Венец карьеры пахана

– Тоже верно.

– Хорошо, что понимаешь.

– Знаешь, о чем я думаю?

Никита, стараясь ненароком не сбить драгоценные зеленые головки, принялся отбивать породу вместе с изумрудами. Действовал он теперь крайне осторожно, всякий раз выверяя силу удара. Наступала самая ответственная часть, надо было умело извлечь находку. Изумруд – камень хрупкий, хотя и твердый, он требует бережного обращения. Хотелось обойтись без брака.

– Ну?

– Хорошо, что мы хитники, а не «черные» старатели. Камушки вот ходим, ищем а не золото моем...

Удар получился аккуратный, точно выверенный. Гнейсовая порода, сколовшись точно по линии напластования, упала под ноги Никите. Подняв щетку изумрудов, он не без удовольствия посмотрел камешки на свет, любуясь их безукоризненной прозрачностью, и довольно ответил:

– Это уж точно!

С краешка обнажился светло-зеленый демантоид. Весьма приятный сюрприз. Никита любил этот камень за свет, переливающийся у него внутри. Когда-то в старину их называли зелеными бриллиантами. И было за что!

– Я тебе не рассказывал, как золотишко в Магадане намывал? – Антон усмехнулся.

Из валуна, строптиво пробивая слоистую поверхность, торчал крупный изумруд. Просто так к нему не подлезть. Требовалось тонкое зубило. И отколачивать самоцвет следовало вместе с породой, чтобы не разбить его. Антон достал из рюкзака инструмент и, установив его в небольшую трещину, несильно стукнул молотком. Пластинка гнейса легко отслоилась, оголив еще один драгоценный камень. А вот его можно взять просто руками. Расшатав изумруд, Антон аккуратно положил его в мешочек, где уже лежало несколько таких же камушков.

– Что-то не припоминаю. – Никита сосредоточенно рассматривал обломки валуна.

– А вот послушай... Три года назад это было. С друганом я поехал, в армии вместе служили. Он родом оттуда, все места там знает. Приехали на какую-то речку под Ягодным и целых три месяца намывали золотишко лотком в каком-то ручье. Вода холодная, стоишь согнувшись – собачья работа, в общем! У меня потом после этого руки стало ломить. А нас, оказывается, все это время пасли! Такие как мы там по всей тундре толпами ходят. И вот как только мы начали в обратную дорогу собираться, подъехали к нам на вездеходе каких-то четверо козлов. «Стволы» в лоб наставили и золото отобрали.

– Обидно.

– Не то слово! Я еще считаю, что мы легко отделались. Позже узнал, что в том районе пятерых «черных» старателей замочили сразу же после нас.

– Золото не хотели отдавать? – поинтересовался Никита, бережно вылущивая берилл.

Камень хороший, пусть и уступает изумруду по цвету, но подарок будет шикарный – девушки ценят подобные безделушки. Из такого камня можно сделать очень хорошие кабошоны, – придал камню округлую форму, вставил его в подходящую оправу, и получится весьма качественный кулон.

– Скорее всего... В Магадане сейчас ингуши заправляют. А они не особенно церемонятся. Все «черные» старатели у них на контроле. Наверное, предложили продать им золото по бросовой цене, те не согласились. Вот и грохнули!

– Значит, считаешь, что камнями повыгоднее заниматься? – спросил Никита, обходя валун с противоположной стороны.

Для себя он уже решил, что не уедет с этого места до тех пор, пока не расколет всю эту глыбу на мелкие куски. Вот только как бы поудачнее приступить к этому, чтобы не повредить изумруды, плотно спрятавшиеся внутри?

Антон непроизвольно хмыкнул.

– Вот взгляни на этот камушек. Один такой изумруд стоит больше всего того, что мы намывали за две недели.

Никита довольно улыбнулся.

– А ведь некоторые камни и по полмиллиона могут стоить!

– Ты видел такие?

– Пару раз было, – довольно протянул Зиновьев. – Первый раз три года назад, соседи наши по лагерю нашли. Вместе ковырялись в одной жиле, а повезло им. А вот другой раз – в прошлом году. Кололи точно такую же глыбу, ну, может быть, немного поменьше. Валун почти пустой был, только мелкие такие изумрудики встречались по всей поверхности, как налет. Потом на полость наткнулись, а из нее, представляешь, торчит изумруд в палец толщиной. Не темного цвета, а вот как раз такой, какой нужно, салатный. И прозрачность почти идеальная.

