Умереть на рассвете

Умереть на рассвете
Евгений Васильевич Шалашов

Всемирная история в романах
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев – человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы. Смотрит Иван Николаев на всё это и больше служить советской власти не хочет, хоть старый фронтовой друг и предлагал ему должность…

История, рассказанная в романе, основана на реальных событиях и дополнена подлинными документами того времени.

Евгений Васильевич Шалашов

Умереть на рассвете

© Шалашов Е.В., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

Сайт издательства www.veche.ru

Об авторе

Евгений Васильевич Шалашов родился в 1966 году в Вологодской области. В 1983 году поступил на исторический факультет Вологодского государственного педагогического института. Так как отсрочек для студентов в те годы не было, в 1984–1986 годах проходил службу в войсках ВВС Северо-Кавказского военного округа.

Еще будучи студентом, активно занимался научной деятельностью. Опубликовал несколько статей по источниковедению. По окончании института поступил в аспирантуру историко-архивного института РГГУ (кафедра источниковедения, научный руководитель д.и.н., проф. Е.И. Каменцева), работал научным сотрудником Череповецкого музейного объединения.

Из-за политических и экономических изменений в стране аспирантуру пришлось оставить и искать другое место работы. В 1990-х годах работал следователем УВД г. Череповца, экономистом банка, журналистом. После некоторой стабилизации в стране вернулся в науку, начал заниматься преподавательской деятельностью в школе и вузе. В 2000 году поступил в аспирантуру Череповецкого государственного университета, выбрав специализацией историю литературы.

В 2004 году защитил диссертацию по теме «Творчество А.А. Кондратьева 1899–1917 годов». Написал более 70 научных работ, опубликованных в России, Израиле, Сербии, Украине. Особые предпочтения – историческое краеведение, вспомогательные исторические дисциплины и история русской литературы Серебряного века.

Кроме того, из-за своего «милицейского» прошлого автор сохранил дружеские связи со своими бывшими коллегами и стал «летописцем» правоохранительных органов города Череповца.

Первое обращение автора к художественной литературе пришлось в конце 1990-х годов, когда он начал писать и публиковать сказки. Позже пришла идея романа в жанре альтернативной истории «Что бы было, если бы декабристы победили?». Идея романа вынашивалась несколько лет, потом обрела контуры и в 2010 году была опубликована издательством «Вече». Так состоялось рождение литератора Евгения Шалашова.

В дальнейшем автор обращался к различным жанрам литературы, но главным для себя считает исторический роман. В настоящее время продолжает заниматься преподавательской деятельностью и пишет новые книги.

Избранная библиография:

Череповецкая милиция: история и современность. Череповец. 2002; Издание дополненное – 2006.

Очерки по истории Череповецкого Воскресенского собора. 1777–1961 гг. Череповец, 2007.

Кровавый снег декабря: роман. М.: Вече, 2010.

Хлеб наемника. М.: Астрель; Астрель-СПб., 2012; (переиздано в 2013 г.).

Слово наемника. М.: АСТ; СПб: Астрель, 2013.

Десятый самозванец. М.: Вече, 2013.

Лихое время. «Жизнь за царя». М.: Яуза; Эксмо, 2013.

Цитадели. СПб.: Издательский дом «Лениград», 2014.

Парламент Ее Величества. М.: Вече, 2015.

Призраки Черного леса. М.: Центрполиграф. 2018.

Лихолетье. СПб.: Крылов. 2021.

Глава первая. Возвращение Ивана Николаева

– Фрось, а Фрось, а что за праздник нынче? – поинтересовался начальник волостной милиции Зотин, подъезжая к распахнутому окну. – Вроде, – прикинул он, – до Троицы неделя еще.

– Иван Николаев с войны пришел, – отмахнулась вдовая солдатка, высунув голову наружу.

– Вона… Иван Николаев… – задумчиво изрек Зотин, слезая с седла. С наслаждением потянулся, потер затекшую поясницу. – А кто таков? Я и не слышал.

Начволмил был прислан в волость из Череповца на «укрепление низовых звеньев сельской милиции». Но город не дальний свет и все знали, что турнули его из горотдела из-за бабы. Жена комиссару донесла, что шляется муженек по бабам, от дома отбился. Теперь уже и сама небось не раз пожалела. Мужики смеялись – новый начальник волость укрепит, как жеребец-производитель кобылу! Но смеялись беззлобно – вдовых бабенок и молодух после войн и революций хватало с избытком. Но с Ефросиньей Зотину не везло. Ну, никак не хотела уступать. Все бы ей хиханьки да хаханьки, но чтобы всерьез – ни-ни! Фроську в деревне уважали. И самогонка у нее самая лучшая в округе, хотя и гнала Ефросинья как все – из гнилой картошки, но у нее получалась ядреная, а башка поутру не болела.

– А чё про него слышать-то? Мой-то, царствие ему небесное, тока в четырнадцатом на войну ушел, а Иван уже на службе был. По нему два раза панихиду справляли, а он живехонек! Фото отцу с матерью прислал – крест с медалью на груди, как есть герой! Когда царя скинули да землю делили – на побывку приезжал, а потом в Череповце в чеках служил.

– В Чека? – неприятно удивился начволмил, снимая фуражку с мгновенно вспотевшей лысины. Только чекистов ему тут не хватало. Это ж, будут следить за каждым его шагом, а там, того и гляди… Куда глядеть, начволмил не додумал, но знал, что от чекистов ничего хорошего ждать не след.

– Ну, из чеков-то его на фронт отправили, – успокоила Фроська, смотрясь в оконное стекло, словно в зеркало.

Ефросинья была занята – мазала щеки покупными румянами.

– А… – облегченно протянул Зотин и спохватился: – А ты-то куда навострилась?

– Как куда? – удивилась Фроська. – Сбегаю погляжу. Чай, Иван-то, мне нечужой. Он Павлухе моему, покойничку, троюродным братом приходится. Да там и другая родня придет – давно не виделись. А ты не стой, как столб, в избу заходи. Налью уж.

– Так ладно, – хмыкнул начмил, снова забираясь в седло. – Я съезжу пока, погляжу. Коли праздник, так самогонки – море.

Начальнику волостной милиции отчего-то расхотелось самогонки.

– Куда это ты? Аппарат, что ли, у кого забрать хочешь? – насторожилась Фроська. – Так ты смотри – мне и так житья не дают – мол, связалась с милицейским, будешь ему докладать!

– А то я не знаю, у кого аппараты стоят. Про всех ваших самогонщиков знаю, – усмехнулся начмил. – У тебя-то, прямо на повети – искать не надо!

– А самогонку-то мою кто лопает?! – возмутилась Фроська. – Не ты ли с дружками своими?

– Да ладно, Фрось, не серчай, – примирительно сказал Зотин. – Знаешь же, что загодя тебя предупрежу, коли кампанию объявят.

Фроська, нарумянив щеки, задумалась – не накрасить ли губки? Решив, что и так хороша, сменила гнев на милость:

– Так ты в избу-то зайдешь, нет? Али так подать, как в трактире?

Начволмил огляделся – вроде никто не видит, подъехал вплотную.