барашка»-четвертной – она такого не помнит. Что же, заработать за день четвертак…это очень неплохо. И хорошо примиряет с собственными желаниями.

– Пятьдесят рублей в сутки!

Девушка-«Варлей» тихонько охнула, а парень лишь широко улыбнулся:

– Давайте я сразу за неделю оплачу. Если дольше задержимся – так еще доплатим. Горячая вода есть?

– Конечно! – зачастила администратор, принимая паспорта. Четвертной из паспорта испарился, как по волшебству. Ловкость рук, и никакого мошенничества! – И горячая вода есть, и японский кондиционер, четыре комнаты – кухня, в том числе, если захотите что-то себе сготовить. Кстати – можно заказать еду в номер. У нас отличный ресторан – готовят очень недурно, и недорого! Тем более – для вас. Вы на машине, как я поняла?

– Да, «жигуленок» – ответил парень, снова улыбаясь администратору своей слегка хищной, но яркой и обезоруживающей улыбкой, как какой-то известный киногерой. И кстати – администратор голову готова была дать на отсечение, но она где-то видела это лицо, эту улыбку. Но где – вспомнить никак не могла. Память на лица у нее была просто отличная (работа такая, волей-неволей научишься запоминать) – но не в этом случае. Казалось – вот сейчас она напряжется, сейчас в голове щелкнет, и…всплывет имя. Но не всплывало. А фамилия парня и фамилия его жены ни о чем ей не говорили. И странно – штамп в паспорте стоит, без всякого сомнения это семейная пара – а фамилии разные. Видать девица еще та стерва! Не согласилась взять фамилию мужа! Дура…Мария Львовна для такого мужика не то что фамилию, она бы за ним раком на край Земли побежала, как собачонка! Лишь бы погладил! Лишь бы любил!

Незаметно тряхнув головой, отогнав грешные мысли, Мария Львовна вздохнула и принялась оформлять документы. Рассказала, куда загнать машину – пропуск она сейчас сделает, во двор и загоните. Так-то тут не шалят, не угоняют, но кто знает? Машина-то новая, не у всех такая есть, а одесские преступники еще те…по всему миру славятся. Так что незачем рисковать.

Она выдала ключ от апартаментов третьего этажа, парочка вышла, оставив после себя тонкий, почти неуловимый запах хорошего парфюма (все в пределах, никаких сладких шлейфов запаха импортных духов!), а Мария Львовна села на стул перед стойкой и пригорюнилась. Что там у нее впереди? Доживать? Нет, надо что-то менять в своей жизни. Что-то менять! А что именно – она уже знала. Похрустела в кармане заветным четвертным, и настроение у нее улучшилось – не все ведь еще потеряно! Зарабатывает Мария Львовна очень хорошо, и неужели она не найдет себе приличного мужика? На что ей электрик?! Может кого-то и помоложе подцепит! Очень уж хочется броситься с головой в вулкан страстей, чтобы до воя, до крика, до животного стона! Как это было в юности…и как хочется сейчас.

***

– Противная баба! – сморщилась Ольга, когда мы ввалились в номер, таща с собой кучу вещей – чемодан, кофр для одежды, сумки – все, что нужно для правильного разграбления города. Тут было даже вечернее платье, и не одно, и костюм для меня – Ольга настояла. Если уж ходить в ресторан, так выглядеть как леди и джентльмен, а не как чистильщики из «Омеги». Хватит войны! Хватит крови и грязи! Теперь – светская жизнь и красивые одежды.

– Чего она тебе? Что ты на нее взъелась? – хохотнул я, в общем-то зная, что скажет моя женушка.

– Ты видел, как она на тебя смотрела?! Да она раздевала тебя взглядом! Она уже трусы с тебя сдергивала! Бесстыжая баба! А меня – просто убила бы! Просто потому, что ты мне достался!

– Ты преувеличиваешь – снова хохотнул я – Нормальная баба бальзаковского возраста. Да, падкая на молоденьких парней – так и мы, мужики, падки на молоденьких девушек. А она чем хуже? Поговорил с ней как следует – вот и помягчела. Нет, вы, женщины, не умеете находить общий язык со своими товарками.

– Бе-бе-бе! – показала язык Ольга – Ты еще иди трахни ее, чтобы она добрее стала!

– А надо? – задумался я серьезно – Ну, если ты требуешь…

– Тьфу на тебя! Я первая в ванну! Кстати, мы на нее так и не поглядели. Айда глянем, что там за ванная!

