Бандит-5. Принц

Они поклонились практически одновременно. Амаст, как подошедший – первым, противник запоздал на долю секунду. Со стороны показалось бы, что они сделали это одновременно, но знающие люди все поймут с первого взгляда. Все-таки парень чуть-чуть, да запоздал!

Амаст напал, перейдя в боевой режим. Его в этом режиме хватит минут на десять, потом он свалится на песок без сил, но что такое десять минут в поединке один на один? Это целая вечность! Бой решается в первые его секунды, ни о каких минутах и речи идти не может!

И на первой же секунде Амаст зацепил противника, и сильно. Он вообще думал, что расколет тому череп, но парень все-таки сумел убрать голову от удара, и кончик меча лишь рассек кожу на бровью – до самой кости. Обильно хлынула кровь, залив лицо ворка и превратив его в кровавую маску.

Под навесом охнула и завизжала девчонка – вероятно одна из тех, кто находился в свите этого парня. Или в гареме? Что впрочем одно и то же. Трибуны молчали, будто боялись спугнуть удачу бойца, а раненый ворк зло оскалился и смахнул кровь, залившую ему глаза. А потом вдруг улыбнулся и кивнул Амасту – мол, молодец! Хорошо дерешься! И мастер почувствовал раздражение – настоящее раздражение, не наигранное, не деланное. Как этот юнец смеет одобрять, или не одобрять своего противника, который сильнее и быстрее его! Который десятки лет посвятил тому, чему этот парнишка ну никак не мог научиться за свои мальчишечьи годы! Ему всего-то семнадцать лет, а мастер ежедневно, по нескольку часов в день отрабатывал, шлифовал, совершенствовал свое умение! И при этом не тратил времени на пьянство по трактирам, как этот лощеный хлыщ!

Атака! Мечи клацнули, недовольно загудели, завибрировали, столкнувшись и едва не сломав друг друга, и снова потекла кровь – кончик меча мастера рассек ворку губу и вполне вероятно выкрошил передние зубы.

Нет, зубы целы – улыбается, и снова кивает. Будто благодарит за урок. А ведь едва избежал увечья! Чуть-чуть бы, и все! Конец! Сломанная челюсть, и за ней – добивающий удар сверху, в основание черепа.

И тут же Амаст почувствовал боль. В горячке боя он ее не ощутил, но теперь бок резко заболел. Удар был таким сильным, что в нем, в боку, что-то явственно хрустнуло. Сломано ребро, может два. Сразу стало труднее двигаться. Когда у тебя что-то болит находиться в трансе можно с большим трудом. Только если ты уже привык терпеть боль. Заран – привык.

Мир сжался до размеров арены. Вокруг – никого. Со стороны все выглядит странно – бойцы стоят неподвижно, потом бросок вперед! Дробь ударов металла о металл! И снова застыли. Только у одного льется кровь, другой морщится и тяжело дышит.

Амаст зол и растерян. Он еще не встречал человека, которого не мог бы победить. Кроме своего Наставника. Но тот уникальный боец, он с рождения был великим бойцом. Когда Амаст еще писал в пеленки, Наставник уже был великим Наставником. Но этот?! Как молодой парень может противостоять взрослому мастеру?!

Только один, единственный вывод – этот парень не тот, кем хочет казаться. Ему гораздо, гораздо больше лет, чем столько, на сколько он выглядит. И это настоящий мастер.

Но время идет, силы утекают, и пусть с момента начала поединка прошло всего около минуты, не больше – бой надо завершать, иначе…

Что такое будет «иначе», мастер додумать не успел, потому что ворк сам бросился в атаку, видимо отдав в этой атаке все силы, что у него оставались. И это понятно – еще в первом поединке Амаст заметил, что противник включает ускорение на период не больше чем три-четыре секунды. Этого как раз и хватает на полноценную атаку, длящуюся и меньшее время. Но против человека, который может держать ускорение десять минут подряд – этого было слишком мало. Вот и постарался ворк выложиться на все, что сможет сейчас делать.

И преуспел. Амаст с ужасом почувствовал, что скорость ворка возросла, да настолько, что он, мастер, просто не успевает реагировать на удары! Нет – успевает, но запаздывает, на самую маленькую долю секунды, но запаздывает!

Меч Зарана медленно-премедленно коснулся лба противника – кожа под стальным лезвием, никогда не видевшим заточки расступилась, обнажая белую кость черепа, но этот проклятый ворк все равно успел отвести голову в сторону!

И тут пришла боль. Амаст с ужасом и недоверием смотрел на рукоять меча, которая торчала из его живота, и не верил, не мог поверить своим глазам! Этого просто не может быть! И не потому, что кончик меча закруглен, и надо обладать невероятной силой и скоростью, чтобы таким мечом пробить и одежду, и твердые как доска тренированные мышцы живота. Просто этот ворк не мог, никак не мог дотянуться и убить мастера своим глупым клинком! Это невозможно!

Убить?! Амаст вдруг понял – он умирает. Полторы тысячи золотых – жалкие полторы тысячи! Жадность, и наказание за нее. Самонадеянность – и кара. Спесь – и вот, получи за нее расплату. И все. Больше – совсем ничего.

