Хлеб наемника

– Не хочу, – отмахнулся я. Как же меня достали с этим вопросом!

– А п-поч-чему н-не пёшь? Бррезггаешь?

Э, как же его развезло-то! Ну все, теперь начнется – уважаю или нет!

– Т-ты д-маш, шта е-ешшли с мчом, то шшразу и – ррыць? Ккой тты ррыцрь, если не пёшь… Не увжаешь, з-нначчится тех, к-тто ттаких кка-к тты кормммит!

– Не уважаю! – откровенно ответил я, отправляя мужика спать коротким тычком чуть ниже уха. Авось, когда проспится, то будет думать, что головная боль – следствие похмелья…

Пока мы тут заседали, наша парочка уже сделала свое дело. Первым из-за кустов показался Гневко. Он выступал с небрежно-горделивым видом, словно король, только что подписавший Манифест об отречении от престола. Следом за ним … Нет, не шла, а порхала кобылка. Она, словно забыв о возрасте и положении рабочей скотинки, увивалась вокруг жеребца, как невеста после первой брачной ночи. Ей бы еще крылышки, так и совсем бы взлетела.

Гнедой подошел ко мне и, презрительно оттопырив нижнюю губу, посмотрел в глаза: «Ну, что гад, доволен?».

Я виновато пожал плечами. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, разломил пополам остатки каравая и протянул коню. Немного пофыркав и поиграв в обиженного, он соизволил съесть. Потом, слегка подмигнув мне левым глазом, Гневко сообщил, что кобылка, в общем-то, ничего, хотя и в возрасте.

Я вздохнул с облегчением. Конь, разумеется, меня бы простил. Но было бы тягостно сознавать, что использовал друга в корыстных целях, а тот не получил даже удовольствия. Ну, зато теперь у нас есть деньги. По-крайней мере, можно протянуть недельку-другую.

Проснувшись на рассвете, я понял, что прекрасно выспался. Воздух – свежий, брюхо – сытое. Гнедой, спавший еще меньше меня, бродил по полянке, умудряясь щипать траву и деликатно оттирать плечом кобылку, назойливо вертевшую перед ним хвостом.

Пока разминался, сосед стал подавать признаки жизни. Держась обеими руками за голову, селянин хрипло пробурчал:

– Вот, сподобило же так нажраться! А что, ваша милость, вы вчера правда не пили, или мне почудилось?

Вместо ответа кивнул ему на фляжку, в которой еще что-то оставалось:

– Полечись, болезный…

– Н-не, – с отвращением посмотрел на баклажку мужик. – Я теперь с месяц пить не буду. А то и вообще – брошу… – нерешительно пообещал он. – Вот, ваша милость не пьет, так и головой не мается. Водички бы хлебнуть.

– Родничок – там, – указал я.

Пейзанин долго приглядывался, пытаясь собрать глаза вместе, а потом пошел в указанном направлении. Спотыкался, раза два упал. М-да, бывает…

Гневко, узрев, что я проснулся, обрадовался. Кажется, ему уже осточертели домогательства перезрелой особы, и теперь он был готов куда-нибудь сбежать.

Мы собрались быстро. Гнедому – тому вообще собирать нечего. Ну, а мне оседлать коня и прикрепить к седлу походную сумку, где умещались скудные пожитки, дело пары минут. А все остальное я снимаю лишь тогда, когда ложусь спать. Возможно, кому-то покажется смешным человек, разъезжающий и в холод и в жару в панцире и шлеме, да еще и со щитом за спиной, но только не мне. Привык, знаете ли. Правда, копья и лука со стрелами у меня не было. Если удастся наняться к кому-нибудь, то об этом должен озаботиться наниматель. Ну, а на самый крайний случай, в сумке есть наконечники для копья и стрел. Ежели что – вырубить копейное древко да настрогать черенков – раз плюнуть. Шелковый шнурочек для тетивы тоже где-то был. В самом крайнем случае – попрошу гнедого пожертвовать десяток-другой волосков из хвоста и сплету «цепочку». Лучник из меня скверный, но в корову с двадцати шагов попаду.

Когда мы с гнедым уезжали, за спиной еще долго были слышны матюги крестьянина и недовольные всхрапывания кобылки. Ей, бедняжке, предстояло превратиться из «невесты» в рабочую скотинку. А уж что будет, когда она принесет долгожданного «кобыленка», выкормит его, не хотелось и думать…

Лесная тропа, по которой мы двигались, вывела на широкую торную дорогу вдоль реки. Стало быть, скоро приблизимся к мосту или переправе.

Не прошло и получаса, как показался каменный мост. Чуть в стороне – каменная (!) хижина. Не иначе – смотрителя и сборщика подати. А вот и он сам. Здоровый. И не просто здоровый, а очень здоровый! Когда парень приблизился, обнаружилось, что его волосатая морда – на одном уровне с моей головой. Но я-то сидел в седле! Прям – не человек, а гоблин какой-то.