Ванная была шикарна, как и весь номер. В эту ванну мы могли поместиться сразу вдвоем (что и решили сделать), и места осталось бы еще для такой парочки как мы – если бы у нас была склонность к свингерским игрищам. Что касается всего номера…я бы его охарактеризовал так: «плюшевая безвкусица». До современных мне стандартов номеру было ох, как далеко, но то, как его оформили, вызвало даже ностальгические чувства. Старина! Позолота! Плюш! Везде ковры! Дорогущие обои! Картины по стенам (не репродукции, черт подери, настоящие, маслом писаные!) И три комнаты, не считая кухни – гостиная, уставленная кожаными диванами, кадками с экзотическими растениями, и комната, в которой стоял бильярдный стол, и тоже – кожаная мебель. Тут пахло табаком и стояли хрустальные пепельницы – видимо курительная комната и комната отдыха одновременно. Все шикарно, и все как-то…провинциально, что ли. Слова не подберу. «Дорого-бахато» – так бы это у нас, в нашем времени назвали. Ну и само собой – спальня.

Но вообще – мне нравится. Патриархально, уютно, красиво. Я вообще консерватор и не люблю эдакое…«современное»…хмм…современное мне дизайнерское мозгокрутство – эти стеклянные столы, футуристическая мебель и все такое прочее. Пусть будет «бахато» – мне в этом плюшевом безобразии уютно, как руке в старой перчатке.

Громадная ванна приняла нас в свое нутро с ласковым урчанием, как сытый кот две сосиски. Ольга даже радостно взвизгнула, опускаясь в горячую воду.

А потом мы решили опробовать кровать. Опробовали. Мягкая – в меру. Не скрипит – и это хорошо, меня раздражает, когда данный агрегат, расшатанный поколениями клиентов, действует на нервы подозрением, что вот-вот сейчас возьмет, и развалится. Да и сам звук слушать противно – отвлекает от процесса.

Затем немного поспали – святое дело, отдохнуть с дороги и после купания! В город пойдем завтра, приехали уже после обеда, так что на достопримечательности навалимся с утречка. Ну или ко обеду – кто нас лимитирует? А сейчас, отдохнув – пойдем в ресторан. Сводить свою женщину в хороший ресторан – что может быть лучше? Если только послересторанные постельные игрища…

В ресторан оделись так, как хотела Ольга – я вырядился в дорогой костюм, купленный в «Березке», она надела небесного цвета платье с декольте и разрезом по левому бедру. Оно скрадывало беременность и делало из Ольги эдакую леди из высшего общества. На шее – изумрудное ожерелье, стоящее как несколько автомашин, на пальцах – перстни с бриллиантами, сверкающие в лучах вечернего солнца почти как электросварка. И туфли на высоком каблуке – итальянские. В общем – буржуи, да и только!

Я костюм надел только ради Ольги – ну его к черту, с этой проклятой «удавкой»-галстуком! Терпеть не могу официоза! Сейчас бы футболку с коротким рукавом, да легкие смесовые штаны, а еще – не остроносые ботинки, пусть даже итальянские, а какие-нибудь сандалии, чтобы ноге удобно и в глаза не бросалось. А тут…костюм с искоркой, ботиночки как у денди…тьфу! Но чего не сделаешь ради любимой женщины? По большому счету мне все равно как одеваться, в любой одежде я чувствую себя абсолютно комфортно. На шестом десятке перестаешь комплексовать на тему: «Ой-ей, что люди подумают, если я так одет!». Да плевать на то, что подумают люди! Я в гостях у президента США ходил в грубом вязаном свитере, и ничего, мне слова плохого никто не сказал!

Впрочем, за рубежом, я это уже заметил, всем по большому счету наплевать – во что ты одет. Если, конечно, не существует специального дресс-кода. И часто богачи (такие как я!) одеваются гораздо скромнее, чем бедняки или средний класс. Богатым незачем пускать в глаза пыль, они знают себе цену, и окружающие их люди тоже ее знают. Я могу в лохмотьях выйти на пресс-конференцию, и все сочтут это моей блажью и чудачеством, показывающим, насколько я оригинален и вообще – законодатель мод. На следующий день, уверен, сотни людей оденутся точно так же, как и я. Пример – наши так называемые звезды из двухтысячных годов. Какой-то дизайнер поглумился над ними, сказав, что сейчас модно носить простреленные из ружья штаны и куртки, выглядящие так, будто их только что сняли с бомжей, и вот они уже щеголяют в отвратных, помойных тряпках, не понимая, что выглядят абсолютными идиотами. А за ними их фанаты – выряжаются так, что в транспорте от них шарахаются не привыкшие к таким изыскам обычные пассажиры. И что характерно – стоят эти тряпки бешеных денег – как приличный автомобиль! Мне всегда было интересно – до какого предела может дойти глупость наших «звезд»? Когда они наконец-то поймут, что их разводят, как лохов?