Первая боль прошла, ощущение было таким, как если бы Амаст съел что-то тяжелое, острое, и теперь у него заныл желудок.

Потом пришла слабость, за ней головокружение, и мозг раненого принял единственно правильное решение – погрузить своего хозяина в беспамятство. Что там будет дальше – неизвестно, но пусть он пока не почувствует боли. Пока не почувствует! Или никогда не почувствует…

Глава 5

«Сердце норовит выскочить из груди» – это не просто оборот речи. Это когда твое сердце работает в дичайшем ритме, как взбесившийся автомобильный дизель, поршни которого в конце концов разлетаются на части и вылетают на белый свет, оставляя в капоте авто рваные дыры.

Я в таком состоянии был тогда, когда впервые начал бегать многокилометровые кроссы во всем боевом снаряжении. Бежишь, пот заливает глаза, рюкзак давит на спину, автомат сделался тяжелым, как двухпудовая гиря. Но тебе нужно бежать. Нельзя упасть и лежать, как трухлявое бревно.

Уже давно не встречал человека, который превосходит меня по скорости, силе и умению. И вот – наконец-то попался. Да, это была самая настоящая ловушка – мне подставили настоящего Мастера, равного по мастерству тому, которого я засунул в тело местного олигарха. А может даже и превосходящего его по скорости и силе. Все-таки отец Хенеля был уже очень пожилым человеком, можно даже сказать старым, а этот… этот в расцвете сил. И самое главное – он умел ускоряться на практически бесконечный период времени. Я это понял сразу, как только он нанес первые удары.

Дальше был кошмар. Даже после того, как я впустил в себя Хенеля, чем увеличил силу и скорость как минимум в полтора раза, противник умудрялся меня доставать! И делал это так легко и свободно, что чувствовалось – еще чуть-чуть, еще самая моя маленькая ошибка, и все, я труп. Именно труп, а не калека, и не подранок. И это я чувствовал наверняка. Он метил в голову, в те места, которые угрожают моей жизни, и после ранения в которые я как минимум останусь полудурком. Мозг ведь будет поврежден.

Хенель спокойно сообщил, что большего сделать не может. И что если я хочу выстоять в этой схватке, мне нужно рискнуть, и…

Да, я впустил и ее. Знаю, что это опасно – читал. Впустить в себя призрака противоположного пола чревато психическим расстройством, ведь какой-никакой но отпечаток этой личности остается на душе впустившего. Нет, это не означает, что он станет гомосексуалистом и ему вдруг понравятся мужчины. Там все глубже, не так тупо и прямо. Вкусы, предпочтения, мысли, умения – все это остается в памяти реципиента. И оно может вылезть в самый что ни на есть ненужный момент, и… неизвестно, чем это закончится. И ты не можешь выбросить эти воспоминания из памяти, тебе с ними жить дальше.

Здесь ключевое слово – «жить». Именно так – я еще хочу пожить. Мне интересен этот мир, мне он нравится! Мне нравится, как я живу! И я сделаю все, чтобы выжить.

Анна добавила мне процентов сорок скорости и силы. Но ненадолго. Как было сказано мне призраками – если я не уложу этого мужика за ближайшую минуту – свалюсь без сил на песок арены, а при самом худшем исходе дела – могу и умереть. Я слишком уж активно эксплуатировал свой организм, не давая ему отдохнуть.

Потому я бросился в атаку, наплевав на последствия, и… невероятным, диким усилием вонзил свой тупой меч в тело противника! А потом стоял, пошатываясь, как дерево на ветру, и смотрел на рукоять своего меча, торчащую из живота соперника. Интересно, кто это вообще был такой? Я никогда не слышал его имени, никогда не имел с ним дела. Откуда его вытащили эти негодяи? И за что, почему так глупо он погиб? Деньги? Наверное, все-таки деньги.

И еще – помню старый советский мультик, где дух колодца говорил львенку: «Не говори что силен – встретишь более сильного!». Вот и я встретил. И мне это не понравилось. Может хватит ходить по краю? Или эта привычка из меня уже никуда не денется? Адреналиновый наркоман?

Чушь. Я ведь не хотел всего этого! Моя мечта не идет дальше лютни, вкусной еды и питья, красивых девочек и… пруда с рыбками, в котором можно купаться вместе с этими девчонками. А потом – с ними в постель. Разве я много прошу? Почему же на мою долю выпадает эта дрянь? За что на меня так прогневался Создатель? Или это не Создатель, а Дьявол? А что, кидает меня в разные дурацкие приключения, рискует моей жизнью, не ставя ее ни в грош, а черти сидят и смотрят за моей беготней на экране адского телевизора, переживая, обсуждая, мусоля все детали моих страданий!

Всеми нами кто-то управляет. И на Земле, и в других мирах. Только человек по глупости своей этого не понимает, или просто отрицает. Ведь если ты это отрицаешь, оно как бы и не существует в природе? Думал над этим, и не раз. И только когда после своей бесславной смерти попал в иной мир, в чужое тело – стал понимать часть процессов, происходящих во вселенной. Только часть. Ибо… кто управляет тем, кто управляет мной?

