Недоношенный

Недоношенный
Евгений Семенов

Павел и Марина застряли во время бурана на горнолыжном курорте. И все бы ничего, если бы не странное поведение окружающих вокруг.

Евгений Семенов

Недоношенный

– Да кто же мог предположить, что тут такой буран начнется! – Павел раздраженно произнес в трубку телефона. Его рука нервно теребила край сдвинутой в сторону шторы, взгляд устремлен в сплошное белое месиво беснующихся за стеклом снежинок. Высокое оконное стекло под порывами ветра слегка прогибалось.

– Утром обещают улучшение. Говорят, что все закончится, буран прекратится, – он помолчал, выслушивая собеседника, – да, я успею. Мне еще на пару дней работы.

Заказ почти выполнен. Сегодня Павел уже должен быть дома и приступить к завершению. Завтра, максимум послезавтра сдаст работу. В эти планы бесцеремонно вторгся буран. Павел раздраженно посмотрел в сторону Марины. Супруга в одних почти невидимых трусиках лежала на спине, закинув ноги на подушку. Ее невероятно объемные черные волосы резко контрастировали с белым постельным бельем. Раньше он не замечал, насколько объемными они казались. Раздражение тут же сменилось желанием овладеть женой. Вчера была трехлетняя годовщина свадьбы, и Павел не смог отказать в поездке на горнолыжный курорт на выходные, несмотря на необходимость закончить и сдать работу.

– Хорошо, я все сделаю. А завтра утром отзвонюсь.

Он повесил трубку и, расстегивая рубашку, направился к жене. Прелюдии не случилось. Последние дни секс случался часто, быстро и по-звериному. Ей это нравилось, и Павел тоже вроде оставался доволен, но что-то все – таки казалось не правильным. Он начал задумываться к чему это в итоге приведет. Отношения в постели перешли на уровень, которого до знакомства с Мариной Павел не испытывал. И с ней изначально все складывалось прекрасно. Она не выносила мозг, не ревновала и сама не давала повода для ревности, хотя внешность шлюховатой стервы могла быть поводом для знакомства со стороны других мужчин. Павел видел, что этот образ являлся напускным. Она совсем другая. Так он вначале думал. Или хотел думать. Теперь его мнение менялось.

– Так о чем ты сегодня ночью во сне мне говорил? – спросила она, – Бред какой-то нес. Ребенок привиделся.

Она затянулась сигаретой. Павел забыл на некоторое время ночной сон. Зачем жена напомнила об этом? Даже сейчас, по прошествии полусуток, жуткое ощущение его реальности не отпускало. Во сне Павел проснулся от чувства, что в комнате кто-то находится помимо его и супруги. Он осмотрелся в поясках телефона, чтобы осветить комнату, но не нашел его на привычном прикроватном столике. Тут же вспомнил, что не находится в своей квартире. У кровати со стороны жены висел ночник и, стараясь не разбудить ее, Павел дотянулся до выключателя. Звонкий щелчок не ознаменовался светом зажженной лампочки, но ощутимая энергетика внутри комнаты изменилась, то, что скрывалось в темноте замерло. Пытаясь передвинуть выключатель еще раз туда и обратно бесшумно, в надежде, что свет все-таки появился, Павел услышал еще два звонких щелчка, но результата не было. Комнату не озарил тусклый свет ночника. Он замер, вслушиваясь в темноту. Мертвая тишина наполняла все вокруг. С улицы не доносилось никаких шумов. Ощущение присутствия рядом кого-то не отпускало, а лишь усиливалось. Глаза привыкли к темноте, но никаких очертаний Павел не мог рассмотреть. Прежде чем услышать легкое шуршание одеяла он почувствовал, как Марина начала менять положение и в эту же секунду ему удалось рассмотреть едва заметное движение темноты. Черное пятно молниеносно устремилось в его сторону и скрылось у основания кровати. Павел готов был убедить себя, что это всего лишь разыгравшееся воображение, если бы не едва различимый шум и слабое дуновение ветра, ощутимое кожей.

Под одеялом рука супруги опустилась на его живот.

– Какая холодная? – нервно всматриваясь в темноту, подумал Павел, но вспомнил, что руки супруги всегда оставались такими. Как она говорила, плохое кровообращение.

– Нужно включить верхний свет.

Мысль пришла с запозданием, но пришла.

– Выключатель у входной двери. Для этого придется спуститься на пол, а там… Да что там может быть!? В каком мире ты живешь? В средневековье, где на каждом углу кричали о ведьмах и прочей нечисти?

Павел попытался встать, но «здравый» рассудок остановил его. Насколько здравый, если он пытается себя обезопасить, не вставая на пол где, по его соображениям скрывается что-то мистическое?

– Я точно что-то видел и слышал, – убедил он себя.

Марина снова слегка пошевелилась, и ее согнутое колено начало медленно подниматься, касаясь его ноги к животу. Кожа на внутренней стороне бедра супруги оказалась такой же холодной, как и рука. Странное ощущение. Пальцы Марины немного сжали мышцы на животе и длинные ногти, за которые Павел каждые две недели отдавал неприлично крупную сумму денег, сильно впились в кожу. На супругу денег он не жалел. Зарабатывал и заработал он уже достаточно, но живот у него один, а боль от сжимаемых ногтей становилась нестерпимой. Павел запустил правую руку под одеяло, внимательно наблюдая за краем кровати, в ожидании увидеть в полной темноте какое-то движение, он вдруг ощутил ладонью не нежную кожу внешней стороны ладони супруги, а холодное, мокрое, покрытое грубой шерстью существо. Холодная волна прокатилась от шеи до поясницы и заставила покрыться всю спину мурашками. В горле застыл крик ужаса, и только нежелание напугать жену заставило его остаться внутри.

