Деблокадный Сёрф 1. Разведка с Боем. Неизвестная Война – 1. (Попаданцы в СССР)

Блуждающий взгляд новоявленного стендапера, сыплющего статусами из соцсетей, наконец остановился на мне. Кого-то он мне напоминает. Не очень-то хочется стать объектом его плоских шуточек, и я отвожу свой взгляд, делая вид, что не замечаю его, как и другие пассажиры.

– О! Писатель! Привет! А напиши про меня книжку! Не обязательно делать меня там главным героем, пусть я буду другом друга или мимо проходящим случайным прохожим… Ну, как мимо проходящим… Пусть я буду всё время как бы мимо проходить и выруливать всякие едкие замечания, чтобы Главный Герой не скучал и постоянно все были в тонусе! Это, кстати, у меня не вопрос, а рекомендация! Меня, вот, уже где-то использовали. Так что и ты пользуйся.

Боец бросает взгляд в книжку стоя?щего рядом паренька:

– Это он не твою книжку читает? А, нет. То у него учебник по экономике. Студент, ёпта. Не смешите мои кецы! Изучай, изучай экономику, батан! Вот, когда станешь безработным, то, по крайней мере, будешь знать, почему. Я, конечно же, могу тебе помочь материально, но мой кошелёк похож на луковицу. Аха, на неё. Открывая его, я тут же начинаю рыдать в три ручья.

Солдатик опять поворачивается ко мне.

– Идём, писатель, тебе выходи?ть пора!

Вот же, чёрт! И действительно, моя станция пересадки. Как же так? Я ведь только пять минут назад как вошедший!

– Надыть чудо? Будыть Юдо! – подмигивает мне юродивый и протискивается к выходу. – А ну, народ! Выходим! Это не вопрос. Это утверждение! – он опять поворачивается ко мне. – Что стоишь как вкопанный, пошевеливай булками, Писатель!

– А вдруг они не выходят? – не удерживаюсь от диалога я.

– Не смешите мои кецы! Выходят! Ещё как выходят! Не все, правда, ещё знают об этом.

Меня не очень-то радует такой попутчик, но не убегать же от него! Идём параллельно. Хорошо, хоть со своими замечаниями ко мне не пристаёт. Интересно, надолго хватит у него выдержки?

Впереди показывается патруль РосГвардии. Наконец-то. Может, этот шут испугается их и отвяжется от меня? Но нет, несуразный вояка тут же переходит почти на строевой шаг и шепчет мне, не поворачивая головы:

– А Вы замечаете, что, когда мимо проходят полицаи, ты чувствуешь себя параноиком, но никак не в безопасности?

Странно. Говорит мужичок почти полушёпотом, но, несмотря на постоянный гул даже в переходах метро, я отчётливо слышу каждое его слово, будто он мне в ухо это шепчет.

– Ну, спасибо за продуктивную беседу! – резко поворачивается служивый ко мне прямо во время движения. – Нам пора расставаться. Мы с тобой сегодня так здорово смеёмся, что у меня аж пресс болит до неможного, считай, что спортом занимаемся, и я, пожалуй, даже пропущу сегодня тренировку. Ты клёвый! До скорой встречи!

Глава 6. Война иль Мир? Вот в чём вопрос

Не люблю я спорить, девки,

Я люблю приказывать.

Коль мужик на семидневке,

Он обязан вкалывать.

Ух-ты, ах-ты!

Жизнью мне обязан ты!

21 июня 1941 года, Суббота. За день до Войны. Станция Жаргон Сибирской железной дороги Транссибирской магистрали. Черемхово, Иркутская область, Россия. +27°С, ясно.

Солнце палит уже неделю. Это нормально для июня. Бывало и пожарче, как в начале месяца, когда доходило аж до Тридцати Пяти. Зато ночью так и не поднималось выше Десяти.

Евдокия в окошко заприметила, что Павловна пошла снимать бельё с ве?шал, быстро подхватила свой тазик с бельём и поспешила, пока кто другой не опередил. Хорошая солнечная погода располагала к стирке, и все соседи только и караулили, когда бы вывесить постирушки. Ве?шал на всех не хватало.

– Ну как, Павловна, сынок твой уже в Бресте? – больше для поддержания разговора спросила Евдокия.

– Да, прибыл. Расквартировали уже. – чувствовалось, что Павловну так и распирает с кем-то поделиться радостью. – Говорит там такая красота и тишь неимоверная! Европа, не то, что у нас.

– И что? Прямо ляхов видел? – продолжала Евдокия, особо сама и не интересуясь, лишь бы что спросить.

– Ну, да! Там через речку перейти, и уже Польша.

– А эти, немчура которые? Правда, что у нас с ними будет война? – осторожно начала Евдокия, боясь коснуться темы, что у всех на устах.

Женщины ловко приноровились – вместе снимали словно пушинки свежие простыни Павловны, в четыре руки складывали как фокусники в компактные конверты, потом также вместе вешали мокрые и потому тяжёлые простыни и особенно пододеяльники Евдокии. Вдвоём и шибче получалось, и веселее. Но уж с нательным бельём каждый разбирался сам со своим.

– А что немчура? Они шляхтичей подмяли под себя и успокоились. Никто не собирается ссориться с таким сильным соседом, как мы. Это румыны панику подняли, будто наши стягивают к их рубежам войска. А немцы – не! Они ж культурные, не то что эти цыгане! – сама себя успокаивала соседка.

– Ой, не знаю, Паловна. Не знаю. Петька мой говорит, что Сидлер всем приказал завтра никуда на выходные не уезжать. Что-то, говорит, затевается. Сидлер просто так трепать не будет, – сказала и сама замолчала.

– Да ну его в баню, этого Сидлера! Панику только разводит. – Павловне всё казалось, что ей все в поселении завидовали, что сын служит поближе к Европе, а потому и пытаются поддеть. Хотя Евдокия не такая. Она не будет попусту судачить.

– Ты лучше скажи, Герасимовна, где будите в этом году сено косить? Опять в Пади? – резко сменила неприятную тему Павловна.

– Да, не! У нас же нонче невеста у Петьки из знатных. Отец её – бригадир в колхозе. Выделил нам в поле шикарный участок, там будем заготавливать, – поделилась секретом Евдокия.

– Я так и думала, потому и спрашиваю. Можно, тогда я Ваше пастбище в Пади себе возьму? Хотим ещё коров прикупить, – деловито атаковала Павловна, она давно собиралась начать этот разговор, чуть ли не со свадьбы Петра, но всё не решалась, боясь, что та откажет.

– Бери, конечно. Чай, не враги мы с тобой, соседушка, – махнула рукой, как с барского стола, подруга.

– Вот спасибочки тебе, Герасимовна! Оно хоть и не сравнимо с Вашим новым полем, но всё, почитай, самая лучшая часть в Пади была. – запричитала Павловна, помогая соседке развешивать уже и исподнее. – Справедливая ты баба, почему ж так невесток своих не уважашь? Вон какое добро в руки пришло! Аль нерадива она в быту? Не помогает?

– Да, пытается помогать. Но разве ж я доверю кому своё кровное? Двум хозяйкам в доме не бывать! – вздохнула Евдокия. – Хоть Петьку себе забрала, пусть этому радуется. Тяжело своё, родненькое, другим отдавать-то, тяжело.

– Тоскуешь, небось, по Тамарке, бывшей своего Петеньки? – осторожно задела больную тему соседка.

– Эх, и не говори. Вот та славная невеста была! В надёжных руках бы мой сыночек был! – как-то накатила грусть на опечаленную мать.

– Да ладно, не горюй. Как вместе бы жить стали, враз рассорились бы!

– Может, и так. Ну, не проверишь теперь. – согласилась и задумалась.

Евдокия спорить не любила. Лучше промолчать и прослыть дураком, чем пытаться что-то доказать и развеять все сомнения. Она привыкла не спорить, а повелевать. Что скажет, то и есть закон.

Своего-то мужа схоронила давно. Болезный он пришёл с Империалистической. Потравили их там немцы химией какой-то. Так и тянула Евдокия всех четырёх мальчишек сама. Ни с кем не сходилась, даже хозяйство большое имела. Пацаны жили дружно, помогали ей и друг другу. Но держала она их в кулаке. Вольностей не допускала. Хотя и знала, что Петька, вон, курить начал аж с трёх лет, а Гришка первым хотел бежать из семьи, но так и вернулся с женой. Живут в соседней комнате. Колька, вот, только болезный. Но живут все хорошо. Это ли не радость для матери? Радуйся счастью. Не знала она, что это последний день счастья.

* * *

21 июня 1941 года. За день до Войны. Москва.

"21 июня состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), после которого издан и в ночь на 22 июня передан в западные военные округа приказ (директива № 1) НКО СССР: “В течение 22 – 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО… Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия… Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников” ".

(История Великой Отечественной Войны советского союза 1941—1945. Том Второй. Отражение советским народом вероломного нападения фашистской Германии на СССР. Создание условий для коренного перелома в войне (июнь 1941 г. – ноябрь 1942 г.). Воениздат. МО СССР М. ?1961)