Моего противника подхватили и потащили вон с арены – здесь магия не работает, а его нужно спасать. Я не буду его спасать. Не хочу. Да и сил нет. Шагаю под навес, и меня шатает, будто ураганом. Это плохо. И то, что сил нет плохо, и то, что по мне видно, насколько я устал. Это может вселить надежду на выигрыш в противников.

Призраков выгнал из тела, и мне сразу стало немного полегче. Совсем немного, но… при моих запасах нынешних запасах энергии и это хорошо.

– Ты как? – знакомый голос заставил открыть глаза – Следующие поединки выдержишь?

– Кто это был? – спрашиваю, глядя в темные глаза ректора – Если дальше будут такие же… нет, не выдержу. Я еле выстоял.

– Молодец! – серьезно сказал ректор – Выстоял, и победил! Я узнал – это глава самой сильной школы единоборств в столице. Название ее, имя бойца тебе ничего не даст. Все равно не знаешь. Но поверь… это очень серьезный боец. Лучший!

– Вы знали? – смотрю внимательно, фиксирую эмоции собеседника.

– Нет! – резко бросает он – Мне сказали, что вместо безопасника выйдет какой-то иногородний боец, но я не думал, что это он. Имя мне тоже не сказали. Но даже если бы сказали… что я мог сделать? Любой может выпустить вместо себя любого, ты же знаешь. Просто приведет, и покажет пальцем – вот он! И ты согласишься. Таков закон.

– Хреновый какой-то у нас закон – хриплю я, и делаю знак Фелне, которая стоит рядом и прислушивается к разговору – Дай попить!

Девушка тут же шагает ко мне с флягой в руке, и я с наслаждением лью в глотку теплую воду, подкрашенную красным вином. Совсем чуть-чуть подкрашенную, ведь не для пьянки пью. В жарком климате это способ обеззараживания воды, и ее сохранения.

– Каков закон есть, такой он и… хмм… есть – заканчивает ректор – Так ты можешь продолжать, или отложить дуэль?

– Перерыв на час – киваю я – За это время отойду. И лекарь… пускай меня слегка подлатает. А то… вон что!

Легонька касаюсь раны на голове и едва не шиплю от боли. А болит – просто сил нет терпеть! И притом я сам себя полечить не могу – не поймет народ, заинтересуется.

Ректор кивнул, поманил меня рукой, я сделал жест девчонкам, они помогли мне подняться со скамьи, на которой сидел, и поддерживая с двух сторон повели за территорию арены. Кстати, после долгого перерыва это будет впервые, когда меня пользуют маги-лекари. До сих пор обходился сам.

Лечение заняло минут сорок, что меня искренне удивило. Я бы обошелся с этими «царапинами» минут за десять. А ко всему прочему мне сообщили, что останутся шрамы – но чтобы я не расстраивался, ведь шрам украшает мужчину! Так-то мне плевать на шрамы и на красоту, но ужасно захотелось врезать этому недолекарю, чтобы он сам узнал – как это, шрам на морде. Насколько это его украсит. Ладно… потом уберу. Скажу, что полечился на стороне. У кого? Да кому какое дело?

Но было и хорошее. За эти сорок минут в меня накачали энергии – и физической, и магической, так что после сеанса сам стоял на ногах и вполне мог продолжать бой. О чем и заявил устроителям всего этого действа.

Следующим был здоровенный парень лет тридцати, или чуть меньше – очень похожий на того, которого я некогда уложил в лавке менялы. И кстати – похожий на Аллена, который, как я помню, некогда выступал на арене. Лицо все в шрамах, руки до плеч – в шрамах. Он был в безрукавке, свободной, легкой. На дуэли запрещено надевать снарягу, иначе честный бой превратится в непонятно что. Вернее – понятно во что, в дурацкий рыцарский поединок, только что без лошадей. Представляю, как на такой жаре от этих самых рыцарей воняло. Это ходячий сортир, а не боец! Как они во всем снаряжении освобождали гроб Господень? Или точнее – грабили по Сирии и всем тем местам. На жаре в этой стальной скорлупе точно сваришься!

Боец с арены был быстр, силен, но мне даже не пришлось воспользоваться услугами призрака. Сам забил противника, без каких бы то ни было ухищрений. Понадобилось десять секунд – одна атака. Боец получил мечом по кумполу, пожал плечами и объявил, что признает поражение. Интересно, во что это ему обойдется? Впрочем, не мое дело. И вот еще что – рожа этого поединщика была вполне нормальной, довольной такой. Из чего я сделал вывод – негодяй поставил против себя, и с чистой совестью слил этот бой. Попробуй-ка, докажи это!

Четвертой была девушка – рослая, симпатичная (других там не держат!), я помню, что танцевал с ней на балу. Она продержалась три секунды. Я выбил у нее меч и приставил клинок к горлу.

Пятая девица не вышла. Судья поединков объявил, что моя будущая противница отзывает вызов, отказывается от боя. По условиям дуэли это можно сделать до тех пор, пока оба бойца не вышли на арену. Так что – успела. Сколько ей это будет стоить? Двести золотых? Вот и пошли заработки!