Круглая, лохматая, размером с голову крупного кота голова вцепилась в его живот. Павел рывком откинул одеяло, и ужаснулся. То, что впилось в него, лежало между ним и Мариной. Рассмотреть не получилось, но идеально черный силуэт на фоне былых простыней вырисовывал существо размером с недоношенного ребенка. Павел так и не отпустил правую руку, что держала за лохматую его голову. Осознавая, что существо все еще кусает его, Павел рывком попытался оторвать его от себя. Резкая боль не позволила сдержать очередной крик в себе, и он закричал. Марина приподнялась на кровати и спросила.

– Ты что? Чего кричишь?

Павел почувствовал, как зубы отпустили его. Марина протянула руку и щелкнула выключателем. Пространство у кровати озарилось тусклым светом ночника. В руке Павла ничего не было. Несколько кранных пятен отчеканились на животе. Из одного проступила капля крови.

– Меня укусил лохматый недоношенный ребенок, – понимая, как это не правдоподобно звучит, произнес он.

Марина недоверчиво посмотрела на мужа. На ее указательном пальце правой руки Павел увидел красное пятно. Все стало на свои места.

Прошел день. Они должны уже оказаться в своей квартире, но снежная буря…

– Так что тебе вчера приснилось? – черные глаза супруги блестели.

– Да так. Ересь какая-то. Будто меня укусил… – от запнулся, вспоминая странное существо, что приснилось, – просто дурной сон.

Павел посмотрел на окно. Через непрозрачные шторы проглядывало солнце.

– Смотри, дорогая, погода наладилась. Домой едем. Он подошел к окну. Белые вихри бились в стекло. Пурга не прекращалась. Павел недоуменно уставился на жену.

– Ты видела солнце? Или только я?

Она не ответила. Повернувшись на спину она, слегка расставила ноги и прогнулась в спине. Желание снова овладеть ей захлестнуло мужчину.

– Я пойду куплю выпить, – отстраненно произнес Павел и вышел в коридор. Длинное прямое пространство простиралось в обе стороны. Пол покрывала блеклая ковровая дорожка, которая что-то отдаленно напоминала по расцветке. Где-то он уже встречал такую. Определившись с направлением, Павел медленно побрел по коридору. Чувство, что вчерашний сон был совсем не сном, к вечеру окрепло. Слишком реалистичным он показался. Павел вспомнил боль от укуса и в правом боку кольнуло. Он прижал руку к ране и ощутил под кожей вибрации. Приподнял рубашку и посмотрел на отпечатки ногтей или зубов. Правая часть живота покрылась желтым цветом, заживающего синяка. Вокруг прокушенного отверстия кожа воспалилась, покраснела и зудела.

– Доброго времени суток, – приветливо улыбнулась девушка на рецепшн с именем Анастасия на бэйдже, – вы рано сегодня.

Павел недоверчиво посмотрел на нее.

– Рано?

– Несколько рано, – уклончиво ответила она, – раньше, чем обычно.

Павел осмотрелся. Мужчина с подростком в лыжном обмундировании выходили на улицу. Через открытую дверь в фойе ворвался вихрь снега и тут же растаял на теплом полу.

– Куда они в такую погоду? – спросил Павел.

– На лыжах кататься, вероятнее всего, – ответила Анастасия.

Не заметив на ее лице недоумения от того, что люди идут кататься в такую пургу, Павел не нашелся, что спросить еще и направился в бар. В баре он выбрал бутылку «божественного», по заверению бармена, виски и снова вернулся в фойе. Стоя у стеклянной двери, Павел долго рассматривал сплошную завесу снежной пыли, слушал завывания ветра. Когда он направился в номер, то обратил внимание, что половина «божественного» уже отсутствовала.

– Не знаете, когда метель прекратится? – спросил он, остановившись рядом с Анастасией.

Ее взгляд показался Павлу удивленным. Видимо он уже изрядно захмелел. Нужно проспаться. Завтра возвращаться.

От выпитого виски его изрядно покачивало и несколько раз пришлось опереться на стенку, чтобы добраться до номера. Слишком старая, как показалось Павлу, уборщица неторопливо мела ковер недалеко от его двери. Она внимательно за ним наблюдала исподлобья. Даже слишком внимательно для технического персонала.

Марина сушила волосы около зеркала. На ней снова ничего не было надето. Поднятые с феном и расческой над головой руки придавали еще большую грациозность и сексуальность ее фигуре, но состояние опьянения заглушило желание воспользоваться ситуацией. Пряди длинных волос заканчивались на пояснице. Павел подошел сзади и приобнял за талию. Через пелену хмельного взгляда в зеркале ему показалось, что вместо лица его жены на него смотрит старуха из коридора. Он отстранился.

– Ты что? – спросила Марина.

Она обернулась, и Павел узнал лицо супруги.

– В душ схожу.

– Аккуратнее там. Не поскользнись. Тебя шатает.

– Я справлюсь.

Как только первые струи теплой воды полились на его тело, в районе раны на живота Павел почувствовал странное движение и покалывание. Отключив воду, он осмотрел ее. Покраснение расширилось, а края раны несколько раздвинулись и обрели черно-красный оттенок.