– Без трещин?

– Одна трещина была, но она по самому его краю прошла. Совсем незначительная.

– И куда же потом этот камень делся? – заинтересованно спросил Антон.

Никита махнул рукой.

– Темная там история вышла. Гера, парень, который нашел изумруд, сказал, что у него покупатель есть на этот камень. Отдали изумруд Гере, а он исчез. Как говорится, ни камня, ни Герасима.

– А может, скрысятничал?

Никита отрицательно покачал головой.

– На него это не похоже. Тут что-то другое. А потом куда он денется от хиты? Кто в хитники подался, век им будет. Тут у него вся жизнь прошла. И для него это не самые большие деньги были, он многое повидал. Видимо, кому-то не тому доверился. Там, где большие деньги, всегда появляется и большая опасность. Хорошие камни, конечно же, очень здорово, но нужно еще знать, как с ними обращаться и кому сдавать.

– Тоже верно.

– Давай расколем эту глыбу. – Никита показал на соседний валун. – Вот чует мое сердце, что она внутри полна «зеленки»!

Глыбу кололи осторожно, стараясь угодить по трещинам и по линии спаянности. Несколько минут молчаливо, по-деловому разбивали крупные гнейсовые осколки, глуховатый стук молотков негромко отзывался где-то в глубине смешанного леса.

Наконец, Никита разогнулся и, сердито поддев носком обломок пустой породы, вздохнул:

– Ни хрена здесь больше нет! Ты посмотри, я чуть молоток не сломал, – показал он на разбитый черенок.

– Того, что мы взяли, тебе на год вперед хватит, – убежденно отозвался Антон. – Едем к Васильевичу?

Никита задумался. Высыпав из холщового мешочка несколько только что добытых камушков, он принялся рассматривать их с еще большим интересом, пытаясь выявить возможные дефекты. Безо всякого преувеличения можно было сказать, что сегодняшний день оказался самым удачным за последние три года его хитничества. За это время через руки Никиты прошло немало камней. В какой-то степени он стал неплохим специалистом и мог с большой долей уверенности определить стоимость каждого камня. Но то, что он держал в руках теперь, было очень далеко от того, что ему приходилось видеть раньше. Камни были совершенно прозрачными и большими, и, что особенно ценно, все оказались травянисто-зеленого цвета. Даже непосвященному было понятно, что в руки к ним свалилась редкая удача, о которой мечтает каждый хитник. Это совершенно другой уровень, чем обычная добыча. Оставалось только с умом распорядиться сокровищами.

По своему и по опыту других хитников Никита осознавал, что продать такие вот камни – сложная задача. Надо идти к верному человеку.

Достав лупу, он долго и тщательно рассматривал каждый из дюжины изумрудов, пытаясь отыскать на их поверхности хотя бы единственную трещинку. Но камни были совершенны.

Сунув лупу в карман, Никита покачал головой:

– Знаешь, мне кажется, что каждый из этих камушков потянет штуки на три. Это только для начала... А вот если распилить эти два камушка, – он показал пальцем на пару ромбических кристаллов, – а потом придать им огранку, то их стоимость в общей сложности может увеличиться на порядок, – и он внимательно посмотрел на Антона, ожидая его реакции.

Антон счастливо улыбнулся. По тридцать тысяч на брата за несколько ударов молотком – не самые плохие деньги!

– Кому все-таки думаешь отдать «зелень»? Васильевичу?

Вопрос был непраздный. В идеале, на каждый хороший камень следовало искать своего достойного покупателя. А потому цена за один и тот же изумруд может варьироваться в самых широких пределах. Каких-то два года назад он посчитал бы за счастье продать каждый из этих камней всего лишь за триста долларов, но сейчас подобная цена вызывала только горькую улыбку.

Все-таки как меняются времена!

Все эти годы Зиновьев сдавал камни скупщику Васильевичу, проживавшему в соседнем поселке. Мужик этот был скуповатым, любил поторговаться за каждый камушек. Но выгода такой сделки заключалась в том, что, сторговавшись, деньги он всегда отдавал без волокиты.