Жизнь и творчество Винсента Ван Гога. Выдающиеся художники мира

Совместно с подопечными будущий художник штудирует Священное Писание, молится и поёт. По вечерам он вновь растворяется в библейских историях. Всё это приносит ему огромное удовольствие: ведь он идёт по стопам своего отца, который благодаря служению Богу добился уважения в обществе.

В новой школе Винсент задержался всего на два месяца, его следующее призвание – миссионерство: «Амбициозное желание нести в мир Истину глубоко укоренилось в натуре Винсента. Годы одиноких размышлений наградили его страстью к убеждению. Не имея подле себя единомышленников, Винсент не мог вполне наслаждаться своими увлечениями. Зато, когда ему удавалось убедить собеседника, он чувствовал глубочайшее удовлетворение; невозможность убедить приводила к охлаждению и даже полному разрыву отношений. Поэтому случившаяся летом 1876 года вспышка миссионерского рвения неизбежно повлекла за собой составление новых поэтических альбомов для Тео и совместное послушание с Глэдвеллом — одну из бесконечно жизненно важных кампаний по искоренению зла, о котором нельзя даже было упомянуть»[29 - Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 1. – С. 169.].

О своей первой проповеди Винсент сообщает как о некоем чудесном событии в его жизни. Проповедуя, он почувствовал себя счастливым. Для Ван Гога такое состояние неестественное, ведь, как я уже отмечал выше, весь его жизненный путь – это мучение. Одиночество, нищета, непонимание, злорадство окружающих отравляли жизнь великого художника. Но в Ричмонде, небольшом городе близ Лондона, он впервые заходит на кафедру: «Когда я проповедовал с кафедры, я чувствовал, что вновь вышел из тёмного подземелья на приветливый дневной свет, и я испытываю радость, думая, что отныне, куда бы ни отправился, буду проповедовать там Евангелие, – тот, кто хочет делать это хорошо, в сердце должен носить Евангелие, да ниспошлёт он его Нам. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. Вкусите, и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него. Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие. Ты знаешь достаточно о мире, Тео, чтобы понимать: бедный проповедник одинок, но Он способен пробуждать в нас ещё большую сознательность и твёрдую веру. „Но я не один, потому что Отец со Мною“» (096). В то время религия стала для Винсента «приветливым дневным светом», таким же, каким через некоторое время будет живопись, спасающая его от одиночества и меланхолии.

Далее Ван Гог заявляет: «Это давнее и справедливое убеждение: наша жизнь – это путешествие пилигрима, мы странники на земле, и да будет так, ведь мы не одиноки, ибо Отец наш с нами. Мы – пилигримы, наша жизнь – это длинный путь: путешествие с земли на небо» (096). Сам Ван Гог всецело оправдывал данное утверждение: он любил путешествовать, ходить пешком, как странник, пилигрим. Даже на свою первую проповедь в Ричмонд Винсент пришёл пешком. И это есть одна из важнейших особенностей великого художника: преодолевать значительные расстояния на своих двоих. Видимо, находясь в дороге, вдали от всех и домашнего уюта, наш странник размышлял о смысле бытия, о тех трудностях, которые встречаются на пути праведника.

Вера в Бога позволяла Ван Гогу надеяться на загробную жизнь, и это давало утешение нашему герою: возможно, там, на небесах, его состояние не будет таким плачевным. Впоследствии, когда Винсент охладел к религии, он старался продлить свою жизнь через живопись.

За свои проповеди Винсент не получал ни копейки, школа также не спешила благодарить его материально. Наш герой оказался без каких-либо перспектив в чужой стране. Назревал серьёзный кризис, и на семейном совете в Рождество было решено: блудный сын возвращается домой.

Глава 6. Дордрехт (7 февраля – 23 марта 1877)

По протекции дяди Сента Винсент устраивается младшим клерком в одну из книжных лавок Дордрехта. Сам город располагается в Южной Голландии в двадцати километрах от Роттердама.

Ван Гог в одном из своих писем Тео описывает наводнение, которое его настигло в Дордрехте. Он умело подмечает красоту и некую драматичность природы родной страны: сильный морской ветер клонит вязы; лунный свет пробивается сквозь тучи и отражается в каналах; вода уже вышла из своих границ и угрожает затопить первые этажи; откуда ни возьмись появляется никуда не спешащая лодка; поутру кто-то по воде пробирается в собственный амбар. В книжную лавку Питера Браата, где трудится Винсент, тоже прокралась вода, но не с улицы, а из подвала. Весь день пришлось переносить книги и бумаги на второй этаж.

Торговля книгами не привлекает Ван Гога, и в своих письмах он не упоминает о работе. Религия, служение Богу – вот чем пленён Винсент. Его записи напоминают речи проповедника. Он даже пытается представить свои фанатичные взгляды в стихотворной форме:

Ликуй, Земля, возрадуйся Богу в небесах,

Пусть благодарные слёзы из глаз

Ради Него, от Кого исходит вся Благодать, текут.

Весело празднуйте этот радостный день,

Самый прекрасный из тех, что видал мир,

Опаляемый солнцем по горизонту.

Нас всё ещё приветствует благословенная ночь,

Когда звёзды с новым великолепием

И ангелы с новой радостью

Радуются приходу Христа.

Известно мне, Кому себя вверяю,

Хоть день и ночь постоянно сменяют друг друга,

Мне знакома та скала, на которой я строю,

Не ошибается Тот, Кто нас свято ждёт.

Однажды на закате своей жизни

Вознесу я, уставший от забот и борьбы,

За каждый день, данный мне здесь,

Тебе высокую чистую хвалу.

Надежда не навсегда увянет (102).

Думаю, многим пришла в голову мысль, что перед нами не новый Данте. Особой красоты в стихах Ван Гога нет, лишь неумелые попытки отобразить своё религиозное неистовство.

Когда отец приезжает в гости к Винсенту, последнего обуревают воспоминания о родном Зюндерте, который он сравнивает с Иерусалимом.

Свою цель служить Богу Ван Гог в письме Тео формулирует следующим образом: «…я испытываюгорячее желание познать сокровища Библии, основательно и с любовью изучить все её старинные истории, и в первую очередь то, что мы знаем о Христе» (109).

Пасторский сын ссылается на отца и других предков, которые служили Богу. И он хочет встать в один ряд с ними. Всё иное, в том числе увлечение искусством, отходит на второй план.

Чтение религиозной литературы требовало много времени, и часто Винсент ложился спать очень поздно. С утра он находился в полусонном состоянии и нехотя общался с потенциальными покупателями. Хозяин лавки всё чаще и чаще выражал своё недовольство. И в конце концов Ван Гогу в очередной раз пришлось покинуть свою работу. В Дордрехте Винсент прожил чуть больше месяца: с 7 февраля по 23 марта 1877 года.

Глава 7. Амстердам (30 мая 1877 – 3 апреля 1878)

В мае 1877 года Винсент прибывает в Амстердам, город, где творил сам Рембрандт. Но не искусство влечёт пасторского сына, а желание посвятить себя служению Богу. Ван Гог намеревается изучать теологию в университете.

Дядя Сент немного отдаляется от Винсента: ему не очень нравится такая идея. Однако другой дядя, а именно Ян Ван Гог, оказывает всемерную поддержку будущему художнику и даёт ему пристанище в своём доме.

Ян Ван Гог был старше Теодоруса на пять лет и женат на Вильхельмине Брёйнс. В 1853 году у них родился сын Хедрик, в 1954-м – Йоханнес (Ян). Брат Доруса довольно успешен в делах и работает директором морских доков.

Организацию подготовки к вступительным экзаменам берёт на себя преподобный Йоханнес Стрикер, муж Виллемины Карбентус, сестры Анны Карбентус-Ван Гог.

Вот так вся семья содействовала нашему герою в поступлении на теологический факультет. Дорус очень надеялся, что все испытания будут пройдены и сын оправдает возлагаемые на него надежды.

Однако уже в первом письме из Амстердама Винсент жалуется Тео, что подготовка идёт тяжело: «Мой мозг бывает затуманен, зачастую голова и мысли путаются. Как мне овладеть этой сложной и пространной наукой, я не знаю; нелегко после стольких лет, полных событиями, привыкнуть к простой, хорошо организованной работе и проявлять упорство. И всё же я не отступаю: если мы устали, то не оттого ли, что уже проделали долгий путь, и если человек на Земле действительно ведёт борьбу, то не являются ли усталость и раскалённая голова признаком такой борьбы?» (117).