Мы спустились по лестнице, устеленной ковровой дорожкой к рецепшену, и я подошел к стойке, чтобы сдать ключ от номера (чего его таскать в кармане?). Давешняя администраторша увидев нас изменилась в лице – вначале побелела, потом покраснела, и сделалась очень-преочень услужлива. Особенно после того, как увидела изумруды и бриллианты на моей жене. Спросила, как мы устроились, не надо ли нам чего-то еще, и вообще – нравится ли нам этот отель. Я милостиво сообщил, что отель нам нравится, и что устроились хорошо, и очень ей благодарны. А потом презентовал женщине солнцезащитные очки – дешевые, я их тоже в «Березке» купил, набрал с десяток таких, чтобы «умасливать» нужных людей – к примеру вот таких клерков, как эта женщина. На очках красивая наклейка «Мэйд ин…», прямо в самом центре «очка». Уверен, так и будет ходить, не отдирая наклейки – ибо так положено настоящим знатокам «фирмы». «Плавали, знаем!».

Женщина была совершенно счастлива, получив такой дорогой подарок, ну а я с некоторой досадой отметил для себя – как легко купить человека за вот такие вот «бусы и зеркальца». Как дикарей в Омерике. Вот так и купили наш народ, пообещав ему дешевые джинсы, жвачку и кока-колу. И народ отказался от прошлого, только через годы поняв, что его, этот самый народ, жестоко и грязно обманули. Не в жвачке сила. И даже не в ее количестве. Но было уже поздно.

Прямо из вестибюля можно было пройти в ресторан, но мы прежде решили немного пройтись по Дерибасовской – так сказать нагулять аппетит. Конечно, на каблуках особенно на нагуляешься, но мы и не собирались идти далеко. Так…на мир посмотреть. Ну и себя показать. Вернее – Ольгу. Она была просто сногсшибательна! Подкрасилась – ресницы импортной тушью, слегка брови, тени навела…черт возьми, вот где таких красоток выдают?! Кстати – с краской она чуть постарше стала, теперь больше похожа на студентку, чем на школьницу старших классов. Нарочно так покрасилась.

И вот – мы такие все из себя нарядные, идем по Дерибасовской. Ольга каблучками цокает по старинной брусчатке, еще светло, но дома и тенистые деревья укрыли от солнечных лучей, а мне вот в пиджаке жарко, черт подери! Ольга-то в легком платье, под которым только узкие трусики, а я вырядился в плотную ткань! Зря ее послушался, оделся как лорд-пэр, проще надо быть, народ к тебе и потянется.

Мимо едут смешные круглые троллейбусы-«Луноходы», полные людей, «москвичи», «победы», «Волги». Хотя есть и иномарки – вон, древняя «вольво», похожая на чемодан. Вьюнош младой в ней сидит за рулем – мажорчик, точно. Куды ж без них?

Вообще – народа к вечеру стало больше – идут, весело болтают, скорее всего большинство из них отдыхающие. Смотрят на нас – кто удивленно, кто с улыбкой, и все мужчины оглядываются – на Ольгу, само собой. Стайка парней «нашего» возраста восхищенно присвистнули, а один вдруг явственно и горячо забормотал вполголоса (мне было хорошо слышно):

– Это актриса, Варлей! Зуб даю – она! Ну, ништяк чувиха! Я б ей отдался!

– Ништяаак… – протянули остальные парни и пошли дальше, время от времени оглядываясь и видимо обсуждая стати моей подруги.

Меня это все немного раздражало – не люблю я шумиху вокруг себя, если только это не для дела, но Ольга…женское начало в таких случаях всегда брало над ней верх. Какая женщина не хочет, чтобы ей восхищались, чтобы перед ней преклонялись, обожали? Вот и она не исключение из правила.

Кульминацией всего была встреча со старичком, которого и стариком-то назвать язык не повернется. Старомодно одетый – шлапа, пиджак, отглаженные до лезвийной остроты брюки, начищенные до блеска черные полуботинки – он выглядел таким архаизмом, таким осколком былых времен, как-то заскочившим сюда из прошлого этого старого города, что я не поверил своим глазам. Будто сошел со сцены, или выскочил из фильма про старую Одессу – не снимая с носа своих таких же древних очков в золотой оправе, с которых свешивалась золотая цепочка. Увидев нас, он чуть прищурил глаза, потом решительным шагом подошел, изменив направление движения, и спросил у меня, церемонно взявшись за шляпу: