Фельдъегерь Его величества

– Добро пожаловать на планету Синее око. Отныне и навсегда – это ваш дом! От того, как вы станете о нем заботится, будет зависеть ваша личная судьба. Забудьте прошлую жизнь, ибо вы для неё уже умерли! Прошлой жизни больше не существует. Ваш номер на одежде – это единственное, что вам отныне принадлежит. Примите своё новое положение со смирением и Вам воздастся! Помните, послушание и покорность залог Вашей долгой и счастливой жизни. Особо усердным, Величайшим вердиктом будет дарована свобода. Идите и сделайте шаг к свободе!

Невольники из ворот попадали в длинный коридор под открытым небом с высокими стенами, которые заканчивались рядом колючей проволоки. На стенах, за ограждением, толпились люди, рассматривающие невольников. Они что-то живо обсуждали друг с другом и делали записи в персональных электронных блокнотах. По коридору невольники вышли на достаточно большую круглую арену, обнесённую железными решетками. Вокруг арены амфитеатром возвышались места для зрителей.

– Граждане свободной республики, – раздался голос над всей ареной источник которого Николай сразу не определил, – добро пожаловать в наш Колизей на традиционные публичные торги! Сегодня нас почтил своим присутствием наш обожаемый губернатор Ко-о-о рон Ту-уу-л!!!

Толпа, что уже заполнила почти все свободные места на трибунах, довольно загудела. Николай рассмотрел, наконец, на балкончике глашатая.

– Ответим же ему нашим восхищением! – продолжил тот, и трибуны взревели радостным единодушием, и еще большим накалом страсти, когда к глашатаю подошел среднего роста, слегка полноватый человек. Видимо это и был губернатор.

– Интересно, а кто его назначил? – подумал Николай. Определённо возникал какой-то диссонанс: республика, губернатор-самозванец, невольничий рынок и имперский дредноут, висящий на орбите, который не только не пресекает эту вакханалию, но и участвует в ней, поставляя невольников.

– Свободные граждане планеты, представители Гильдий землевладельцев и рудокопов, мы собрались сегодня здесь потратить немного денег – губернатор сделал паузу, а по трибунам прокатился смешок, – давайте сделаем это честно и весело. И, конечно, не забудем о налогах. Выплачивая налоги, мы инвестируем в будущее! Объявляю торги открытыми!

Трибуны опять довольно загудели.

– Первым лотом, – произнёс глашатай, – выставляются вчерашние «солдаты фортуны», флибустьеры отрытого космоса, бывшие пираты, а ныне смеренные невольники с номерами 1.24, 1.25 и так далее до 1.38-ого. Всего пятнадцать, может быть именно ваших, будущих работников…

Николай перестал слушать и стал рассматривать «собратьев» по несчастью. Все вели себя как-то странно. Заторможено. Охотно откликались на номер и покорно шли в сторону ворот, когда глашатай стучал деревянным молотком по парящей перед ним в воздухе круглой железной полусфере, издававшей красивый малиновый звон. Некоторых в процессе торгов заменяли, называя номера замены. Николая на всякий случай посмотрел на свой номер – 3.62… но его номер пока не озвучивался. Вскоре в толпе он заметил Кэтрин и подошел к ней. Черты её лица оплыли, волосы неопрятно опадали на плечи, движения были неуверенные. Николай тронул её за плечо, она посмотрела на Николая, ни чего не выражающими глазами, и, не выразив ни малейшей эмоции, отвернулась в сторону глашатая. Это было явное медикаментозное вмешательство.

Прозвучал номер Николая. В одной из лож активизировалось движение. Глашатай начал со стандартной ставки в сто кредитов с шагом в 50, которая очень быстро доросла до тысячи. Глашатай увеличил шаг до 250. Зрители с интересом и жаждой развязки наблюдали, как за Николая сцепились представители двух лож Гильдий рудокопов и землевладельцев.