Интенсивное изучение предметов Ван Гог чередует с длительными прогулками. В одном из писем он сообщает, что побывал на местном кладбище и прогулялся в окрестностях. Местные луга и фермы напомнили ему некоторые гравюры Рембрандта.

После смерти великого мастера светотени прошло почти два века, и Амстердам значительно преобразился. Стальные механизмы силой пара кромсали грунт, отвоёвывая сушу у моря. Новые острова появлялись буквально из ниоткуда, а каналы удивляли своей продуманной бесконечностью. И всю эту энергию битвы за жизнь Ван Гог мог видеть из окна дома своего дядюшки.

По собственному признанию Винсента, когда он писал письма, то непроизвольно делал наброски. Например, так он изобразил Илию в пустыне под грозовым небом. Подобными случайными рисунками украшены многие письма Ван Гога. Некоторые из набросков превосходны и чрезвычайно точны. И это только повышает ценность эпистолярного наследия великого художника.

Дядя Кор даёт Винсенту книгу немецкого католического монаха Фомы Кемпийского «О подражании Христу». Труд произвёл огромное впечатление, о чём Ван Гог пишет брату: «Книга Фомы Кемпийского совершенно особенная: его слова так глубоки и серьёзны, что их невозможно читать без волнения и почти страха, по крайней мере если читать с искренним стремлением к свету и истине, его язык – то истинное красноречие, которое способно завоевать сердца, потому что оно идёт из сердца» (129).

По мнению Винсента, когда у «человека из еды есть только корка чёрного ржаного хлеба, правильно будет вспомнить слова: „Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их“» (133). Ван Гог часто оказывался в ситуациях, когда на обед была лишь корка ржаного хлеба. Стеснённость в средствах никоим образом не сломила волю художника. Видимо, он искренне верил в силу процитированных слов.

В Амстердаме Винсент сознательно ограничивал себя во всём. Сказывалось волнение: вдруг не удастся пройти вступительные испытания. В эти дни он уходил из дома и спал в сарае без одеяла, несмотря на то что зима 1877/78 года оказалась чрезвычайно холодной. Вдобавок в такие ночи Ван Гог бил себя тростью по спине, усугубляя своё и так незавидное состояние.

Иногда во время прогулок по ночному Амстердаму Винсента посещала идея самоубийства, и тут он вспоминал совет Чарльза Диккенса: «И мой совет всем людям: если случится им впасть в уныние и меланхолию от сходных причин (что постигает очень многих), пусть изучат они обе стороны вопроса, рассматривая наилучшую в увеличительное стекло, и, если когда-нибудь встанет перед ними соблазн уйти в отпуск без разрешения[30 - «Уйти в отпуск без разрешения» – совершить самоубийство.], пусть выкурят они сначала большую трубку и выпьют полную бутылку, а затем воспользуются похвальным примером барона из Грогзвига»[31 - Диккенс Ч. Жизнь и приключения Николаса Никльби. – С. 92.]. Пример барона Грогзвига состоит в том, чтобы рассмеяться так громко, чтобы злые духи убрались восвояси несолоно хлебавши.

Со своей любимой трубкой Винсент никогда не расставался. Впоследствии он изобразил её на картинах «Натюрморт с кувшином, мельницей для кофе и курительной трубкой» (1884), «Натюрморт с трубкой и соломенной шляпой» (1885), «Стул Винсента с трубкой» (1888), «Натюрморт с чертёжной доской, трубкой, луковицами и красным сургучом» (1889). Курительная трубка присутствует также в ряде портретов и автопортретов Ван Гога. И в последние минуты жизни Винсент не расставался с этим прибором, сохраняя верность своей привычке.

Подготовка к экзаменам включала не только изучение религиозных постулатов – требовалось также знание точных наук. Например, уроки алгебры и геометрии давал некто Тейшейра. Винсенту приходилось вспоминать знания, полученные в Тилборге, где он, не доучившись, покинул школу.