Ни мне, ни Гневко бугай крайне не понравился. Даже не из-за того, что был здоровым, а потому, что пахло от него… Не то – псиной, не то потом. Чего проще: сходи да помойся – вода-то рядом. Еще нам не понравилась здоровенная, под стать смотрителю и на вид едва ли, не каменная, дубина.

– Мостовые давай. С всадника – один фартинг!

Бугай требовательно протянул лапу, покрытую жесткой, как у кабана, шерстью.

«Справедливо», – рассудил я, вытаскивая кошелек. Содержать каменный мост стоило немалых денег. Прижимистые пейзане предпочитали каждую весну поправлять покосившиеся сваи, перекрывая их сырыми бревнами и застилая кривыми жердями, нежели платить мастерам-каменщикам за выбиваемые водой камни.

Я достал из кошелька монету, но вместо медяка вытащил талер. Только собрался поменять, как детина ухватил с моей ладони серебро и сунул куда-то за пояс. Потом посторонился, давая проход.

– Э, парень, постой, – забеспокоился я. – Извини, дорогой, ошибка вышла. Ты у меня талер взял вместо фартинга. Давай поменяю. Или сдачу гони!

– Хе-хе-хе! – засмеялся гоблин мелким смешком, непривычным для такого крупного тела.

Помахав дубиной, едва не зацепив гнедому нос, сделал правой рукой неприличный жест.

– Значит, деньги мои ты зажилил? – уточнил я на всякий случай.

– Хе-хе! – заблеял детина и повторил жест.

– Гневко… – сказал я негромко.

Только в плохих романах, которых мне довелось прочитать больше, нежели философских трактатов и теологических диссертаций, пишут о том, что кто-то там (разбойник, или мститель какой, неважно) «махнул кистенем». Если «махнешь», а рука уйдет в сторону – подставишь собственную шею или голову. Кистень следует бросать очень точно и аккуратно!

Кажется, башка у парня была из того же материала, что и его хижина. У любого другого черепушка разлетелась бы вдребезги. А этот… Я даже удивился, что после первого попадания он вскинул дубину. И, если бы успел, пришиб бы, не только меня, но и коня. Только вот попасть он уже никак не мог, потому что я бросил стальной шар не один раз, а три… После второго удара здоровяк мотнул башкой, роняя дубину, а после третьего упал сам.

Парень оказался живучим. Пока я шарил за его поясом, доставая свой кровный талер (конь зря, что ли, трудился?), он успел очнуться. Может, следовало бы его дорезать, но кто тогда будет ремонтировать мост?

Когда я запрыгивал в седло, здоровяк зашевелился. Вот уж точно, посмотришь на такое страшилище – хоть книгу о великанах сочиняй!

– Мостовые возьми, – бросил я парню его законный фартинг.

Когда уезжал, заметил, что гоблин плакал, зажимая голову лапой и вытирая слезы дубиной. Гневко, расчувствовавшись без меры, заметил: «И-го-го».

– А то я сам не знаю! – в сердцах бросил я другу. – Ну, расстроился парень… А кто его просил мой талер зажиливать? У тебя что – денег лишка?

– Го-го, – грустно согласился Гневко и потрусил дальше.

Через пару часов мы доехали до деревни. Что же, теперь уже можно бы перекусить самому и угостить гнедого обещанным овсом.

Трактир (он же постоялый двор) оказался там, где и положено – в середине деревни, на пересечении улиц (они же проезжие дороги).

– Чего желаете? – спросил хозяин, стоявший у входа.

Мне понравилось, что он спросил без подобострастия и без обычной для пейзан неприязни к наемникам. На морде у меня не написано, что наемник, но кем еще мог быть человек, вооруженный до зубов, но без герба?

– Обед, – выдохнул я, подъезжая к крыльцу. – Мне – мяса побольше, а ему – овса. Не перепутай.

– Постараюсь, господин драбант, – невозмутимо ответствовал хозяин, понравившись мне еще больше. В сущности, драбант – другое название наемника, но звучит не в пример красивее.

Около конюшни был проложен каменный желоб, по которому стекала вода из огромной бочки. Гнедой внимательно осмотрел воду и, осторожно понюхав ее, сделал небольшой глоток. Видимо, проба его удовлетворила, поэтому он принялся пить. Сам я зашел чуть ниже, чтобы не загрязнять парню воду и умылся. Хорошо бы помыться полностью, но это попозже, после еды!

Сумку закинул на плечо, а седло и шлем бросил в угол. Хотел бы посмотреть на безумца, который бы попытался стянуть мои вещи, если рядом Гневко.

Проследив, чтобы хозяин засыпал столько зерна, сколько нужно, решил побеспокоиться о себе.