Для публики за подобными торгами наблюдать было одно удовольствие. Особенно потому, что были крайне редки, а суммы порой достигали фантастических размеров, которые простые смертные себе позволить уже не могли. Тем временем цена выросла до десяти тысяч. Глашатай вынужден был снова увеличить шаг торга. Теперь это была целая тысяча. Николай уже и сам с интересом наблюдал за этим спектаклем, не понимая, почему он стал сопереживать буре эмоций, исходящей попеременно от болельщиков обоих сторон. 17000! 18000! 19000! Тут в ложе, что для Николая была слева, встал человек, и вся арена в мановение ока замолкла. Он произнес тихо, но услышали все:

– Тридцать!

Полуобморочный «Ах» пронесся по трибунам и, буквально, все повернули свои головы в сторону противоположной ложи. Большая часть, сидящих в левой ложе, встала и вышла.

– Продано, – огласил глашатай и ударил молотком по сфере. Трибуны болельщиков, причем сразу обеих сторон взревели радостным, победным возгласом!

Николай не стал вносить сумятицу в размеренный ход торгов, и послушно проследовал, за пришедшим за ним, представителем правой ложи. Его проводили под трибуну и поместили в отдельную комнату, имевшую маленькое отверстие для притока воздуха. Через это отверстие вполне можно было наблюдать за происходящим на части арены. Следом за ним на торги выставили экипаж грузовика «Филадельфия». Их продавали по пять человек, но почти всех скупили те немногие, что остались в ложе Гильдии землевладельцев. Кэтрин продавали отдельно, и она досталась какому-то гражданину, имя которого Николай не расслышал.

Наконец на арене осталось восемь человек, которых отказались покупать даже за бросовые 25 кредитов. Глашатай объявил о завершении торгов. Но насколько мог заметить Николай, люди и не думали расходиться. Наоборот, народу стало много больше.

– Сегодня в нашей благотворительной лотерее участвуют, – произнес глашатай, – номера 1.31, 2.19, 3.14, 3.58…

Николай с интересом наблюдал за тем, что сейчас будет. Лотерея – это шанс. Благотворительная – может, кому из оставшихся повезёт…

– Принимаются ставки на любой исход, – продолжал глашатай, – какой номер выйдет из борьбы последним, или, к слову, третьим. Главный приз – пять тысяч кредитов достанется тому, кто угадает первого! И помните, потраченные вами сегодня деньги пойдут на благотворительность! До окончания принятия ставок осталось – девять, восемь, семь, шесть…

Николая начали терзать смутные сомнения.

– … четыре, три, два, один. СТОП!!! Ставки сделаны, ставок больше нет, господа!

Свет сменился тьмой также быстро, как несколько часов назад в обратную сторону. Арена осветилась ярким электрическим светом, а на противоположной ложе зажгли факелы. Люди на арене, стали выходить из заторможенного состояния. Они боязливо озирались, затравленным взглядом на орущую на все лады толпу. Медикаменты, если это были они, перестали действовать. Прозвучал малиновый звук железной сферы. Николай не увидел, что произошло, обзор через отверстие был весьма скромный, но люди на арене бросились куда-то в сторону. Трибуны буквально взревели первобытными криками, в которых тонули предсмертные вопли обреченных невольников. Вся арена покрылась тёмными и явно кровавыми подтеками. Николай смог рассмотреть, что стало причиной смерти несчастных только тогда, эта тварь остановилась, поедая труп и периодически огрызаясь на своих соплеменников, которые норовили оттяпать у неё часть её добычи. Тварь была похожа на крысу с гривой льва, пастью крокодила и проворностью кошки. На лапах этой твари красовались большие когти, а хвост завершала внушительного вида костяная булава. Николай вспомнил, что такую химеру он уже где-то видел, но, ни вспоминать, ни думать об этом не хотелось.

Кровавый тотализатор закончился. Глашатай объявил, что главный приз сегодня не достался никому. Про утешительные призы Николай уже не слушал. Он был поражен дикостью и варварством этого мира.

***

За Николаем пришли. Он слышал, как народ начал расходиться, и на трибунах скоро стало тихо. Человек с факелом в руке приказал следовать за ним. Ни какой охраны, верёвок или цепей, просто, – «Следуй за мной» и всё. Они вышли на освещенную яркими фонарями улицу. Луны еще не взошли, поэтому всё, куда не попадал свет фонарей, представляло собой полную неизвестность. Рядом стояли несколько больших грузовиков, в которые грузили только что купленных невольников. Там минимальная, но всё же, охрана, была. Николай с провожатым проследовал мимо них к шикарному легковому летающему автомобилю и встали возле двери.

– Ба! Да это же автолёт «Лаки». Последняя модель. Разработка для императорского кортежа. Откуда она здесь? – произнес вслух Николай, но ответа не получил.

Дверь слегка приподнялась и бесшумно скользнула в щель задних стоек. На большом кожаном диване в глубине салона сидел тот самый человек, который купил Николая.

– Заходи, садись, – показал рукой хозяин автолёта на маленькое откидное сидение, расположенное спиной к первому ряду, – ты слишком дорого достался Гильдии, чтобы тебя перевозить вместе со всеми. Меня зовут Микулас Боно.

– Не слишком ли зазорно вести раба?

– Ты собственность Гильдии рудокопов. А я, как её председатель, обязан заботиться об её активах.

– И не боитесь, что сбегу? – Николай посмотрел на стоящего у двери сопровождающего с факелом.

– Беги, коли жизнь не дорога. Ты тварей на арене видел? Это местные ребята. Проворные, дьяволы. Мы их называем шоши. Шоши – это последний звук, который слышит их жертва.

Автолёт легко взмыл в воздух примерно на три – четыре человеческих роста и, набирая скорость, помчался в сторону рассвета.

– Вот что, Унжи Торн, – начал было Микулас, но заметив удивлённый взгляд Николая с усмешкой, продолжил, – не удивляйся, мне известно, кто ты, хотя все тебя будут звать здесь по номеру. Гильдия готовилась к твоему прибытию. Настоящие медики редкость в наших краях.

– Но, я не медик еще, я интерн…

– Это не важно, главное, ты учился… скажи, а это правда, что ты вылечил Спартуса от крестовой лихорадки, до того как он потерял свою задницу? – и Никулас засмеялся своей же шутке.

– Если Вы имеете в виду капитана пиратов, то нет. У него был обычный фурункул.

– Ладно, короче. Слушай, как у нас здесь всё устроено. Бежать на этой планете некуда…

Автолет пролетел черту терминатора и взору Николая открылись бескрайние, засеянные культурными растениями синего цвета поля.

– Ты видишь поля местной пшеницы, это земли Гильдии землевладельцев. А вон там, вдалеке виднеются небольшие горы, это уже земля нашей Гильдии. Есть еще земли свободных граждан, но они в основном вблизи столицы, откуда мы сейчас летим и болота Туевы. Они и полярные не тающие ледяные шапки не контролируются никем. Вроде есть в болотах деревушка первых поселенцев, но всяк, кто к ним отправлялся, обратно не вернулся. Говорят там этих шошей тьма немереная.

– Можно вопрос?

– Валяй.

– Почему пшеница синего цвета?

– Не знаю, это надо у землевладельцев спрашивать, но вся растительность на этой планете синего цвета или его оттенков. Даже та, которую привозили, с других планет, через пару–тройку стандартных циклов синеет.

– Реки, моря?

– Нет. Единственная открытая вода Туевы болота. – Микулас, достал из бара две бутылки пива Первого Императорского пивоваренного завода, на этикетке которого гордо красовалась надпись – «Варим пиво с 2348 года!», и протянул одну Николаю – держи, вторую выпить теперь тебе не скоро удастся.

Николай посмотрел на приближающиеся горы. В закатных лучах сиреневого цвета они отливали фиолетовым отсветом. Николай в задумчивости выпил пиво. Оно было свежим. Он проверил дату выпуска. Всего полгода. Даже срок годности еще не истёк. Это означает одно из двух: либо планета ведет активную торговлю с Империей, либо кто-то на императорском дредноуте занимается контрабандой…

– Да, о чем это я!? – подумал Николай, – когда генерал Императорского военно-космического флота Басилевс, капитан дредноута «Си Си Допл» занимается работорговлей. Но ведь и он, вряд ли, сгонял на своём дредноуте в столицу за пивом и обратно…

И тут до Николая дошло. Он сам совсем недавно еще был в столице Империи. Грузовик мог вести партию пива в колонию. Басилевс распродает награбленное. Из раздумий его вывел возглас Миколаса.